Youth "Draft" invites to dialogue

В обзоре дается краткая характеристика двух выпусков молодежного сборника статей "Драфт: молодая наука"

СМЫСЛ ТВОРЧЕСТВА В РУССКОЙ ЖЕНСКОЙ ПОЭЗИИ XX-XXI ВЕКОВ

The article discusses women's poetry of Russia in XX-XXI centuries. Analyzed poems by A. Akhmatova, M. Tsvetaeva, B. Ahmadullina, O. Stupina. The main feature of women's poetry is the designation of the boundaries of «masculine» / «feminine». This border is questioned in the poems. Conducting this boundary detects a problem of sense of poetry.В статье рассматривается женская поэзия России XX-XXI вв., анализируются стихи А. Ахматовой, М. Цветаевой, Б. Ахмадуллиной, О. Ступиной. Основной чертой женской поэзии является обозначение границы «мужское» / «женское», которая постоянно подвергается сомнению и переосмысливается в творчестве поэтесс, об-наруживая проблему смысла поэзии

«Влюбленный Гамлет» как тема поэзии XX века

Love plays a special role in the works of Shakespeare: capacity or in-capacity to love often determines the whole spectrum of meaning of a hero’s image, — even in cases when love is not apparently the main theme. Thus, in Hamlet the plotline of ‘Hamlet and Ophelia’ is subordinated to the dominant line of ‘Hamlet and the Kingdom of Denmark’; yet, through the development of the plot Shakespeare shows how closely interconnected these lines are, how they both throw light on the tragic faults of the hero: the absorption with his own self, the dissociation of his sensibility. Hamlet strives to collect his will, his reason, feelings, and imagination; for man’s capacity to act depends on the wholeness of his sensibility. However, his success is only partial: Ophelia’s madness and death are a tragic price of Hamlet’s inner defeat, — all the more poignant for “a noble heart” (Act V, Scene 2).In the 20th century poetry Hamlet’s failure in love was subsumed by the comprehension of the crisis of Western culture and its noble hero in the late modern times; the theme of ‘Hamlet in love’ became an important motif in English, as well as in Russian poetry. T. S. Eliot stressed that dissociation of sensibility was one of the key predicaments of modern man, a sign of his inner decline; in “The Love Song of J. Alfred Prufrock” (1915) T. S. Eliot made the speaker of his poem a modern ironic variation on Hamlet, and his ‘love song’ — a declaration of human inefficacy. The incapacity to love was the main fault Marina Tsvetaeva found with Hamlet (“Hamlet’s Dialogue with His Conscience”, 1923).An analysis of the poems by Eliot and Tsvetaeva allows us to conclude that Shakespeare’s Hamlet as a prototypic modern man with his complex mix of strengths and weaknesses helped the poets trace the transformation of this type of personality. In the 20th century its internal flaws led to a catastrophe, a loss of both hero status and the capacity for love. The theme of ‘Hamlet in love’ made it possible for 20th century poets to grasp the tragic contradictions within the modern consciousness.В творчестве У. Шекспира любовная тема играет значительную роль. По мнению автора, тот факт, что герой способен или не способен любить, зачастую определяет смысловую палитру его характера даже тогда, когда сама тема любви, казалось бы, не является центральной. В шекспировском «Гамлете» доминирующей является сюжетная линия «Гамлет и Датское королевство», которой подчинена линия «Гамлет и Офелия». Однако драматург выстраивает сюжет таким образом, чтобы показать теснейшую взаимосвязь этих линий и представить трагические изъяны героя — зацикленность на собственном «я», расщепленность сознания. Принц Датский предпринимает попытки собрать свои волю, разум, чувства, воображение воедино, чтобы обрести целостность сознания и вытекающую из нее способность к действию. Но все его усилия в итоге заканчиваются внутренним поражением, цена которого —безумие и гибель Офелии — особенно горька для «сердца благородного» (акт V, сцена 2).Мотив любовной несостоятельности Гамлета стал особенно актуальным в поэзии XX столетия, когда на закате Нового времени возникло ощущение кризиса западной цивилизации. Так, Т. С. Элиот, видевший в расщепленности сознания одну из бед современного человека, знак его внутреннего упадка, представил героя своей иронической поэмы «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока» (1915) как современную вариацию на тему «влюбленного Гамлета», а его «любовную песнь» — как откровенное признание в недееспособности. М. И. Цветаева в стихотворении «Диалог Гамлета с совестью» (1923) также упрекнула шекспировского героя в неспособности любить.Рассмотрев примеры из творчества Элиота и Цветаевой, автор приходит к выводу, что шекспировский Гамлет воплотил в себе многие достоинства и недостатки человека Нового времени. Проследив трансформацию этого типа человеческой личности, поэты обратили пристальное внимание на ее внутренние проблемы, которые приводят ее в XX в. к экзистенциальной катастрофе: человек утрачивает не только свой героический потенциал, но и такое основополагающее качество, как способность любить. Тема «влюбленного Гамлета» дала поэтам XX в. возможность глубже осознать и выразить трагизм мировидения современного человека

A book of love and devotion: a communist father’s image reconstruction in the daughter’s memoirs

The article was submitted on 24.06.2015.The article is based on S. B. Navarskaya’s documentary story The Life of a Soviet Family between the 1930s and 1940s. Stalda Borisovna Navarskaya (1932-2013) calls her narrative a genealogy as it combines seven autobiographies (including her own one and that of her husband).This previously unstudied text came to being because of the writer’s need to tell her grandchildren and great-grandchildren about the hard and decent life of their ancestors and was published on the Calameo website shortly before the author of the genealogy deceased. The narration of S. B. Navarskaya, a famous Uralmash engineer and constructor, head of the constructor group for the designing and introduction of the Malyutka small-sized washing-machine only becomes possible and necessary at the time when the bitter lot of the family (exiles, arrests, deaths of starvation, etc.) may become public and perceived as other heroic texts. The central figure of S. Navarskaya’s family and personal history is her father, Boris Stepanov, and the chapter about him is subtitled A Life of a Communist. The article considers an intertwining of a number of discourses that are part of the autobiographic narrative of her father: they are excerpts of her father’s diary and his poems chosen by Navarskaya, a number of documents of the epoch (letters, orders, statements, certificates, deeds, etc.), his daughter’s frank and sharp language representing her father as a real communist, an ideal father and husband, and also concealed and more often than not unconscious means enabling Navarskaya to keep an idealized image of her own father. Among them is the tabooed reflection of well-known historical events, the interiorization of her father’s view of events, etc. The article describes the cultural code of the text introduced into the family history and her daughter’s narrative by Navarskaya’s mother: the events are commented on by means of poetic quotations and contain allusions to literary works. The author analyzes the combination of the writer’s father’s words about himself and people like him and the peculiarities of his transformation in the biographic narrative authored by his daughter. For Navarskaya the text about her father becomes one about herself too, and may be regarded as the work of an autobiographic memory that lasts as long as its owner’s life. The contrast of two types of narrative - that of a father about himself and that of his daughter about him - turn out to be a powerful deconstructing mechanism of the text that tells more than the author initially meant. The text is complete compositionally, as it opens with a pathetic overture for a grave mourning where the possibility of a catharsis is inherently opposed to loyalty and is thus rejected for the sake of the father’s memory as understood by the author of the genealogy.Статья написана на материале документальной повести С. Б. Наварской «Жизнь одной советской семьи в 30-е и 40-е годы 20 века». Стальда Борисовна Наварская (1932-2013) называет свое повествование «родословной», объединяя в нем семь биографических текстов (включая собственную автобиографию и автобиографию мужа). Этот текст, не исследованный ранее, появился благодаря ее желанию рассказать внукам и правнукам «о тяжелой и достойной жизни их предков» и был размещен на сайте Calameo незадолго до ухода из жизни автора «родословной». Повествование С. Б. Наварской, известного уралмашевского инженера-конструктора, главы конструкторской группы по разработке и внедрению малогабаритной стиральной машины «Малютка», становится возможным и необходимым в тот момент, когда горькая изнанка семейной истории (ссылки, аресты, смерти от голода и др.) может быть предана огласке и принята наравне с героическими страницами. Центральной фигурой семейной и личной истории С. Наварской является ее отец Борис Степанов, глава о котором имеет подзаголовок «Жизнь коммуниста». В статье рассматривается переплетение нескольких дискурсов, содержащихся в биографическом нарративе об отце: это фрагменты отцовского дневника и его стихи, отобранные Наварской, документы эпохи (письма, приказы, заявления, справки, акты и др.), открытое публицистически-заостренное слово дочери, позиционирующей отца как «настоящего коммуниста», идеального отца и мужа, а также более скрытые, частью бессознательные техники, позволяющие самой Наварской сохранить идеализированное представление о собственном отце. К числу последних относятся табуирование рефлексии относительно известных исторических событий, интериоризация отцовского взгляда на события и др. Раскрывается «культурный код» текста, привнесенный в историю семьи и в нарратив дочери матерью Наварской: события комментируются стихотворными цитатами или содержат аллюзии литературных произведений. В статье анализируется сочетание отцовского слова «о себе и себе подобных» и специфика его преображения в биографическом нарративе, написанном дочерью. Текст повествования об отце становится у Наварской и рассказом о себе и может быть рассмотрен как результат работы автобиографической памяти, продолжающейся в течение всей жизни ее носителя. Соположение двух типов высказываний - отцовского слова о себе и дочернего слова о нем - оказывается мощным деконструирующим механизмом текста, рассказывающим больше, чем хотел сказать автор. Текст имеет завершенную композиционную структуру, разворачивающуюся от патетической «увертюры» к намогильному плачу, где возможность катарсиса оказывается внутренне противопоставленной верности, а потому отвергается ради памяти отца, как ее понимает автор «родословной»

Orphic Mythologemes in Marina Tsvetaeva’s Oeuvre

This thesis explores Orphic mythologemes and tropes in Marina Tsvetaeva’s works in order to identify whether they create a personalized semantic system in her oeuvre. I review such themes as the “supernatural powers” of the archetypal poet, the descent to the underworld, the return from the dead, and the dismemberment and subsequent appearance of Orpheus’s head. I study in detail the trope of the severed head in Tsvetaeva’s poetics and her understanding of poetry as Land with its physical and metaphysical realms. I discuss a question: which persons might Tsvetaeva have associated with Orpheus? I examine the guises of the lyrical “I” and its associations with mythological or literary personae. I argue that Tsvetaeva demonstrated resistance and opposition towards the Orphic/Apollonian paradigms; above the authority of the "archetypal poet Orpheus" she introduced and established the authority of the Genius who leads "poets with a history.

Marina Cvetaeva

Neben der Zeitschrift Wiener Slawistischer Almanach erscheinen seit 1980 auch 2-3 Mal jährlich Sonderbände (seither 94 Ausgaben) mit literaturwissenschaftlichem oder linguistischem Schwerpunkt. Die literarische Reihe umfasst Monographien oder Tagungsbeiträge aus allen Bereichen der aktuellen slavischen Literaturwissenschaft und weit darüber hinaus (Medientheorie, Kulturwissenschaft, Literaturkritik). Die Beiträge oder Monographien erscheinen in der Regel in deutscher, russischer oder endlischer Sprache. Publikationsvorschläge an [email protected]</P