Экзегетическое проповедничество Кирилла Туровского: “Слово о расслабленном”

Through the analysis of how biblical quotations function within the Slovo o rasslablennom (Sermon on the Paralytic) by Kirill Turovskij (1130–1182), the author aims at verifying the validity and stability of the “functional model” she previously deduced from the analysis of the same author’s Slovo na verbnoe voskresenʹe (Sermon for Palm Sunday). Textual analysis demonstrates that both writings differ from the functional model shared by sermons of Bishop Luka Židjata († 1059), Metropolitan Nikifor I († 1121), Hegumen Moisej († 1187), and Bishop Serapion Vladimirskij († 1275) in that they pursue a chiefly exegetical aim. This aim, achieved through a particular “liturgical-exegetical” function of biblical quotations, recalls the patristic exegetical model. Given the liturgical mediation of Patristic literature, the author identifies a concrete example of such a model in Homily 36 on the Gospel by John Chrysostom.Scopo del presente saggio è la disamina delle funzioni delle citazioni bibliche nello Slovo o rasslablennom (Sermone sul paralitico) di Kirill Turovskij (1130–1182), finalizzata alla verifica della validità e stabilità del ‘modello funzionale’ esemplato dallo Slovo na verbnoe voskresenʹe (Sermone per la domenica delle palme) dello stesso autore. L’analisi del testo mostra che entrambe queste prediche si discostano dal ‘modello funzionale’ condiviso dalle prediche del vescovo Luka Židjata († 1059), del metropolita Nikifor I († 1121), dell’igumeno Moisej († 1187) e del vescovo Serapion Vladimirskij († 1275) in ragione della loro finalità esegetica prevalente. Per la suddetta finalità, che si esprime in una particolare funzione ‘esegetico-liturgica’ delle citazioni bibliche, queste prediche richiamano piuttosto il modello esegetico patristico. Posta la mediazione liturgica della tradizione patristica, l’autrice individua un esempio concreto di tale modello nell’Omelia 36 di Giovanni Crisostomo sul Vangelo di Giovanni.Статья посвящена исследованию функций библейских цитат в “Слове о расслабленном” Кирилла Туровского (1130–1182) и нацелена на проверку основательности и стабильности той “функциональной модели”, которая была выведена нами ранее из “Слова на вербное воскресенье” того же автора. Анализ показывает, что обе этих проповеди отталкиваются от “функциональной модели”, характерной для проповедей епископа Луки Жидяты († 1059), митрополита Никифора I († 1121), игумена Моисея († 1187) и епископа Серапиона Владимирского († 1275), поскольку имеют общую основную экзегетическую цель. Эта цель достигается при помощи особой “литургико-экзегетической” функции библейских цитат, что сближает модель данных проповедей с моделью патристической экзегезы. С учетом посреднической роли литургии и литургических книг в 36-й “Беседе” Иоанна Златоуста на Евангелие от Иоанна был обнаружен конкретный пример такой модели

La predicazione esegetica di Kirill Turovskij: lo Slovo o rasslablennom

Статья посвящена исследованию функций библейских цитат в Слове о расслабленном Кирилла Туровского (1130-1182) с целью проверить основательность и стабильность ‘функциональной модели’, выведенной из Слова на вербное воскресенье того же автора. Анализ показывает, что обе этих проповеди отталкиваются от ‘функциональной модели’, характерной для проповедей епископа Луки Жидяты († 1059), митрополита Никифора I († 1121), игумена Моисея († 1187) и епископа Серапиона Владимирского († 1275), по причине их основной экзегетической цели. Такая цель, осуществляемая особой ‘литургической-экзегетической’ функцией библейских цитат, приближает данные проповеди к патристической экзегетической модели. Учитывая посредническую роль литургии и литургических книг, автор обнаруживает конкретный пример такой модели в Беседе 36 на Евангелие от Иоанна Иоанна Златоуста.Scopo del presente saggio è la disamina delle funzioni delle citazioni bibliche nello Slovo o rasslablennom (Sermone sul paralitico) di Kirill Turovskij (1130-1182) finalizzata alla verifica della validità e stabilità del ‘modello funzionale’ esemplato dallo Slovo na verbnoe voskresen'e (Sermone nella domenica delle palme) dello stesso autore. L'analisi del testo mostra che entrambe queste prediche si discostano dal ‘modello funzionale’ condiviso dalle prediche del vescovo Luka Židjata († 1059), del metropolita Nikifor I († 1121), dell'igumeno Moisej († 1187) e del vescovo Serapion Vladimirskij († 1275) in ragione della loro finalità esegetica prevalente. Per la suddetta finalità, che si esprime in una particolare funzione ‘esegetico-liturgica’ delle citazioni bibliche, queste prediche richiamano piuttosto il modello esegetico patristico. Posta la mediazione liturgica della tradizione patristica, l'autrice individua un esempio concreto di tale modello nell'Omelia 36 sul Vangelo di Giovanni di Giovanni Crisostomo.Through the analysis of how biblical quotations function within the Slovo o rasslablennom (Sermon on the Paralytic) by Kirill Turovskij (1130-1182), the author aims at verifying the validity and stability of the ‘functional model’ she previously deduced from the analysis of the same author's Slovo na verbnoe voskresen'e (Sermon for Palm Sunday). Textual analysis demonstrates that both writings differ from the ‘functional model’ shared by sermons of bishop Luka Židjata († 1059), mitropolitan Nikifor I († 1121), hegumen Moisej († 1187) and bishop Serapion Vladimirskij († 1275) in that they pursue a chiefly exegetical aim. This aim, achieved through a particular ‘liturgical-exegetical’ function of biblical quotations, recalls the patristic exegetical model. Given the liturgical mediation of Patristic literature, the author identifies a concrete example of such a model in the Homily 36 on the Gospel by John by John Chrysostom

The Role of the Bible in the Formation of Philosophical Thought in Kievan Rus’ (as Exemplified by Ilarion of Kiev, Kliment Smolatič, and Kirill of Turov)

The article is an attempt to critically evaluate the manifestations of the philosophical culture sprouting in Rus’. With the baptism in the Byzantine Rite, Rus’ in the 10th century joined the family of Christian nations and defined the future direction of her own cultural development. The Middle Ages in Rus’ were eminently theocentric. Literature (which was mostly translated from the Greek in Bulgarian monasteries) had a religious character. Sacral content, assimilated in Rus’ mainly through the Old Church Slavonic (due to the scarce knowledge of Greek) had a decisive influence on formation of the philosophical worldview of Rus’ intellectual elite. The Bible thus became the main reference framework for the first Rus’ thinkers-philosophers: Ilarion of Kiev († 1055), Kirill of Turov († 1183) and Kliment Smolatič († 1164). Ilarion of Kiev, the first metropolitan of the Kievan Rus’ in his rhetoric work (which postulated the superiority of the New Testament to the Old) expressed a philosophical thesis of the equality of all Christian nations before God. Kliment Smolatič, the second metropolitan of Rus’, in his Letter to Presbyter Foma, defended the allegorical method of interpretating the Bible. Kirill of Turov, in his turn, in his Parable of the human soul and body allegorically tried to answer the question about the relationship of the body and the soul. For the Rus’ thinkers the content of the Bible served as a pretext for philosophical reflection, e.g. on the role of man in the universe, on the nature of reality, on the relation between matter and spirit. In their works we find the beginnings of the theory of knowledge, metaphysics, ethics, and aesthetics

Le funzioni delle citazioni bibliche nello <em>Slovo na verbnoe voskresen’e</em> di Kirill Turovskij

In this article the author investigates how biblical quotations function within the Slovo na verbnoe voskresen’e (Sermon for Palm Sunday) by Kirill Turovskij (1130-1182). If compared with the sermons of bishop Luka Židjata († 1059), metropolitan Nikifor I († 1121), hegumen Moisej († 1187) and bishop Serapion Vladimirskij († 1275), which she had analysed previously, the Slovo looks some-what different. In particular, it shares with these writings the hermeneutical and pragmatic functions of biblical quotations, but differs from them by reason of the liturgical function the same quo-tations serve. Biblical quotations in the text not only refer to the liturgical occasion of the sermon’s declamation, but also, and primarily, advance the chiefly exegetical aim pursued by the preacher. This particular aim recalls in turn the Patristic exegetical model, thus defining the specificity of the Slovo against the sermons of the authors mentioned above. In this way the Slovo seemingly offers a clue to the existence within medieval East Slavic preaching of a practical division between exegetical and instructional sermons that recalls both the Byzantine division between exegetical and festal homilies and the Western one between homily and sermon

Le funzioni delle citazioni bibliche nello Slovo na verbnoe voskresen’e di Kirill Turovskij

In this article the author investigates how biblical quotations function within the Slovo na verbnoe voskresen’e (Sermon for Palm Sunday) by Kirill Turovskij (1130-1182). If compared with the sermons of bishop Luka Židjata († 1059), metropolitan Nikifor I († 1121), hegumen Moisej († 1187) and bishop Serapion Vladimirskij († 1275), which she had analysed previously, the Slovo looks some-what different. In particular, it shares with these writings the hermeneutical and pragmatic functions of biblical quotations, but differs from them by reason of the liturgical function the same quo-tations serve. Biblical quotations in the text not only refer to the liturgical occasion of the sermon’s declamation, but also, and primarily, advance the chiefly exegetical aim pursued by the preacher. This particular aim recalls in turn the Patristic exegetical model, thus defining the specificity of the Slovo against the sermons of the authors mentioned above. In this way the Slovo seemingly offers a clue to the existence within medieval East Slavic preaching of a practical division between exegetical and instructional sermons that recalls both the Byzantine division between exegetical and festal homilies and the Western one between homily and sermon

Establishment of the Idea of Educational Ideal in Ukrainian Pedagogical Theory in XI –XIII Century

Представлено результати аналізу літературних джерел ХІ–ХІІІ ст., в яких виховний ідеал постає як результат унікального синтезу релігійного, політичного та культурного життя суспільства. Доведено, що проблематика й аксіологічні домінанти педагогічних поглядів книжників під тиском особистісних і суспільно-історичних обставин зазнавали постійних змін, демонструючи трансформацію всіх концептів визначеного ними виховного ідеалу. Найбільш важливими змінами слід вважати перехід від радикального аскетизму до помірного, заміну культу сили й мужності главенством віри й мудрості, а ідею богообраності князя необхідністю контролю світської влади духовною. Виявлено також спільні риси виховних ідеалів мислителів ХІ–ХІІІ ст.: гуманізм, демократизм, народність, патріотичність та ін.Представлены результаты анализа литературных источников XI–XIII вв., в которых воспитательный идеал выступает как результат уникального синтеза религиозной, общественной, политической и культурной жизни общества. Доказано, что проблематика и ценностные доминанты педагогических взглядов книжников под давлением личных и общественно-исторических обстоятельств подвергались постоянным изменениям, демонстрируя трансформацию всех концептов определенного ими воспитательного идеала. Наиболее важными изменениями следует считать переход от радикального аскетизма к умеренному, замену культа силы и мужества главенством веры и мудрости, а идею богоизбранности князя необходимостью контроля светской власти духовной. Выявлены и общие черты воспитательных идеалов мыслителей XI–XIII вв.: гуманизм, демократизм, народность, патриотизм и др.The article presents the results of the analysis of literary sources of XI–XIII centuries in which the educational ideal is presented as a dynamic category, sensitive to personal, social and historical factors, as the result of unique synthesis of religious, politica land cultural life of the society. The article also reveals the importance of the factors of a booker’s belonging to a certain Kniazhyi court and ideological specificity of his religious environment. It was defined that understanding of life goal depended on the «earth» or «celestial» dominants in the system of value orientations of a certain booker, causing specific orientation of the formulated educational ideals (an ascetic hermit, an active ascetic, a wise kniaz-ruler, an active Christian layman, a good woman). The article shows the basic content transformations of the еducationalideal: the transition from radical to moderate asceticism; replacement of the cult of strength and courage to the prevalence of faith and wisdom; correction of the idea that kniaz was chosen by God as anecessity for spiritual power to control secular power, etc. Common features in the creative heritage of Middle Age sthinkers are humanism, democracy, nationality and patriotism of the created educational ideals, to which, as to the classics, Ukrainian intellectuals of the future will refer

Философско-этический анализ художественного языка иконы

Целостный философско-этический анализ символизма иконы. Цветовая характеристика, определение соотношения религии и искусства. Учение о перспективе и времени, как семиотических аспектах, их роли в понимании иконыyesБелгородский государственный университе

Социально-педагогические идеи: история и современность

SOCIAL-PEDAGOGICAL IDEAS: HISTORY AND THE PRESENT / N. ANDRUSCHENKOВ исторической последовательности показано формирование ключевых идей, которые в результате своего развития и приращения послужили основой становления социальной педагогики в Беларуси в 1917 – 1936 годах. Ведущие идеи в последующем трансформировались в принципы социальной педагогики. Вопросы социально-педагогического характера затрагивали в своих работах зарубежные философы древних времен. К проблемам социально-педагогической направленности обращались и просветители Беларуси. Прогрессивному развитию отечественной социальной педагогики после 1936 года способствовали идеи, сформировавшиеся в период становления социальной педагогики: акцентирование внимания на целесообразности исследования внешних факторов, определяющих развитие ребенка; воспитание личности с учетом знаний о социальной среде; формирование у детей необходимых социальных умений и навыков, позволяющих им адаптироваться к окружающей среде и успешно функционировать в обществе

Риторика(Ораторське мистецтво)

Робоча навчальна програма з дисципліни "Риторика (Ораторське мистецтво)" для студентів спеціальностей Музичне мистецтво,024 Хореографія, 033 Філософія, 032 Історія та археологія, 061 Журналістика, 053 Практична психологія