The uncanny in Bazhov’s tales

The article was submitted on 16.05.2014.P. P. Bazhov’s tales are considered through the prism of S. Freud’s theory of the uncanny (Unheimlich). The analysis focuses on the previously unstudied motifs of death and sexuality in the tales and connects the inner atmosphere of Malachite Casket with the atmosphere of fear and terror, which accompanied the creation of tales, as well as substantiates the new interpretation of The Mistress of the Copper Mountain as an alternative to the nationalism of Stalin’s epoch. The phantasm of escape, clearly present in the tales, corresponds to the situation of escape from Soviet history. The elimination of historical traumas by means of sinister images connects Bazhov’s creative work to magical historism (A. Etkind). Bazhov’s tales were at once frightening for the Soviet reader, as they told of death, fatal temptation and paralyzing impotence in one’s hometown, but also soothing, since they made it possible to articulate the trauma resulting from the historical loss of local culture and the fear of grand motherland. Thus, Bazhov’s tales resonated within the Soviet individual and the collective unconscious. This can explain the success of Malachite Casket with generations of Soviet people and the tale’s cultural untranslatability.Сказы П. П. Бажова рассматриваются в контексте теории З. Фрейда о зловещем (Unheimlich). Предлагаемый анализ позволяет выделить такие, ранее не становившиеся предметом специального рассмотрения мотивы сказов, как смерть и сексуальность, связать внутреннюю атмосферу «Малахитовой шкатулки» с атмосферой страха и террора, сопутствовавшей рождению сказов, а также обосновать новую интерпретацию Хозяйки Медной Горы как своеобразной альтернативы национализму сталинской эпохи. Фантазм бегства, отчетливо проявившийся в сказах, соотносится с ситуацией бегства от советской истории. Вытеснение исторической травмы через зловещие образы помещает сказовое творчество Бажова в контекст тенденции «магического историзма» (А. Эткинд). Сказы пугали советского читателя зрелищем смерти, гибельного соблазна и парализующего бессилия в родном месте и одновременно успокаивали тем, что позволяли артикулировать травму исторической утраты локальной культуры и страха перед «большой» Родиной. Таким образом, сказы Бажова вступали в контакт с советским индивидуальным и коллективным бессознательным. Этим можно объяснить популярность «Малахитовой шкатулки» среди советских поколений и практическую культурную непереводимость сказов

A Love Story by a Distinguished Russian Old-Believer Storyteller from Latgalia

The strong and vibrant Russian Old Believer community of Eastern Latvia (Latgalia district) produced many gifted artists, writers, poets and storytellers. Some of them went beyond the traditional topical limitations of Orthodox Christianity and wrote poetry and fiction on non-religious matters, such as love, family relations, history and the like. This research aims to bring to light one particular short story The Forced Love written by a self-madeauthor of Old Believer origin, Maria Pakhomovna Blokhina (1926-2010) to a broader readership. The story has been heavily influenced by Russian folk tales and contains valuable insights of the local ethnography and dialect. This study offers an examination of the story's origins, plot, characters and language and aims to demonstrate the literary and folk heritage of the story, to demonstrate the story’s ethnographic relevance of the period and to examine how the deliberate use of the local dialect by the author reveals her creativity in producing a text close to the style of a folk tale

Особистісні структури материнства в дівчат з різними типами психологічної готовності до батьківства

У статті представлені результати факторного аналізу психосемантичного простіру дівчат з різними типами психологічної готовності до материнства. Виділені типи (психологічна готовність до ретрофлексивногно, нуминозного, функціонального материнства, а також неготовність до материнства), факторізовані з типами жіночої сексуальності, різними психосемантичними полями, та базовими емоціями, що дозволило виявити їх глибинні структурні особливості