Морфология и трехмерные изображения рудника-пещеры Кан-и-Гут

Путём сравнительного анализа и компьютерной обработки данных чертежей и схем из разных источников впервые получена пространственная (3D) модель одного из самых сложных в морфологическом отношении подземелий смешанного типа – рудника-пещеры Кан-и-Гут (Кыргызстан). Описана методика перевода графических данных в цифровой формат. Найдены основные морфометрические параметры полости, представлены трехмерные изображения основных его отделов, обсуждается их морфология. В ряде полостей рудника-пещеры выявлены существенные изменения, произошедшие за последние 50 лет вследствие масштабных обрушений.Шляхом порівняльного аналізу і комп’ютерної обробки даних креслень і схем з різних джерел вперше отримана просторова (3d) модель одного з найскладніших в морфологічному відношенні підземель змішаного типа – копальні-печери Кан-і-Гут (Киргизстан). Описана методика переведення графічних даних в цифровий формат. Знайдені основні морфометричні параметри порожнини, представлені тривимірні зображення основних його відділів, обговорюється їх морфологія. У ряді порожнин копальні-печери виявлені істотні зміни, події за останніх 50 років унаслідок масштабних обвалень.Kan-i-Gut mined cave, located in Kyrgyzstan, is one of the most morphologically complex cavities of mixed genesis. For the first time, a 3D model was developed for this cave by comparative analyses and computer processing of cave maps and mine surveyor plan and profile, obtained from different sources. The methodology of transferring graphical data into digital format is described. Primary morphometric parameters of the mined cave are gathered, and 3D images of its main parts are presented. Essential morphological changes due to vast collapses during the last 50 years were discovered

Primary immunodeficiencies in the Netherlands: National patient data demonstrate the increased risk of malignancy

Contains fulltext : 153727.pdf (publisher's version ) (Closed access)PURPOSE: To analyze the data of the national registry of all Dutch primary immune deficiency (PID) patients, according to the European Society for Immunodeficiencies (ESID) definitions. RESULTS: In the Netherlands, 745 patients had been registered between 2009 and 2012. An overall prevalence of 4.0 per 100,000 inhabitants was calculated. The most prevalent PID was 'predominantly antibody disorder (PAD)' (60.4%). In total, 118 transplantations were reported, mostly hematopoietic stem cell transplantations (HSCT). Almost 10% of the PID patients suffered from a malignancy, in particular 'lymphoma' and 'skin cancer'. Compared to the general Dutch population, the relative risk of developing any malignancy was 2.3-fold increased, with a >10-fold increase for some solid tumors (thymus, endocrine organs) and hematological disease (lymphoma, leukemia), varying per disease category. CONCLUSIONS: The incidence rate and characteristics of PID in the Netherlands are similar to those in other European countries. Compared to the general population, PID patients carry an increased risk to develop a malignancy