Cultural–Psychological Origins of the First Avant-garde: The Tiredness from Culture

The article deals with the aspect of the First Avant-Garde phenomenon – its culturalpsychological origins – that remains rather poorly explored. The author introduces a hypothesis that one of significant reasons for the avant-garde to be born as a radical innovation (and, at the same time, as denial overcoming the artistic past) was a persistent and all-embracing spiritual and psychological state of artistic and overall cultural consciousness of the mainly young generation of art creators. It was the tiredness from the past and dominating culture. There is a brief analysis of semantics, pragmatics and the roots of a sociocultural phenomenon of tiredness as well as its modification, the tiredness from culture. The paper considers a key reason behind the emergence of the tiredness from culture, the internal spiritual and mental exhaustion of the very culture (“culture fatigue”). It is culture fatigue that causes the state of its own inutility, outdatedness, senselessness, intolerability, which can be integrally expressed by the state of the tiredness from culture, on the one hand. On the other hand, there is an aspiration to overcome this tiredness, the “protest”, “polemic” will of the creators regarding to the culture fatigue, their vitality, enthusiasm, strengthening spirit, hanger for new, free of tiredness, “fresh” in terms of form, contents and psychology and attractive for the society state of creativity. The author highlights that avant-garde denial of the past and desire for the new is distinguished by its great ontological value reflecting the avant-garde consciousness and creativity focused on culture as a whole. There are two ways to realize the denial of the previous culture “as a whole”: the constructive endeavor for new culture as a specific way of people’s existence and attempts, even more radical, to overstep the culture’s frames, to break away from tiresome “civility”; in practice, this may mean never feasible moving to “clear” or “absolute” naturality.     Keywords: Avant-garde; The First Avant-garde; culture; tiredness; culture fatigue; tiredness from culture; semantics and pragmatics of tiredness in culture; reasons for the tiredness from culture; modernism in the arts; radical innovativeness; avant-garde denial of the past and aspiration for the future; ontological value of avant-garde consciousness; culture creation as the avant-garde denial of the previous culture and constructive endeavor for the new culture; avant-garde denial of “culture as a whole” and moving to “clear” naturality; free of cultural vestige

Modeling rhythmic patterns in the hippocampus

We investigate different dynamical regimes of neuronal network in the CA3 area of the hippocampus. The proposed neuronal circuit includes two fast- and two slowly-spiking cells which are interconnected by means of dynamical synapses. On the individual level, each neuron is modeled by FitzHugh-Nagumo equations. Three basic rhythmic patterns are observed: gamma-rhythm in which the fast neurons are uniformly spiking, theta-rhythm in which the individual spikes are separated by quiet epochs, and theta/gamma rhythm with repeated patches of spikes. We analyze the influence of asymmetry of synaptic strengths on the synchronization in the network and demonstrate that strong asymmetry reduces the variety of available dynamical states. The model network exhibits multistability; this results in occurrence of hysteresis in dependence on the conductances of individual connections. We show that switching between different rhythmic patterns in the network depends on the degree of synchronization between the slow cells.Comment: 10 pages, 9 figure

Fixed Point and Aperiodic Tilings

An aperiodic tile set was first constructed by R.Berger while proving the undecidability of the domino problem. It turned out that aperiodic tile sets appear in many topics ranging from logic (the Entscheidungsproblem) to physics (quasicrystals) We present a new construction of an aperiodic tile set that is based on Kleene's fixed-point construction instead of geometric arguments. This construction is similar to J. von Neumann self-reproducing automata; similar ideas were also used by P. Gacs in the context of error-correcting computations. The flexibility of this construction allows us to construct a "robust" aperiodic tile set that does not have periodic (or close to periodic) tilings even if we allow some (sparse enough) tiling errors. This property was not known for any of the existing aperiodic tile sets.Comment: v5: technical revision (positions of figures are shifted

Monstrosity as a Code of Eroticism, Violence, and Fear in Vitaly Volovich’s Women and Monsters Album

The article was submitted on 25.10.2018.Древний культурный образ монстра и дискурс монструозности получают в современном прочтении новый масштаб. В авторском альбоме екатеринбургского графика и живописца Виталия Воловича «Женщины и монстры» разноаспектно представлен образ монстра и проявлен дискурс монструозности. В статье охарактеризованы древние истоки, семантика и функции образа монстра, причины обостренного интереса к этой теме, особенности современной монструозности и ее выражения в искусстве. В альбоме В. Воловича дискурс монструозности работает в пространстве темы эротических отношений женщины и мужчины, интепретируемого как монстр. В центре анализа – ярко раскрываемая Воловичем драматическая природа эротических отношений, их широкая предметно-смысловая амплитуда, напряженное единство природного и культурного начал, сексуальных и духовно-психологических сил, неоднозначная роль мужчины. Современное видение и воплощение его как монстра вырастает у художника из понимания противоречивого единства природного и культурного в эротике, где женщина оказывается стороной более одухотворенной и психологически развитой в сравнении с мужской доминантой биологического, плотского, вожделеющего. Мастер видит мужчину (и самого себя) с позиций ценностей духовной культуры, в эротике репрезентируемых именно женщиной, чье реконструируемое мнение оказывается отправным в авторском видении монструозности мужчины. Грандиозная эротическая сага художника включает многоплановую «историю» эротических отношений, их типологическое (ситуативное и смысловое) многообразие и акт критической мужской саморефлексии.When interpreted from the position of contemporary culture, the ancient cultural image of the monster and the discourse of monstrosity acquire a new scale. In his album Women and Monsters, Vitaly Volovich, a Yekaterinburg graphic artist and painter, represents different aspects of the image of a monster and the discourse of monstrosity. This article characterises the origins, semantics, and functions of the image of the monster, the reasons for the active interest in the topic, and the peculiarities of modern monstrosity and its reflection in art. In Volovich’s album, the discourse of monstrosity is realised in the space of an erotic relationship between a man and a woman, which is interpreted as a monster. The analysis focuses on the vividly depicted drama of sexual relations, their wide subject-specific amplitude, the close unity of natural and cultural dimensions, sexual, spiritual, and psychological forces, and the contradictory role of the man in modern perception. The realisation of the man as a monster originates from the artist’s understanding of the contradictory unity of the natural and the cultural in eroticism, where the woman is depicted as a more spiritual and psychologically more elaborate character than the man, whose biological and carnal features come to the fore. The artist perceives the man (and himself) in terms of the values of spiritual culture, which are represented by the woman in eroticism, with her reconstructed opinion being the starting point in the author’s perception of the man’s monstrosity. The artist’s magnificent erotic saga includes a manifold history of erotic relationships, their typological (situational and content) diversity, and the act of male critical self-reflection

Noise Induced Complexity: From Subthreshold Oscillations to Spiking in Coupled Excitable Systems

We study stochastic dynamics of an ensemble of N globally coupled excitable elements. Each element is modeled by a FitzHugh-Nagumo oscillator and is disturbed by independent Gaussian noise. In simulations of the Langevin dynamics we characterize the collective behavior of the ensemble in terms of its mean field and show that with the increase of noise the mean field displays a transition from a steady equilibrium to global oscillations and then, for sufficiently large noise, back to another equilibrium. Diverse regimes of collective dynamics ranging from periodic subthreshold oscillations to large-amplitude oscillations and chaos are observed in the course of this transition. In order to understand details and mechanisms of noise-induced dynamics we consider a thermodynamic limit $N\to\infty$ of the ensemble, and derive the cumulant expansion describing temporal evolution of the mean field fluctuations. In the Gaussian approximation this allows us to perform the bifurcation analysis; its results are in good agreement with dynamical scenarios observed in the stochastic simulations of large ensembles

The Culture-Centred Paradigm in Contemporary Art

The article was submitted on 15.01.2021.Представлено объяснение общих особенностей современного искусства, его радикальной новизны. Признавая значение постмодернизма как маркера границы культурных эпох, невозможно свести к нему особенности новейшего искусства или объяснить его через основания постмодернизма. Постмодернизм по-своему подводит итог большому прошлому истории человечества, современное искусство выражает тенденции его развития, движения к будущему. На нескольких примерах показано новое содержание современного искусства – его обращенность к репрезентации и освоению многообразных явлений культуры как самостоятельной самодостаточной специфической реальности. Универсальность и растущий масштаб сосредоточенности новейшего искусства на феноменах культуры заставляют связывать его появление и особенности с радикальной социокультурной эволюцией современности. Сущность этого набирающего темпы и масштабы процесса заключается в качественном росте продуктивных природопреобразовательных и социально-организующих, материальных, информационных и духовных способностей культуры как специфического и универсального для человеческих обществ и индивидов способа существования и развития и как особого («надприродного») мира. Масштаб влияния культуры на жизнь современного человечества и каждого человека, зримые перспективы ее грядущего прогресса таковы, что превращают культуру из «второй природы» в природу первую – главное определяющее начало жизни. Этот объективный процесс обусловливает качественное изменение всего культурного сознания, прежде всего художественного. Это выражается в рождении, утверждении и развитии в искусстве рядом с существующей тысячелетия, «запрограммированной» на репрезентацию природы и жизнь людей натуроцентристской парадигмой новой культуроцентристской парадигмы художественного сознания.This article aims to explain the general features of contemporary art and its radical novelty. While recognising the importance of postmodernism as a marker of the boundary of cultural epochs, the author argues that it is impossible either to reduce the features of contemporary art to postmodernism or to explain them through the foundations of postmodernism. In its own way, postmodernism sums up the great past of the history of humankind. Contemporary art expresses the trends of its development and movement towards the future of human civilization. Several examples illustrate the novel essence of contemporary art – its appeal to the representation and mastery of diverse cultural phenomena as an independent and self-sufficient specific reality. The universality and growing scale of contemporary art that concentrates on cultural phenomena make it necessary to link its emergence and characteristics to the radical socio-cultural evolution (peaceful revolution) of our era. The essence and scale of this unfolding process lie in the qualitative growth of productive nature-transforming and socio-organising, material, informational, and spiritual abilities of culture both as a specific and universal way of existence and development for human societies and individuals and as a particular world (“supra-natural”). The scale of the power and impact of culture on the life of modern humanity and each person and the visible prospects of its future progress are such that they are capable of transforming culture from “second nature” (its traditional definition) into first nature – the main determining principle of the life of humankind. This objective process defines a qualitative change of the entire cultural consciousness, first and foremost the subsystem most sensitive to novelty and responsive to radical alterations of cultural life, i. e. artistic consciousness. This is expressed by the birth, establishment, and evolution of a new culture-centred paradigm of cultural consciousness alongside the one which has existed for millennia, programmed to represent nature and human life (nature-centred)

The Fatigue of Culture and Fatigue from Culture in Joseph Brodsky’s Poetry

The article was submitted on 26.06.2022.Предметом исследования выступает одна из духовно-смысловых и психологических доминант художественного сознания и поэтического творчества нобелевского лауреата Иосифа Бродского, до сих пор специально и комплексно не рассматривавшаяся. Речь идет о типологическом для художественного сознания Бродского, проходящем через все его творчество духовно-душевном состоянии – усталости. Это особого рода усталость – культурогенная, выступающая, с одной стороны, как усталость самой культуры, ее духовного содержания и психологических форм, а с другой – как усталость людей от этой усталой культуры и ее конкретных феноменов. Через анализ стихотворений разных периодов творчества Бродского показаны и осмыслены основные аспекты выражаемой в его поэзии усталости: усталость как свойство мироотношения, в том числе восприятия природы, пространства и времени; как глубинная черта существования (экзистенции); как доминанта психологического склада/типа личности; как духовно-психологическая характеристика творческого процесса и отношения к творчеству, его языку и смыслу, его произведениям и их реципиентам. Констатируется, что усталость от искусства и его культурных оснований у Бродского парадоксально сочетается с его приверженностью искусству и волей к творчеству, способностью находить в нем и его языке духовные силы.This paper explores the poetry of Joseph Brodsky. One of the spiritual, semantic, and psychological dominants of the artistic consciousness and poetic work of the Nobel laureate acts as the subject of the analysis, and this aspect has not been considered either specifically or comprehensively so far. The author focuses on a typological, spiritual, and mental condition for Brodsky’s artistic consciousness that permeates all of his work, i. e. fatigue. And it is a peculiar kind of fatigue – culturogenic fatigue – which acts, on the one hand, as fatigue of culture itself, its spiritual content, and psychological forms. On the other hand, it is people’s fatigue from this weary culture and its phenomena. Through the analysis of Brodsky’s poems of different periods, the article shows and interprets the main aspects of fatigue expressed in his poetry: fatigue as a property of world attitude, including the perception of nature, space, and time; as an underlying feature of existence (existences); as a dominant psychological mindset/type of personality; as a spiritual and psychological characteristic of the creative process and attitude to creative work, its language and meaning, its works and their recipients. In conclusion, the author states that in Brodsky’s artistic work, the tiredness of art and its cultural foundations paradoxically go hand in hand with his devotion to art and will to create, his ability to find spiritual strength in it and its language

ИСКУССТВО ПОСЛЕ «МОРФОЛОГИИ ИСКУССТВА»: АРТ-ОБЪЕКТЫ И КУЛЬТУРОЦЕНТРИЗМ

The article deals with a number of essential formal language peculiarities and contents of the modern (the second half of the 20th – early 21st century) arts, for a variety of reasons, not represented in M.S. Kagan’s outstanding book «Morphology of the Arts». The analysis of formal language peculiarities seeks to elucidate the art objects widely used by contemporary arts. The author compares semiotic characteristics of traditional artworks and art objects.  The conclusions are made that demonstrate the specific and complex, «multi-level» by nature, semiosis of art objects functioning consistently and synchronously as autonymous signs, signs-indices and signs-symbols. The article reveals the specific content of each art object’s semiotic «modes». It also diagnoses radical content innovation in the modern arts. Recognizing fundamental systemic genetic links between the arts and culture and the impact made by sociocultural system changes on the arts evolution, the author introduces a hypothesis that   innovative contents and language of contemporary arts is determined by fundamental revolutionary developments in the modern system of culture as a whole. The most important integral result of this peaceful revolution in modern culture is its increasing predominance in social and individual life, the culture’s gradual conversion from the so-called ‘second nature’ into the «first nature». This fundamental process involves, in the author’s opinion, changing the deep foundation of traditional artistic consciousness: the nature-centered paradigm of the artistic consciousness (worldview), having existed since the arts’ beginning, is being replaced with the culture-centered one. Culture, its specific reality, its own characteristics, structures, processes and products, become the core object and subject of contemporary arts (Actual Art in particular) that leads to innovative contents of the arts and its new forms and languages as well.   В статье рассматриваются некоторые существенные формально-языковые и содержательные особенности новейшего (второй половины ХХ – начала ХХI вв.) искусства, по разным причинам не отраженные в выдающейся книге М.С. Кагана «Морфология искусства». Анализ формально-языковых особенностей строится на основе осмысления широко используемых современным искусством арт-объектов. Сравниваются семиотические особенности произведений традиционного искусства и арт-объектов. Делаются выводы об особом и сложном, «многоступенчатом» характере семиозиса арт-объектов, последовательно и синхронно функционирующих как знаки автонимные, знаки-индексы и знаки-символы. Показана особая содержательность каждого из семиотических «модусов» арт-объектов. Констатируется радикальное обновление содержания в новейшем искусстве. На основе признания глубокой системно-генетической связи искусства и культуры, зависимости эволюции искусства во всех ее аспектах от изменений социокультурной системы выдвигается гипотеза детерминации новаторского содержания и языка современного искусства фундаментальными революционными изменениями всей современной системы культуры. Важнейшим интегральным результатом мирной революции в современной культуре становится ее растущее доминирование в жизни общества и человека, постепенное превращение культуры из так называемой второй природы людей в первую. Этот фундаментальный процесс и ведет, по мысли автора, к смене глубинной основы традиционного художественного сознания: в новейшем искусстве происходит замена существовавшей с момента возникновения искусства натуроцентристской парадигмы художественного сознания (мироотношения) на культуроцентристскую. Культура, ее особая реальность, собственные свойства, структуры, процессы и продукты становится в новейшем (актуальном, в частности) искусстве центральным предметом и объектом, что и ведет как к новой содержательности искусства, так и к его новым формам и языкам

The Aesthetic of Our Times: A New Phenomenology

Статья — расширенный вариант выступления автора на панельной дискуссии «Эстетическое наших дней: феноменологии, сущности, способы описания» Второго российского эстетического конгресса (Екатеринбург, 1–3 июля 2021 г.).Рукопись поступила в редакцию: 18.10.2021. Принята к публикации: 29.10.2021.Received: 18.10.2021. Accepted: 29.10.2021.«Эстетическое» — ставшее существительным прилагательное, обобщенно выражающее эстетическую реальность, главными «единицами» которой выступают особые ценностные свойства объектов = эстетические ценности как феномены сознания. Целью статьи являются фиксация и анализ состояния эстетической реальности наших дней, осуществляемые в сравнении с известными чертами классической эстетической картины мира. Констатируется сохранение эстетическим своей признанной в классической эстетике чувственной основы и универсального (всеохватного) для чувственного мира характера. Причем современное эстетическое все полнее реализует этот потенциальный универсализм эстетического начала, распространяясь на те объектные сферы и явления, которые еще недавно были анэстетическими или даже воспринимались как антиэстетические (протеизм современного эстетического). Далее статья прослеживает растущие отличия современного эстетического от классических представлений эстетики и эстетических вкусов. Классическое эстетическое сознание мыслило эстетическую реальность дискретно и сводило ее к жестко фиксированным по объектам и смыслу и нормативно закрепленным «основным» ценностям (прекрасное, возвышенное, трагическое и комическое). Современное протеистическое эстетическое все больше проявляет себя как континуум: непрерывность плавно переходящих друг в друга и объемлющих (окрашивающих) весь чувственный мир эстетических смыслов. При этом традиционные («основные») ценности получают (благодаря новым предметностям и контекстам) новый смысл, порой в своем классическом звучании отодвигаются на периферию или даже элиминируются (как это происходит с трагическим в культуре постмодернизма). Зато возникают новые, отличные от традиционных и пока даже не имеющие номинации эстетические ценности/смыслы. В статье показаны варианты этих новых и пока непоименованных ценностей, вызванных к жизни как эстетизацией новых объектов, так и новыми ценностными позициями субъектов. Автор находит примеры таких новых ценностей, в частности, в артефактах Бориса Михайлова, Павла Отдельнова, Гюнтера фон Хагенса.The ‘aesthetic’ — an adjective that has become a noun-broadly expresses aesthetic reality whose general ‘units’ are specific value properties of objects = aesthetic values as phenomena of consciousness. The paper aims to fix and analyze the state of today’s aesthetic reality compared to the known attributes of the classical aesthetic picture of the world. The author argues that the aesthetic has preserved its sensory foundation and universal (all-inclusive) for a sensual world character recognized in classical aesthetics. And today’s aesthetic implements this potential universalism of aesthetic origin more fully spreading to certain object spheres and phenomena. Until recently, they used to be non-aesthetic or even perceived as anti-aesthetic (proteism of today’s aesthetic). The paper further traces the growing differences of present-day esthetic from classical ideas of aesthetics and aesthetic tastes. Classical aesthetic consciousness thought of aesthetic reality discretely and reduced it to rigidly fixed, by objects and meaning, and normatively enshrined ‘fundamental’ values (beautiful, sublime, tragic and comic). The proteistic aesthetic of our times is increasingly manifesting itself as a continuum: continuity of aesthetic meanings smoothly transitioning into each other and encompassing (staining) the entire sensual world. Traditional (terminal) values acquire (thanks to novel contexts and substance) a new meaning. Sometimes, in their classical form, they are pushed to the periphery or even get eliminated (as is happening to the tragic in postmodernism). On the bright side, there emerge novel, different from traditional, aesthetic values/meanings that have not been particularized yet. The paper provides variants of these new and non-defined values brought to life both by aesthetics of new objects and by the new value stance of subjects. In particular, the author finds these novel values in artifacts of Boris Mikhailov, Pavel Otdel’nov and Gunther von Hagens