Electron transport in a slot-gate Si MOSFET

The transversal and longitudinal resistance in the quantum Hall effect regime was measured in a Si MOSFET sample in which a slot-gate allows one to vary the electron density and filling factor in different parts of the sample. In case of unequal gate voltages, the longitudinal resistances on the opposite sides of the sample differ from each other because the originated Hall voltage difference is added to the longitudinal voltage only on one side depending on the gradient of the gate voltages and the direction of the external magnetic field. After subtracting the Hall voltage difference, the increase in longitudinal resistance is observed when electrons on the opposite sides of the slot occupy Landau levels with different spin orientations.Comment: To appear in Europhys. Let

В поисках Атлантиды: предиктивные биомаркеры ответа на иммунотерапию

The emergence and continuous development of immune checkpoint inhibitors (ICIs) therapy brings a revolution in cancer therapy history including urothelial carcinoma. Early accurate targeting and adequate treatment are critical to patient prognosis and overall survival. To overcome these limitations, two strategies are actively being pursued: identification of predictive biomarkers for clinical response to ICIs and multi-pronged combination therapies. Biomarkers might allow clinicians to practice a precision medicine approach in ICIs (biomarkerbased patient selection). The development of predictive biomarkers is needed to optimize patient benefit, minimize risk of toxicities, and guide combination approaches.The greatest focus in clinical trials and reviews has been on tumor-cell PD-L1 expression. Although PD-L1 positivity enriches for populations with clinical benefit, PD-L1 testing alone is insufficient for patient selection in most malignancies. In this review, we discuss the status of PD-L1 testing and explore emerging data on new biomarker strategies with tumor-infiltrating lymphocytes, mutational burden, immune gene signatures, microsatellite instability and molecular subtypes.Появление и постоянное развитие терапии с использованием ингибиторов иммунных контрольных точек (ICI) совершили революцию в истории лечения рака, в том числе уротелиальной карциномы. Ранний точный подбор мишени и адекватное лечение имеют решающее значение для прогноза заболевания и продолжительности общей выживаемости. Для преодоления этих ограничений активно используются 2 стратегии: идентификация прогностических биомаркеров для клинического ответа при ICI-терапии и пролонгированная комбинированная терапия. Биомаркеры могут позволить клиницистам практиковать подходы прецизионной медицины при назначении ICI-терапии (отбор пациентов на основе биомаркеров).Наибольшее внимание в клинических испытаниях и обзорах уделяется экспрессии PD-L1 в опухолевых клетках. Несмотря на то что случаи уротелиального рака с положительной экспрессией PD-L1 могут иметь потенциальную выгоду при назначении иммунотерапии, одного тестирования PD-L1 недостаточно для отбора пациентов при большинстве злокачественных новообразований. В данном обзоре мы обсуждаем статус тестирования PD-L1 и представляем новые данные о потенциальных предиктивных биомаркерах при назначении ICI-терапии: факторы противоопухолевого иммунитета, мутационную нагрузку и сигнатуры генов, микросателлитную нестабильность и молекулярные подтипы рака мочевого пузыря

The impact of the time interval from diagnosis to radical prostatectomy on oncological outcomes in high-risk prostate cancer

Introduction. To date, the impact of the time interval from diagnostic prostate biopsy to radical prostatectomy on treatment outcomes remains a topical issue.Objective. To evaluate the effect of the timespan from diagnosis to radical treatment of prostate cancer (PCa) patients on tumor morphology and long-term oncological outcomes.Materials and methods. A retrospective analysis of the results of treatment of patients with high-risk PCa who underwent radical prostatectomy with extended lymphadenectomy from 2001 to 2019 in three St. Petersburg clinics was performed. The influence of the time interval from prostate biopsy to radical treatment on long-term outcomes was assessed.Results. An increase in the time interval before surgical treatment over three months did not affect the tumor morphology. Five-year biochemical relapse-free survival was 79.7%, 67.8% and 52.5% among patients with time interval from biopsy to surgical treatment less than 30 days, 30 – 90 days and more than 90 days, respectively. The time interval prior to radical treatment did not have any effect on overall and cancer-specific survival.Conclusion. The time interval from prostate biopsy to surgical intervention, not exceeding 3 months, is the most favorable with respect to long-term outcomes

Программа раннего восстановления при радикальном хирургическом лечении больных раком предстательной железы: опыт специализированного стационара

Background. Currently, there are sufficient data on the favorable role of fast track program on the course of postoperative period. Nevertheless, the role of these protocols being already included in the standards of the surgical treatment of many cancers is not clear to date in oncourology in general and in the prostate cancer (PC).Objective: to determine the effect of fast track program elements for the results of treatment in patients after radical prostatectomy.Materials and methods. 86 radical minimally invasive (laparoscopic or endoscopic extraperitoneal) prostatectomies were performed for prostate cancer in the period from May 2015 to February 2016 in the Oncological Research Institute named after N.N. Petrov. Patients were divided into 2 groups: in patients of the 1st (n = 44) group included those with traditional surgical management fast track elements were not used at all or were used partly; in the 2nd group (n = 42) these elements were used in a whole volume. We have assessed an influence of fast track elements on the frequency of perioperative and early postoperative complications, operative time, duration of the hospitalization and duration of the stay in intensive care unit, frequency of the repeated surgical interventions, and frequency of the repeated hospitalizations within 30 days of the postoperative period.Results. The presence and the absence of preoperative preparation did not affect an incidence of intraoperative complications. Intraoperative blood loss did not lead to blood transfusions. There were no significant differences in the incidence of 30-day complications between groups. When evaluating postoperative parameters there was difference between 1st and 2nd groups in the pelvis drainage (3.3 and 0.9 days, respectively, p = 0.002), an average duration of catheterization (11.2 and 5.2 days, respectively, p = 0.0003) and duration of hospitalization (15.1 and 6.5 days, respectively, p = 0.0008).Conclusion. Application of fast track program of perioperative management of patients with prostate cancer does not affect the frequency of intraand postoperative complications, but economically it is potentially more feasible, primarily by reducing the term of the patient stay in hospital.Введение. В настоящее время существует достаточно данных о благоприятной роли программы раннего восстановления (fast track) на течение послеоперационного периода. Тем не менее роль этих протоколов, уже включенных в стандарты при хирургическом лечении многих онкологических заболеваний, на сегодняшний день в онкоурологии в целом и при раке предстательной железы (РПЖ) в частности не ясна.Цель исследования – определить влияние элементов программы fast track на результаты лечения у пациентов после радикальной простатэктомии.Материалы и методы. В период с мая 2015 г. по февраль 2016 г. в НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова проведено 86 радикальных минимально инвазивных (лапароскопических или внебрюшинных эндоскопических) простатэктомий по поводу РПЖ. Больные были разделены на 2 группы: в 1-й группе (n = 44) традиционного хирургического ведения элементы fast track не применяли совсем или использовали частично; во 2-й (n = 42) – в полном объеме. Оценивали влияние выполнения положений fast track на частоту интраоперационных и ранних послеоперационных осложнений, длительность операции, сроки госпитализации и нахождения в отделе- нии реанимации и интенсивной терапии, частоту повторных хирургических вмешательств, а также повторных госпитализаций в течение 30 дней послеоперационного периода.Результаты. Наличие и отсутствие предоперационной подготовки не повлияли на частоту развития интраоперационных осложнений. Интраоперационная кровопотеря не привела к необходимости выполнения гемотрансфузий. Достоверных различий в частоте развития 30-дневных осложнений между группами не наблюдали. При оценке послеоперационных показателей отмечена разница между 1-й и 2-й группами в длительности дренирования таза (3,3 и 0,9 сут соответственно, p = 0,002), средней дли- тельности катетеризации (11,2 и 5,2 сут соответственно, p = 0,0003) и длительности госпитализации (15,1 и 6,5 сут соответственно, p = 0,0008).Заключение. Применение принципов ускоренной программы периоперационного ведения пациентов (fast track) при лечении больных РПЖ не влияет на частоту интра- и послеоперационных осложнений, однако потенциально экономически более целесообразно прежде всего за счет уменьшения срока нахождения больного в стационаре

Ответ на рецензию к статье "Раннее удаление уретрального катетера после экстраперитонеоскопической радикальной простатэктомии"

.  Глубокоуважаемые коллеги!            Мы совершенно согласны, что отсутствие сравнительной когорты – наиболее существенный недостаток исследования, однако сравнение с группой пациентов с более поздним удалением катетера не проведено по причине существенной неоднородности групп по причине разной техники (в последнем случае больные оперировались в основном чрезбрюшинно) и разным онкологическим показателям (более высокая стадия, низкая дифференцировка и т.п.).          Действительно, патоморфологические и ранние онкологические результаты лечения не являлись основными и приведены они в статье для отображения того, что некоторые технические моменты (например, сохранение шейки мочевого пузыря, нервосбережение и прочее) могут оказать влияние на функциональные (в том числе функцию везикоуретрального анастомоза после удаления уретрального катетера) и онкологические результаты (распространенность, состояние хирургического края, и т.п.).        Касательно послеоперационных осложнений, потенциально связанные с ранним удалением УК отмечены у 5 пациентов (17,9%), что соответствует результатам исследований ECaRemA (11%) и Ripreca (13,9%)

Раннее удаление уретрального катетера после экстраперитонеоскопической радикальной простатэктомии

Background. Extraperitoneal radical prostatectomy (RP) in patients with prostate cancer is useful when there are no oncological indications to lymph node dissection (e.g. in low and intermediate-low risk of the disease), and allows to perform precise anastomosis and facilitates the early postoperative period. However, even minimally invasive approach does not avoid such factors as a urinary catheter that may disturb patients.Objective. We assessed the possibility to remove the urinary catheter as early as possible.Materials and methods. 28 patients with low (n = 22) and low-intermediate (n = 6) prostate cancer risk (according to NCCN (National Comprehensive Cancer Network) criteria) underwent an extraperitoneal laparoscopic RP from March 2017 to November 2018. All operations were performed by the same surgeon (A. Nosov). The inclusion criteria were the following: localized prostate cancer, prostate specific antigen (PSA) <10 ng/ml, ISUP group 1–2, life expectancy of more than 10 years and preoperative patient’s counseling (awareness about early catheter removal and discharge). All patients were continent before surgery. During surgery, the prostate and seminal vesicles were removed extraperitoneally without peritoneal cavity opening and conversion. Bladder neck sparing was performed in all cases but nerve-vascular bundles were spared according to indication (preoperative International Index of Erectile Function (IIEF), oncological reasons). Vesicourethral anastomosis was performed by two V-Loc circular sutures. No drainage tubes were inserted to control bleeding/urinary leakage. A urinary catheter Foley 20 Fr was inserted into the bladder after anastomosis completion. No other urinary drainage (suprapubic tubes, etc) was used. Anastomosis resistance and completeness were checked at the end of surgery by filling the bladder with 150 ml of saline through the catheter. Except for cases with macroscopic hematuria, urinary catheters were removed on the 1st postoperative day’s morning (<24 hours) with an active followup (daily voiding assessment, pelvic ultrasound and postvoided residual volume assessment) on Day 1. Immediately after the catheter removal, alpha-blockers (for urination alleviation) and PDE-5 inhibitors (in patients with neurovascular sparing) were prescribed. All patients were available for a 3-month follow-up. During the follow-up, a monthly combined assessment was performed, including IPSS, QoL, PSA analysis, pelvic ultrasound and urofloumetry.Results. The average patient’s age was 63 years (52–71 years). The median preoperative PSA level was 7.6 ng/ml. The intraoperative technique was unremarkable with no blood transfusion or conversion. All early postoperative complications were classified as minor – grade I, II and IIIa in 2 (7.2 %), 5 (17.8 %) and 1 (3.6 %) patients, respectively. Related to the early catheter removal complications included 1 (3.6 %) patient with urinary leakage (resolved by repeated prolonged urinary catheter insertion) and 4 (14.3 %) with urinary obstruction – resolved by single catheterization (n = 2), percutaneous suprapubic cystostomy (n = 2). No major complications were noticed during the follow-up. Totally, 22 (78.6 %) patients were discharged on the next day after the catheter removal – on the 2nd postoperative day. All discharged patients did not need readmission during the follow-up. Remained 6 (21.4 %) patients stayed at the hospital for 5–18 days. The pathological investigation showed upgrading in 9 (32.1 %) patients with low risk and in 1 (3.6 %) patient with low-intermediate risk. Upstaging to locally advanced forms was noticed in 6 (21.4 %) patients. All patients had the PSA level of <0.2 ng/ml 30–90 days after surgery. Postoperative assessment showed improvement in urinary function and erectile function sparing in selected patients, with no compromising functional results due to the early catheter removal.Conclusion. Despite the common widespread of minimally invasive RP, there is no consensus on the terms of a urinary catheter removal. According to our data, we suggested it might be of some benefit to remove a urinary catheter early in selected and well-informed patients. A thorough vesicourethral anastomosis pursuance, nerve-sparing, bladder neck sparing and Retzius sparing procedure, intraand postoperative assessment is necessary in all cases.Введение. Экстраперитонеальная радикальная простатэктомия (РПЭ) у пациентов с раком предстательной железы используется при отсутствии показаний для выполнения тазовой лимфаденэктомии, т. е. при заболевании низкого и промежуточнонизкого риска. Минимально инвазивные технологии при ее выполнении позволяют осуществить прецизионное формирование везикоуретрального анастомоза и зачастую облегчить течение раннего послеоперационного периода. Тем не менее даже минимально инвазивный подход не позволяет избежать факторов, ухудшающих качество жизни пациентов в послеоперационном периоде, таких как уретральный катетер.Цель исследования – оценка возможности удаления уретрального катетера в максимально ранние сроки после выполнения РПЭ.Материалы и методы. С марта 2017 г. по ноябрь 2018 г. в НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова 28 пациентам с раком предстательной железы низкого (n = 22) и промежуточно-низкого (n = 6) риска (согласно критериям NCCN (National Comprehensive Cancer Network)) была проведена экстраперитонеальная лапароскопическая РПЭ. Все операции выполнены одним хирургом (А. К. Носов). Критериями включения в исследование явились локализованный рак предстательной железы, уровень простатического специфического антигена (ПСА) <10 нг / мл, сумма баллов по шкале Глисона ≤7, ожидаемая продолжительность жизни более 10 лет и предоперационное консультирование пациента (осведомление пациента о раннем удалении уретрального катетера). Все пациенты перед РПЭ полностью удерживали мочу. В ходе вмешательства проводили экстраперитонеальное удаление предстательной железы, семенных пузырьков, во всех случаях выполняли сохранение шейки мочевого пузыря и при наличии показаний (нормальная предоперационная функция по оценке опросника Международного индекса эректильной функции (МИЭФ-5), подходящие онкологические критерии) нервосбережение. Формирование везикоуретрального анастомоза, тщательность и прецизионность которого считались ключевым моментом в возможности раннего удаления уретрального катетера, осуществляли с помощью циркулярного шва нитями V-Loc. После формирования анастомоза его герметичность оценивали введением по устанавливаемому уретральному катетеру Фолея № 20 Ch 150 мл физиологического раствора. Другие мочевые / страховые дренажи не устанавливали. За исключением случаев макрогематурии уретральный катетер удаляли на 1‑е сутки послеоперационного периода (<24 ч) с последующим активным наблюдением за пациентом – субъективная и объективная оценка мочеиспускания (дневник мочеиспусканий, ультразвуковое определение остаточной мочи). Сразу после удаления уретрального катетера назначали ингибиторы ФДЭ-5 (при выполнении нервосберегающей РПЭ) и α-адреноблокаторы. Все пациенты были доступны для 3‑месячного наблюдения. В течение наблюдения проводили ежемесячную оценку состояния: анализ опросников IPSS, QoL, уровня ПСА, оценку остаточной мочи, урофлоуметрию.Результаты. Средний возраст пациентов составил 63 года (52–71 год). Средний уровень ПСА перед проведением РПЭ – 7,6 нг / мл. Во время операции ни у одного пациента не потребовалось выполнения гемотрансфузии или конверсии. Рутинная цистография перед удалением уретрального катетера не выполнялась. Все осложнения раннего послеоперационного периода отнесены к незначительным I, II и IIIa степеням соответственно у 2 (7,2 %), 5 (17,8 %) и 1 (3,6 %) пациента. Связанные с ранним удалением уретрального катетера осложнения включали затек мочи из зоны везикоуретрального анастомоза (у 1 (3,6 %) пациента разрешено повторной установкой катетера и пролонгированной катетеризацией) и обструкцию мочеиспускания (у 4 (14,3 %) пациентов, из них 2 выполнена повторная катетеризация и 2 – троакарная эпицистостомия). На следующий день после удаления катетера (2‑й послеоперационный день) были выписаны 22 (78,6 %) пациента. Повторных госпитализаций у больных этой группы не потребовалось. У 6 (21,4 %) пациентов продолжительность госпитализации составила 5–18 дней. Предоперационное занижение степени дифференцировки отмечено у 9 (32,1 %) пациентов из группы низкого риска и у 1 (3,6 %) больного из группы промежуточно-низкого. В 6 случаях изначально локализованный процесс патоморфологически оценен как местно-распространенный с инвазией в семенные пузырьки (n = 2) или с экстропростатическим распространением (n = 4). Все прооперированные пациенты имели уровень ПСА <0,2 нг / мл в течение 90 дней после операции. Послеоперационная оценка показала улучшение функции мочеиспускания и у отдельных пациентов сохранение эректильной функции после выполнения РПЭ с послеоперационным ведением по предложенной методике.Заключение. Несмотря на развитие хирургической техники и широкое распространение минимально инвазивного подхода в хирургическом лечении рака предстательной железы, единого мнения о сроках удаления уретрального катетера нет. Наши результаты показали, что при адекватном формировании везикоуретрального анастомоза с сохранением шейки мочевого пузыря, ретциевого пространства, при выполнении нервосбережения, тщательном прецизионном формировании анастомоза, обязательном интраи послеоперационном контроле и у проинформированных пациентов возможно раннее удаление катетера

Effect of taxanes on the miR-106 and miR-200c expression in prostate cancer cells in vivo and in vitro

Introduction. A combination of antiandrogen and cytostatic drugs was justified in the neoadjuvant therapy of patients with high-risk prostate cancer (HiRPCa) in some clinical trials. The effectiveness of such therapy in each individual case depends on the sensitivity of cancer cells to the applied drugs. It makes possible the development of the new technologies to personalize therapeutic approach. MicroRNAs (miRNAs) are a class of regulatory molecules whose expression is altered in PCa cells and can be associated with the sensitivity/resistance of cancer cells to specific cytostatics, for instance, taxanes.Objective. To identify the potential-marker miRNAs of PCa cells sensitivity to taxanes.Materials and methods. Samples of PCa tissue (n. 56) obtained from patients underwent neo-adjuvant therapy (antiandrogen and taxanes) and radical prostatectomy; PCa cell lines (PC-3, DU-145, LNCap). Total RNAs isolation was carried out using miRNeasy FFPE Kit, LRU-100-50; miRCURY LNA miRNA Focus PCR Panel, All-MIR kits were used for semi-quantitative analysis of potentially marker microRNA molecules using sequential reverse transcription and PCR.Results. The effect of taxanes on PCa cells is associated with up-regulation of miR-106b expression and down-regulation of miR-200c expression in both in vivo and in vitro conditions.Conclusion. MiR-106b and miR-200c miRNAs are involved in the response of PCa cells to taxanes, and therapeutic modification of these molecules in PCa cells may present a potential strategy to increase their sensitivity to taxane-containing therapy. Appropriate innovative technology may be in demand in the treatment of HiRPCa-patients

Quantum Transport in Semiconductor Nanostructures

I. Introduction (Preface, Nanostructures in Si Inversion Layers, Nanostructures in GaAs-AlGaAs Heterostructures, Basic Properties). II. Diffusive and Quasi-Ballistic Transport (Classical Size Effects, Weak Localization, Conductance Fluctuations, Aharonov-Bohm Effect, Electron-Electron Interactions, Quantum Size Effects, Periodic Potential). III. Ballistic Transport (Conduction as a Transmission Problem, Quantum Point Contacts, Coherent Electron Focusing, Collimation, Junction Scattering, Tunneling). IV. Adiabatic Transport (Edge Channels and the Quantum Hall Effect, Selective Population and Detection of Edge Channels, Fractional Quantum Hall Effect, Aharonov-Bohm Effect in Strong Magnetic Fields, Magnetically Induced Band Structure).Comment: 111 pages including 109 figures; this review from 1991 has retained much of its usefulness, but it was not yet available electronicall

Search for Chelyabinsk Meteorite Fragments in Chebarkul Lake Bottom (GPR and Magnetic Data), Journal of Telecommunications and Information Technology, 2017, nr 3

The paper summarizes experimental efforts of the Pushkov Institute of Terrestrial Magnetism, Ionosphere and Radio Wave Propagation (IZMIRAN) undertaken in search of the biggest part of Chelyabinsk meteorite in the bottom of lake Chebarkul, South Ural, Russia, and to estimate the ecological effects of its subsequent excavation

Онкологические результаты неоадъювантной химиогормональной терапии у больных раком предстательной железы высокого и очень высокого риска

Tolsotogo St., Saint Petersburg 197022, RussiaBackground. Prostate cancer (PCa) of a high and very high risk is a potentially fatal disease that requires an active multimodal approach, including the use of neoadjuvant drug treatment. As option for this treatment is neoadjuvant chemohormonal therapy (NCHT) followed by radical prostatectomy (RPE). However, data on the oncological results of treatment of such patients are still limited and the role of neoadjuvant therapy in the treatment of high and very high-risk PCa remains not fully understood.Objective: to assess the oncological results of treatment patients with localized and locally advanced PCa of high and very high risk after NCHT. Materials and methods. This was a prospective randomized study: patients with PCa of high and very high-risk groups (prostate specific antigen levels (PSA) >20 ng/ml and/or Gleason score ³8 and/or clinical stage >T2c) were treated with RPE only (group RPE; n = 35) or NCHT followed by RPE (NCHT/RPE group; n = 36). The neoadjuvant course included the intravenous administration of docetaxel once every 21 days (75 mg/m2 up to 6 cycles) and the antagonist of the gonadotropin releasing hormone degarelix according to the standard scheme (6 subcutaneous injections every 28 days). After a follow-up examination evaluating the result of the neoadjuvant regimen, patients underwent RPE with extanded lymphadenectomy.Results. A mean follow-up was 37.08 ± 20.46 months. A statistically significant reduction of prostate specific antigen >50 % post-chemohormonal therapy was observed in all 36 cases. Lower postoperative stage was noticed in 38.5 % in NCHT/RPE group compared with 2.7 % in RPE group. Similarly, positive surgical margin rate was higher in group without neoadjuvant therapy – 40 and 25 % (RPE group). Cancerspecific survival was 97.2 % in NCHT/RPE group and 87.56 % in the RP group (p = 0.037), cancer specific survival rate – 91.4 % and 97.2 % respectively (log-rank test p = 0.22). At the same time, no statistically significant differences were obtained in 3-year recurrence free survival between groups: 38.8 % in NCHT/RPE group versus 43.6 % in the RPE group (log-rank test p = 0.36).Conclusion. Conducting NCHT before RPE is a safe and effective strategy in patients with PCa of high and very high risk groups and could improve oncological results.Введение. Рак предстательной железы (РПЖ) высокого и очень высокого риска развития рецидива – потенциально летальное заболевание, требующее активного мультимодального подхода, в том числе с применением предоперационного лекарственного лечения. Вариантом такого лечения является проведение неоадъювантной химиогормональной терапии (НХГТ) с последующим выполнением радикальной простатэктомии (РПЭ). Однако данные об онкологических результатах лечения таких пациентов ограничены и роль неоадъювантной терапии в лечении РПЖ высокого и очень высокого риска остается до конца не изученной.Цель исследования – оценить онкологические результаты лечения пациентов с локализованным и местно-распространенным РПЖ высокого и очень высокого риска после НХГТ.Материалы и методы. В рамках проспективного рандомизированного исследования пациентам с РПЖ групп высокого и очень высокого риска (уровень простатического специфического антигена >20 нг/мл, и/или сумма баллов по шкале Глисона ³8, и/или клиническая стадия >T2c) проведено лечение в объеме только РПЭ (группа РПЭ; n = 35) или НХГТ с последующей РПЭ (группа НХГТ/РПЭ; n = 36). Неоадъювантный курс включал внутривенное введение доцетаксела 1 раз в 21 день (75 мг/м2 до 6 циклов) и антагониста гонадотропин-рилизинг-гормона дегареликса по стандартной схеме (6 подкожных введений каждые 28 дней). После проведения контрольного обследования с оценкой эффективности неоадъювантного режима пациентам выполнялась РПЭ с расширенной лимфаденэктомией.Результаты. Среднее время наблюдения за пациентами составило 37,08 ± 20,46 мес. На фоне НХГТ снижение уровня простатического специфического антигена на 50 % и более отмечено у всех 36 пациентов. Меньшая распространенность после НХГТ и операции выявлена в 38,5 % случаев по сравнению с 2,7 % в группе РПЭ. Положительный хирургический край был чаще зафиксирован в группе РПЭ – в 40 % случаев против 25 % в группе НХГТ/РПЭ (χ2 = 4,1; df = 1; p = 0,043). В группе РПЭ 3-летняя общая выживаемость составила 87,56 %, в группе НХГТ/РПЭ – 97,2 % (log-rank-тест р = 0,037), скорректированная выживаемость – 91,4 и 97,2 % соответственно (log-rank-тест р = 0,22). При этом не получено статистически достоверных различий по уровню 3-летней безрецидивной выживаемости между группами: 38,8 % в группе НХГТ/РПЭ против 43,6 % в группе РПЭ (log-rank-тест р = 0,36).Заключение. Проведение НХГТ перед РПЭ является безопасной и эффективной стратегией у больных РПЖ групп высокого и очень высокого риска, позволяющей улучшить онкологические результаты