Абсурдность бродячих сюжетов

Если предоложить, что каждая культура характеризуется своими специфическими закономерностя- ми, то задача исследования состоитв попытке определить одну из суще- ственных характеристик русской литературы и культуры. Следуя ис- следованиям исторической поэтики о устойчивых комплексах мотивов, составляющих основу устного или письменного произведения, переходящих из одной страны в другую, возникает вопрос о том, как эти «бродячие сюжеты» переходят внутри собственной культуры из одной стилевой формации в другую (по А. Флакеру), из одной фазы лите- ратурного и культурного развития в другую. Анализ показывает, каким образом зародилась определенная сюжетная схема в творчестве Н. В. Гоголя и привела к абсурдному сознанию, которое - не смотря на изменения художественного облика - стало особого рода конструктив- ным принципом русско-советской культуры XX. в.While presupposing that every culture evolves based on its own specific terms, this discussion poses the question of how one of Russia's main cultural and literary characteristics emerges within these two realms. Following research on historical poetics on permanent theme and motif-related (subject) schemes, which form the basis of oral or written artistic expression and pass from one country to another, the question that poses itself is how these consequent “travelling themes” pass from one (according to A. Flaker) style formation into another, from one phase of literary and cultural development into another. The analysis addresses the emergence of a specific motif scheme in the creative process of N.V.Gogol that has led to the absurd consciousness, which in turn became, regardless of art form transformations, a kind of a constructive principle of Soviet and Russian culture of the 20th century

МОТОРОШНЕ У «КАРМІЛЛІ» ДЖ. Ш. ЛЕ ФАНЮ У КОНТЕКСТІ НІЦШЕАНСЬКОГО ТА ПСИХОАНАЛІТИЧНОГО СПРИЙНЯТТЯ

The article deals with the category of uncanny as an integral part of Gothic literature in the aspect of philosophical and aesthetic views. It traces the connection between the notions of «horrible», «ugly» and «sublime», as well as the artistic embodiment of this connection in the novella about the vampires «Carmilla» by J. S. Le Fanu. Sigmund Freud’s article «The Uncanny» gave literary critics one of the key concepts that are used in the analysis of Gothic literature and literature of horror. The Uncanny, according to Freud is something strange, which disguises itself as a familiar one, it is something that should be hidden, but suddenly showed itself. In Gothic, this is usually embodied in anthropomorphic objects that resemble humans (or other living creatures), but are not in truth: dolls, mechanical toys, art images, etc. That is, the things acquire properties unusual and uncharacteristic for them. At the heart of the horror literature as a successor to a Gothic novel lays the idea of the wrongness and disharmony. In this context, Freud’s «uncanny» echoes the Kantian notion of «sublime», as well as, to a certain extent, the paradox of the ugly put forward by N. Goodman. Kant’s «sublime» is aesthetically close to Freud’s «uncanny». This is something recognisable and at the same time immense, which gives a sense of grandeur and even holiness, and hence, causes surprise, connected with awe and fear. The ideal content of the sublime is far greater than its real embodiment. Following F. Nietzsche, who advocated aesthetic relativism and considered the irrationalDionysian impulse to be no less important than the rational Apollonian one, the postmodernists rejected the aesthetic distinction between Good and Evil and, consequently, the contrast between the Beautiful and the Ugly. Thus, N. Goodman, in his paradox of the ugly, says that under certain circumstances ugly objects can be perceived as attractive ones, and the beautiful arouses disgust. And J. Kristeva believes that it is through disgust caused by the ugly that catharsis occurs as purification from existential fear. We traced the features of the artistic embodiment of horror, disgust and uncanny in «Carmilla» by J. S. Le Fanu.Рассмотрена категория жуткого как неотъемлемая составляющая готической литературы в аспекте философско-эстетических взглядов. Прослежена связь между понятиями «ужасное», «безобразное» и «возвышенное», а также художественное воплощение этой связи в новелле о вампирах Дж. Ш. Ле Фаню «Кармилла». Статья Зигмунда Фрейда «Жуткое» подарила литературоведам одно из ключевых понятий, которым оперируют при анализе готической литературы и литературы ужасов. Жуткое, по Фрейду, – это чужеродное, которое маскируется под знакомое, это то, что должно быть скрытым, но неожиданно проявило себя. В готике это обычно воплощено в антропоморфных объектах, кажущихся человеком (или другим живым существом), но им не являющихся: куклах, механических игрушках, художественных изображениях и др. То есть вещи приобретают необычные, не характерные для них свойства. В основе литературы ужасов как преемницы готического романа лежит идея неправильности, дисгармонии. В этом контексте «жуткое» Фрейда перекликается с кантовским понятием «возвышенного», а также в определенной степени – с парадоксом безобразного, выдвинутым Н. Гудменом. «Возвышенное» Канта эстетически близко к «жуткому» Фрейда. Это осознаваемое и в то же время необъятное, которое дает ощущение величия и даже святости, и отсюда, вызывает удивление, связанное с благоговением и страхом. Идеальное содержание возвышенного значительно больше, чем его реальное воплощение. Вслед за Ф. Ницше, который выступал за эстетический релятивизм и считал иррациональное дионисийское начало не менее важным, чем рациональное аполлоновское, постмодернисты отвергали эстетическое разграничение Добра и Зла и, соответственно, противопоставление Прекрасного и Безобразного. Так, Н. Гудмен в парадоксе безобразного говорит о том, что при определенных обстоятельствах уродливые объекты могут восприниматься как привлекательные, а прекрасное вызвать отвращение. А Ю. Кристева считает, что именно через отвращение, вызванное уродливым, происходит катарсис как очищение от экзистенциального страха. Мы проследили особенности художественного воплощения ужаса, отвращения и жуткого в новелле Ле Фаню «Кармилла».Розглянуто категорію моторошного як невід’ємної складової готичної літератури в аспекті філософсько-естетичних поглядів. Прослідковано зв’язок між поняттями«жахливе», «потворне» і «піднесене», а також художнє втілення цього зв’язку у новелі про вампірів Дж. Ш. Ле Фаню «Кармілла». Стаття Зиґмунда Фройда «Моторошне» подарувала літературознавцям одне з ключових понять, яким оперують при аналізі готичної літератури та літератури жахів. Моторошне, за Фройдом, – це чужорідне, що маскується під знайоме, це те, що мало б бути прихованим, але несподівано виявило себе. У готиці це зазвичай втілено в антропоморфних об’єктах, що здаються людиною (або іншою живою істотою), але не є нею: ляльки, механічні іграшки, художні зображення та ін. Тобто речі набувають незвичайних, не притаманних їм властивостей. В основі літератури жахів як наступниці готичного роману лежить ідея неправильності, дисгармонії. У цьому контексті «моторошне» Фройда перегукується з кантівським поняттям «піднесеного», а також певною мірою – з парадоксом потворного, висунутим Н. Ґудменом. «Піднесене» Канта є естетично близьким до «моторошного» Фройда. Це щось, що ми усвідомлюємо, і водночас неосяжне, що дає відчуття величності й навіть святості, і звідси, викликає здивування, пов’язане з благоговінням і страхом. Ідеальний зміст величного значно більший ніж його реальне втілення. Слідом за Ф. Ніцше, який виступав за естетичний релятивізм і вважав ірраціональне діонісійське начало не менш важливим, ніж раціональне аполлонівське, постмодерністи відкидали естетичне розмежування Добра і Зла і, відповідно, протиставлення Прекрасного і Потворного. Так, у парадоксі потворного Н. Ґудмена йдеться про те, що за певних обставин потворні об’єкти можуть сприйматися як привабливі, а прекрасне викликати огиду. А Ю. Кристєва вважає, що саме через огиду, викликану потворним, відбувається катарсис як очищення від екзистенціального страху. Ми простежили особливості художнього втілення жаху, огиди і моторошного у новелі Ле Фаню «Кармілла»

Жанровые аспекты реализации сюрреалистического кода в литературе

The article analyzes the genre conditions for the actualization of the surrealist code one of the style codes of literature. Analysis of the conditions for the implementation of such a style code allows to determine the boundaries of style, as well as its transformation in recent times. Of particular interest is the appeal of the authors to the formula genres of both marginal literature and mainstream. This contributes to the manifestation of the surrealist code in literature and other art forms of the 20th and early 21st centuries.В статье рассматриваются жанровые условия актуализации сюрреалистического кода, одного из стилевых кодов литературы. Анализ условий реализации подобного стилевого кода позволяет точнее определять границы стиля, а также его трансформации в Новейшее время. Особенный интерес представляет обращение авторов к формульным жанрам как маргинальной литературы, так и мейнстримной, что в целом способствует проявлению сюрреалистического кода в литературе и других видах искусства ХХ — начала XXI в

Поле аргументации в антивоенном искусстве

Поле аргументации в антивоенном искусств

Философия Д. ЛаКапры: основные понятия и категории

Подчеркивая значимость интеллектуальной истории, Д. ЛаКапра стремится расширить ее границы посредством использования идей новой литературной критики, психоанализа, деконструкции, теории травмы, лингвистического поворота. Центральным понятием философии Д. ЛаКапры является травма, позволяющая радикально преобразовать контекстуальность интеллектуальной истории и поставить новые проблемы реконфигурации значений и тем исследовани