Систематический обзор. Современные представления об инфекции, вызываемой Betapolyomavirus hominis

Reactivation of Betapolyomavirus hominis (BKPyV) in kidney and hematopoietic stem cell recipients can lead to serious complications such as BKPyV-associated nephropathy followed by transplant rejection and BKPyV-associated hemorrhagic cystitis. Early diagnosis of the disease is hampering by the possible combination of infection of BKPyV with other post-transplant pathologies and the absence of specific symptoms. Replication of BKPyV is currently the only reliable prognostic sign of the development of long-term consequences, so patient management is basseting on monitoring the concentration of viral DNA. However, consistency between the results of determining the viral load and the development of post-transplant complications associated with BKPyV reactivation cannot be achieving without effective means of standardizing laboratory testing. This review covers the current understanding of the epidemiology; pathogenesis and the clinical features of the disease associated with BKPyV, and also considers in detail the current methods of laboratory diagnosis infection of BKPyV.Реактивация Betapolyomavirus hominis (BKPyV) у реципиентов почки и гемопоэтических стволовых клеток может приводить к серьезным осложнениям в виде BKPyV-ассоциированной нефропатии с последующим отторжением трансплантата и BKPyV-ассоциированного геморрагического цистита. Раннюю диагностику заболевания затрудняет возможное сочетание BKPyV-инфекции с другими патологиями посттрансплантационного периода и отсутствие специфической симптоматики. Репликация BKPyV на данный момент является единственным достоверным маркером развития отдаленных последствий, поэтому ведение пациентов основано на мониторинге концентрации вирусной ДНК. Однако согласованность между результатами определения вирусной нагрузки и развития осложнений посттрасплантационного периода, связанных с реактивацией BKPyV, не может быть достигнута без эффективных средств стандартизации лабораторного исследования.Данный обзор охватывает текущее понимание эпидемиологии вируса, патогенеза и клинических особенностей заболеваний, ассоциированных с BKPyV, а также подробно рассматривает современные методы лабораторной диагностики BKPyV-инфекции

The use of combined hormonal contraception in the context of the COVID-19 pandemic

Severe Acute Respiratory Syndrome Coronavirus 2 (SARS-CoV2) was declared the cause of a global pandemic in early 2020. Patients with COVID-19 are at high risk for thrombotic occlusions of the arteries and veins. There are many ways that explain the high risk of thrombosis in COVID-19, they are conditionally divided into two main categories: mechanisms in which the renin-angiotensinaldosterone system is involved and mechanisms that affect the regulation of the immune response. It is assumed that the uncomplicated course of the disease is characterized by endothelial dysfunction, but if the process progresses with a pronounced immune response, plasma coagulation factors may also be involved, which significantly increases the risks of thromboembolic complications. The use of combined hormonal contraception (CHC) in the current conditions raises a number of concerns. According to some researchers, disorders of the hemostasis system observed in patients with COVID-19 may worsen while taking CHC and increase the risk of thromboembolic complications, which is especially important in severe disease with prolonged immobilization. However, with the use of CHC, the increase in thrombotic risks is explained primarily by changes in the plasma component of the hemostasis sys tem. At first glance, the recommendations to stop hormone therapy with confirmed COVID-19 seem logical, but they are based only on the procoagulant activity of estrogens, and not on real evidence. In patients with COVID-19, the increase in coagulation is associ ated with massive damage to the vascular endothelium (the so-called «external» coagulation pathway) and the immune response, and not with a primary increase in the level of coagulation factors per se. At the same time, stopping the intake of estrogens deprives the patient of their important protective effect. Thus, it became necessary to develop clinical guidelines for the management of women using contraception in the context of the COVID-19 pandemic

Expert System for Histological Diagnosis of Prostate Cancer

The paper is dedicated to the development of expert system for histological prostate cancer diagnosis. The developed system allows to fill the knowledge base and then to use this knowledge base to support physician decision on the histological diagnosis of prostate disease. Keywords: pattern recognition, prostate cancer diagnosis, decision making, decision support syste

СОСТОЯНИЕ ОРГАЗМИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ ПОСЛЕ РАДИКАЛЬНОЙ ПРОСТАТЭКТОМИИ

Objective: to study orgasmic function (OF) in patients undergoing radical prostatectomy (RPE).Subjects and methods. Seventy-nine patients who had undergone RPE for locally advanced prostate cancer without hormone and radiation therapies were examined. The patients’ mean age was 59.3 years. The mean EF-IIEF domain score was 24.4. OF was estimated by IIEF question 10 and the authors’ questionnaire. The Spearman rank correction coefficient and Mann-Whitney U-Wilcoxon tests were used.Results. After RPE, there was a reduction in the mean IIEF question 10 score from 3.9 (confidence interval 3.7–4.1) to 3.3 (3–3.5) (p = 0.000). The following changes were found in orgasm intensity: no changes in 43 %, mild worsening in 42 %, severe worsening in 8 %, and enhancement in 4 %; orgasm could not be achieved in 4 % of the patients. Pain usually of low intensity was reported by 8.8 %. The poor factors for preserving OF were its low baseline level, elderly age, or severe post-RPE erectile dysfunction.Conclusion. There were significant OF changes after RPE, which should be kept in mind while treating this category of patients.Цель исследования – изучение состояния оргазмической функции (ОФ) у больных, перенесших радикальную простатэктомию (РПЭ).Материалы и методы. Обследованы 79 пациентов, которым была выполнена РПЭ по поводу локализованного рака предстательной железы без проведения гормональной и лучевой терапии. Средний возраст больных составил 59,3 года. Средний балл по опроснику EF-IIEF был равен 24,4. Оценку ОФ выполняли по вопросу № 10 IIEF и собственному опроснику. Использовали ранговую корреляцию по Спирмену и -тесты Вилкоксона и Манна–Уитни.Результаты. После осуществления РПЭ отмечено снижение среднего балла по вопросу № 10 IIEF с 3,9 (доверительный интервал 3,7–4,1) до 3,3 (3–3,5), p = 0,000. Выявлены следующие изменения интенсивности оргазма: отсутствие изменений — в 43 %, легкое ухудшение — в 42 %, выраженное ухудшение — в 8 %, усиление — в 4 % случаев; 4 % больных не смогли достичь оргазма. Боли, обычно малой интенсивности, отметили 8,8% пациентов. Неблагоприятными факторами для сохранения ОФ были исходно низкий ее уровень, пожилой возраст, возникшая после РПЭ тяжелая эректильная дисфункция

A screening for serum markers of arbovirus infections in healthy blood donors from the Volgograd Region

Volgograd region is considered to be endemic West Nile fever (WNF) area due to the established circulation of the West Nile virus (WNV) therein. Some previous independent studies examining samples collected on the territory of the Volgograd region revealed markers related to the California serogroup (CSG), Sindbis and Ukuniemi viruses. WNF, CSG, Sindbis and Ukuniemi fever mainly being asymptomatic posing thereby a threat of virus spread due to transfusiological manipulations along with vector-borne transmission are manifested by diverse clinical signs. The study was aimed at detection of antibodies specific to West Nile, tick-borne encephalitis, California serogroup (Tyaginya, Inko), Sidbis, and Ukuniemi viruses in blood donors from the Volgograd region. For this, 404 blood sera samples collected from blood donors residing in the Volgograd as well as the Volgograd region were examined by ELISA. It was found that percentage of blood serum samples positive for arbovirus-specific antibodies was 18.32%. Among the, 67 out of 404 (16.58%) samples contained anti-WNV antibodies, 3 out of 279 (1.08%) samples — to tick-borne encephalitis virus, 1 out of 92 (1.09%) — to California serogroup fever and Ukuniemi viruses, and 2 out of 92 (2.17%) — to Sindbis fever virus. Importantly, the peak number of IgG and IgM WNV-positive samples was found among residents of Volgograd (29 out of 110, 26%) and Oktyabrsky district (7 out of 25, 28%). In addition, anti-Sindbis, Ukuniemi and CSG virus antibodies were detected in blood serum samples from blood donors residing in the Kalachevsky region and the city of Volgograd. Analyzing age-related distribution and percentage of seropositive subjects in each age group showed as follows: the lowest percentage (14.5%) was positive for anti-WNV, Sindbis, Ukuniemi and CSG virus antibodies in blood donors aged 32–41 years, whereas the peak percentage (25%) — in the subjects aged 52–61 years. Thus, virus specific antibodies detected in healthy individuals in the aforementioned region evidence about potential recovery after asymptomatic infections. In this regard, further research is required to determine a role of the such arboviruses in the structure of regional infectious diseases. The data obtained suggest a need to continue serological arbovirus monitoring in the Volgograd region

Новое в стадировании уротелиальной карциномы мочевого пузыря

 Introduction. Histological grading system is an important prognostic factor of bladder cancer. Grading of urothelial carcinoma has been a matter of debate since the three-grade system was introduced in 1973.Objective. Optimization of the grading system for urothelial carcinoma.Materials and methods. An analysis of literature devoted to evaluation of diagnostic significance, variability and interobserver reproducibility of the existing classifications of urothelial cancer of the bladder proposed in 1973, 1998, 1999 and 2004.Results. The classification proposed in 1973 is the most popular and time honored method of grading bladder tumors. In 1998 it was modified by the International Society of Urological Pathology. In 1999 the World Health Organization (WHO) approved a new classification which preserved the three-grade system but differed from the previous ones. According to this new classification, tumors could fall into the following categories: papilloma, papillary urothelial neoplasm of low malignant potential, urothelial carcinoma of I, II, and III malignancy grade. The definition of papilloma was identical in all of these classifications. In 2004 a new WHO classification was introduced in which non-invasive urothelial tumors were subdivided into papilloma, papillary urothelial neoplasm of low malignant potential and low and high grade carcinoma. All of the proposed grading systems had a certain level of subjectivity and interobserver reproducibility, but reproducibility between unfamiliar pathologists was considerably higher than in groups of pathologists who had studied or worked together. Importantly, the 2004 WHO classification aimed to provide a detailed explanation of histological criteria for each diagnostic category and therefore improve reproducibility between different pathologists. However, no improvement of reproducibility in comparison with the 1973 WHO classification was observed. Moreover, among the pathologists better reproducibility of the 1973 WHO classification was registered compared to the 1999 and 2004 classifications. Reproducibility of the papillary urothelial neoplasm of low malignant potential diagnosis was only 48 %. At the same time, reproducibility of the 1973 WHO classification too has its problems. The biggest criticism is ambiguity in the diagnostic criteria of the 3 grades of urothelial carcinoma.Conclusions. Standardization of the grading system of superficial bladder cancer allows to validate comparison between treatment outcomes in different centers. Introduction of the 2004 classification is the first step to treatment and monitoring standardization, but all of the classifications proposed by the WHO have shortcomings caused by considerable heterogeneity of papillary urothelial neoplasms. Significant interobserver reproducibility between papillary urothelial neoplasm of low malignant potential and low grade papillary urothelial carcinoma shows inadvisability of creating a separate diagnostic category for papillary urothelial neoplasm of low malignant potential. Введение. Гистологическая система стадирования – важный прогностический фактор рака мочевого пузыря. Стадирование уротелиальной карциномы мочевого пузыря является предметом дискуссий с момента внедрения в 1973 г. трехступенчатой системы.Цель исследования – оптимизировать гистологическую систему стадирования уротелиальной карциномы.Материалы и методы. Проведен анализ литературы, посвященный оценке диагностической значимости, вариабельности и меж- наблюдательной воспроизводимости имеющихся на сегодняшний день классификаций уротелиального рака мочевого пузыря: 1973, 1998, 1999 и 2004 гг.Результаты. Предложенная в 1973 г. классификация – наиболее распространенный и проверенный временем метод стадирования опухолей мочевого пузыря. В 1998 г. она была модифицирована Международным обществом урологической патологии. В 1999 г. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) утвердила новую классификацию, которая осталась трехступенчатой, но отличалась от ранее предложенных тем, что опухоли подразделялись на папиллому, папиллярную уротелиальную опухоль с низким потенциалом злокачественности, уротелиальную карциному I, II и III степеней злокачественности. Определение папилломы было одинаковым во всех этих классификациях. В 2004 г. утверждена новая классификация ВОЗ, в которой неинвазивные уротелиаль- ные опухоли подразделяются на папиллому, папиллярную уротелиальную опухоль с низким потенциалом злокачественности, карциному низкой и высокой степеней злокачественности. Все предложенные системы градации имели ту или иную степень субъективности и межнаблюдательной воспроизводимости, однако воспроизводимость между незнакомыми друг с другом патологами была намного больше, чем в группах патологов, которые учились или работали вместе. Важной задачей классификации ВОЗ 2004 г. было предоставить детализированное объяснение гистологических критериев для каждой диагностической категории и, таким образом, улучшить воспроизводимость между разными патологами. Однако улучшения воспроизводимости между патологами по сравнению с классификацией ВОЗ 1973 г. не зафиксировано. Более того, среди патологов отмечена лучшая воспроизводимость классификации ВОЗ 1973 г. по сравнению с классификациями 1999 и 2004 гг. Воспроизводимость с диагнозом папиллярной уротелиальной опухоли с низким потенциалом злокачественности составила всего 48 %. В то же время воспроизводимость классификации ВОЗ 1973 г. уротелиальных опухолей также проблематична. Наибольшую критику этой системы вызывает неопределенность критериев диагностики в разделении 3 степеней уротелиальной карциномы.Выводы. Стандартизация системы стадирования поверхностного рака мочевого пузыря позволяет валидизировать сравнение результатов лечения в различных центрах. Введение классификации 2004 г. является первым шагом в стандартизации лечения и режимов наблюдения, однако все предложенные ВОЗ классификации имеют недостатки, обусловленные значительной гетерогенностью среди папиллярных уротелиальных опухолей. Значительная межнаблюдательная воспроизводимость между папиллярной уротелиальной опухолью с низким потенциалом злокачественности и папиллярной уротелиальной карциномой низкой степени злокачественности указывает на нецелесообразность выделения отдельной диагностической категории папиллярной уротелиальной опухоли с низким потенциалом злокачественности

Сальважная робот-ассиcтированная радикальная простатэктомия после бра хитерапии: наш опыт

In case of recurrence of prostate cancer after radiation therapy patient may be offered salvage radical prostatectomy (both open and laparoscopic/robotic), hormone therapy, and a number of alternative techniques such as salvage cryoablation, HIFU-therapy and brachytherapy. Results of monitoring of patients for 10 years after salvage treatment of prostate cancer are known only after salvage prostatectomy. Technically radical prostatectomy after radiation therapy is associated with a large number of complications if compared with primary radical prostatectomy. The most frequent complications after salvage prostatectomy include incontinence, stricture formation of urethrovesical anastomosis, rectal injury, acute urinary retention and infectious complications.В случае рецидива рака предстательной железы (РПЖ) после лучевой терапии (ЛТ) пациенту может быть предложена сальважная радикальная простатэктомия (РПЭ) (открытая и лапароскопическая/роботическая), гормональная терапия, а также ряд альтернативных методик, таких как сальважная криоаблация, HIFU-терапия и брахитерапия. Результаты наблюдения за больными в течение 10 лет после сальважного лечения РПЖ известны только после сальважной простатэктомии. Технически проведение РПЭ после ЛТ сопряжено с большим числом осложнений, чем после первичной РПЭ. К наиболее частым осложнениям после сальважной простатэктомии относят недержание мочи, формирование стриктуры уретровезикального анастомоза, повреждение прямой кишки, острую задержку мочеиспускания и инфекционные осложнения

Экспрессия р53 в поверхностных уротелиальных карциномах мочевого пузыря – независимый фактор прогноза

Purpose. Determination the role of the p53 expression as a prognostic factor in the development of superficial urothelial bladder carcinoma.Materials and methods. Medical histories of 72 patients (11 women and 61 men) with diagnosed primary superficial urothelial carcinoma of the bladder I and II grade were retrospectively analyzed. All patients were undergone a repeated transurethral resection was performed in 6 weeks after the first operation. In the case of the absence of residual tumor, cystoscopy was performed every 3 months during the first year then every 3–6 months during next 5 years. The average time of follow-up was 43.2 months. According to the standard protocol an immunohistochemical study with detection of p53 was carried out on 72 sections of formalin-fixed and paraffin-embedded tumor fragments. p53 expression was also determined in 10 histologically unchanged fragments of the bladder mucosa.Results. Depending on the percent of nuclei with p53 expression, two groups were identified. The first group included 40 tumor samples (55.5 %) with p53 expression less than 20 % and 17 tumor samples (23.6 %) without p53 expression. The second group included 15 tumor samples (20.9 %) with p53 expression more than 20 % (4 patients – 20–40 %, 8 patients – 40–60 %, 3 patients – 60–80 %). р53 expression was not determined in the all 10 samples of normal bladder tissue. During follow-up period 1 of 57 patients of the first group has a disease progression comparing with 13 of 15 patients in the second group. Patients of the both group were similar in respect with clinical characteristics. The mean time to disease progression was 17.3 months.Conclusion. Results of the current study shows that p53 immunohistochemical marker is a prognostic factor in the development of superficial urothelial bladder carcinoma.Введение. Примерно 80 % первично диагностируемых уротелиальных карцином мочевого пузыря являются поверхностными. При этом у 10–20 % пациентов с первично выявляемым поверхностным уротелиальным раком впоследствии развивается мышечно-инвазивное и метастатическое поражение. В связи с этим важной является идентификация прогностических факторов, которые могли бы выделить группу поверхностных опухолей с более высоким потенциалом агрессивности.Цель исследования – определение роли экспрессии р53 как фактора прогноза в развитии поверхностных уротелиальных карцином мочевого пузыря.Материалы и методы. Ретроспективно проанализированы 72 истории болезни пациентов (11 женщин и 61 мужчины) с первично диагностированным поверхностным уротелиальным раком мочевого пузыря I и II степеней злокачественности. Всем пациентам была проведена повторная трансуретральная резекция через 6 нед после 1-й операции. При отсутствии остаточной опухоли пациентам выполняли цистоскопическое исследование каждые 3 мес в течение 1-го года после вмешательства и каждые 3–6 мес в последующем. Среднее время наблюдения составило 43,2 мес. Иммуногистохимическое исследование с онкопротеином р53 было проведено по стандартному протоколу на 72 срезах поверхностных зафиксированных формалином и залитых в парафин фрагментов опухоли. Экспрессия р53 также была определена в 10 гистологически неизмененных фрагментах слизистой оболочки мочевого пузыря.Результаты. В зависимости от процента ядер с экспрессией р53 были выделены 2 группы: 1-ю составили 40 (55,5 %) образцов опухоли с экспрессией р53 < 20 % и 17 (23,6 %) образцов без экспрессии р53; 2-ю – 15 (20,9 %) образцов с экспрессией р53 > 20 % (4 пациента – 20–40 %, 8 – 40–60 %, 3 – 60–80 %). В нормальной ткани мочевого пузыря во всех 10 образцах экспрессия р53 не определялась. За время наблюдения у 1 из 57 пациентов 1-й группы было отмечено прогрессирование заболевания, во 2-й группе их число достигало 13 из 15. Пациенты групп сравнения одинаковы по клиническим характеристикам. Среднее время до прогрессирования заболевания составило 17,3 мес.Заключение. Результаты настоящего исследования доказывают, что онкомаркер p53 является фактором прогноза в развитии поверхностных уротелиальных карцином мочевого пузыря

West Nile Fever: Results of Monitoring over the Causative Agent in the Russian Federation in 2021, the Incidence Forecast for 2022

The epidemiological situation on West Nile fever (WNF) in Russia in 2021 was characterized by an increase in the incidence relative to 2020 (more than 6-fold increase). The peculiarities of the WNF epidemic process have been determined: the territorial distribution of cases (75 % – in the constituent entities of the Central Federal District), the expansion of the causative agent’s areal with the involvement of new territories (official registration of cases in Moscow and the Tula Region for the first time ever), the early end of the epidemic season. An increase in the proportion of neuroinvasive forms, an increase in the share of male patients and the age group of 30–39 years, a decrease in the proportion of the population in contact with the pathogen in natural places of mass recreation were observed in the incidence structure. According to the results of the monitoring studies carried out by the Reference Center, intensive circulation of the pathogen was established on the territory of the Central Federal District, Southern Federal District, and the North Caucasian Federal District. The low reported incidence was due to insufficient detection of WNF patients. The results of moleculargenetic study showed that in the European part of Russia, WNV lineage 2 circulated in both epizootic and epidemic cycles, lineage 2 in the south of Western Siberia (Omsk Region) and lineage 4 in the Volgograd Region – in the epizootic cycle only. Phylogenetic analysis revealed that strains isolated from the Astrakhan, Volgograd, Rostov, Voronezh Regions and the Republic of Dagestan in 2021 belong to the genovariant of WNV lineage 2 not registered in Russia previously.  The topology of the phylogenetic tree indicates the possible African origin of the isolates, probably imported into Russia by migratory birds across the coast of the Caspian Sea. In the Volgograd Region, WNV of both the entrenched clade of lineage 2 (since 2007) and new genovariant circulated. The specialists of the Reference Center developed a forecast of WNF epidemiological situation development in the Volgograd Region in 2022 on the basis of the neural network modeling technique, according to which an increase in the incidence is expected, comparable to that in 2010 and 2012. Based on the climate projections, an increase in the incidence is possible in all Federal Districts of the European part of Russia, the southern territories of the Urals, Western Siberia, and the Far East