A randomised phase II multicentre trial of irinotecan (CPT-11) using four different schedules in patients with metastatic colorectal cancer

The purpose of this phase II trial was to compare the efficacy, safety and pharmacokinetics of four irinotecan schedules for the treatment of metastatic colorectal cancer. In total, 174 5-fluorouracil pretreated patients were randomised to: arm A (n=41), 350 mg m(-2) irinotecan as a 90-min i.v. infusion q3 weeks; arm B (n=38), 125 mg m(-2) irinotecan as a 90-min i.v. infusion weekly x 4 weeks q6 weeks; arm C (n=46), 250 mg m(-2) irinotecan as a 90-min i.v. infusion q2 weeks; or arm D (n=49), 10 mg m(-2) day(-1) irinotecan as a 14-day continuous infusion q3 weeks. No significant differences in efficacy across the four arms were observed, although a shorter time to treatment failure was noted for arm D (1.7 months; P=0.02). Overall response rates were in the range 5-11%. Secondary end points included median survival (6.4-9.4 months), and time to progression (2.7-3.8 months) and treatment failure (1.7-3.2 months). Similarly, there were no significant differences in the incidence of grade 3-4 toxicities, although the toxicity profile between arms A, B, and C and D did differ. Generally, significantly less haematologic toxicity, alopecia and cholinergic syndrome were observed in arm D; however, there was a trend for increased gastrointestinal toxicity. Irinotecan is an effective and safe second-line treatment for colorectal cancer. The schedules examined yielded equivalent results, indicating that there is no advantage of the prolonged vs short infusion schedule

Функциональная значимость полиморфизма генов ApoE и SOD2 в формировании хронической HCV-инфекции

The analysis of gene polymorphism plays an important role in assessment of disposition to infectious diseases at the population and individual level. In this paper, the frequencies of allelic versions of apolipoprotein E and 2nd type superoxide dismutase genes and the corresponding genotypes were determined in healthy persons and chronic viral hepatitis type C patients of the Europeoid population of the Tomsk Region. For the analysis of polymorphism of these genes, we used modern genetic methods: polymerase chain reaction and polymorphism of lengths of restriction fragments. For the studied population, it was revealed that the polymorphism of apolipoprotein E and 2nd type superoxide dismutase genes correlates with the development of chronic viral hepatitis type C and with the fibrogenesis process.Анализ полиморфизма генов играет важную роль в оценке предрасположенности к инфекционным заболеваниям на популяционном и индивидуальном уровне. В настоящей работе проведено определение частот аллельных вариантов генов аполипопротеина Е и супероксиддисмутазы 2-го типа и соответствующих генотипов у здоровых и больных хроническим вирусным гепатитом С представителей европеоидной популяции Томской области. Для анализа полиморфизма данных генов использовали современные генетические методы исследования: полимеразную цепную реакцию и полиморфизм длин рестрикционных фрагментов. Для изученной популяций выявлена связь полиморфизма гена аполипопротеина Е и супероксиддисмутазы 2-го типа с развитием хронического вирусного гепатита С и процессом фиброгенеза

Phase II study of docetaxel and irinotecan combination chemotherapy in metastatic gastric carcinoma

The current treatment for metastatic gastric cancer (MGC) consists of cisplatin and/or fluorouracil (5-FU) based combination chemotherapy, but cisplatin-based regimens are associated with considerable toxicity. We evaluated the efficacy and safety of a noncisplatin-, non-5-FU-containing regimen, docetaxel/irinotecan in MGC. Chemo-naive patients with MGC received docetaxel (30 mg m−2) and irinotecan (70 mg m−2) on days 1 and 8 every 3 weeks. The 48 eligible patients (median age 56 years) received a median of four cycles of docetaxel/irinotecan (range 1–18). Of the 46 patients in whom efficacy could be evaluated, 21 showed a partial response (response rate=45.7%; 95% confidence interval (CI) 31.3–60.1%). At a median follow-up of 15.0 months, the median time to progression was 4.5 months (95% CI 3.8–5.2 months) and overall survival was 8.2 months (95% CI, 5.8–10.6 months). Grade 3/4 neutropenia developed in 57.4% of patients, and febrile neutropenia/neutropenic infection in 19.1%. Nonhaematological toxicities were moderate; grade 3/4 diarrhoea occurred in 19.1% of patients, however, was manageable by a dose reduction. There was one possible treatment-related death. In conclusion, weekly docetaxel/irinotecan is a promising outpatient regimen in MGC, with appropriate dose modification

Оценка токсичности и эффективности терапии комбинацией FOLFIRI и афлиберцепта при метастатическом раке толстой кишки в РФ: первые результаты многоцентрового ретроспективного исследования

oai:oai.tumors.elpub.ru:article/629Purpose. To assess the incidence and severity of adverse events; to explore clinical factors associated with grade 3–4 non-hematologic toxicity; to assess the immediate efficacy and progression-free survival during treatment with the FOLFIRI regimen in combination with aflibercept in Russia.Materials and Methods. A retrospective multicenter study has been conducted with data collected from 20 clinics in 15 regions of Russia. There was no statistical hypothesis. Progression-free survival was the main efficacy criterion. The statistical analysis was performed using IBM SPPS Statistics v. 20 software.Results. FOLFIRI and Aflibercept combination was administered to 264 patients. The mean number of treatment cycles was 6 (1 to 29). The toxicity of aflibercept was addressed by dose reduction and dosing delay in 10.1 % and 11.4 % of patients, respectively, and dose reductions and dosing delays in any of FOLIFRI components were reported in 20.1 % of participants. The objective response rate was 20.3 %. The median progression-free survival in patients receiving second-line treatment was 6 months (95 % CI: 5.3–6.6 months). Seventy-two percent of patients experienced any grade of adverse events most of which were limited to grade 1–2 (62.1 %). Non-hematologic toxicity was reported in 64 % of patients (grade 3–4 in 17.9 %). Hematologic events were detected in only 17.9 % of patients. Multifactorial analysis has shown that drug therapy for concomitant diseases (OR 1.98, 95 % CI: 1.04–3.78, p = 0.037) and the number of chemotherapy lines prior to aflibercept (ОR 1.5, 95 % CI: 1.06–2.11, p = 0.02) were independent predictors of grade 3–4 non-hematologic toxicity.Conclusions. Objective response rate, progression-free survival, and frequency of toxicity-related aflibercept discontinuations in the Russian study with patients receiving aflibercept in combination with FOLFIRI regimen as a second-line treatment has shown the results that were comparable with VELOUR study. Comorbidities requiring drug treatment and the number of prior chemotherapy lines appear to be risk factors for grade 3–4 nonhematological toxicity events. Цель исследования. Оценить частоту развития и тяжесть нежелательных явлений; изучить клинические факторы, ассоциированные с развитием негематологической токсичности 3-4 степени; оценить непосредственную эффективность выживаемость без прогрессирования при применении комбинации FOLFIRI с афлиберцептом в РФ.Материалы и методы. Проведено ретроспективное многоцентровое исследование. Собраны данные 20 клиник 15 регионов РФ. Статистическая гипотеза отсутствовала. В качестве основного критерия эффективности рассматривалась выживаемость без прогрессирования. Статистический анализ проводился с помощью программ статистического пакета SPSS (IBM SPPS Statistics v. 20).Результаты. Режим FOLFIRI афлиберцепт был назначен у 264 пациентов. Среднее число составило 6 (от 1 до 29). В связи с токсичностью доза афлиберцепта в процессе терапии была редуцирована у 10,1% пациентов, задержали очередное введение афлиберцепта — у 11,4%; отсрочка и редукция доз химиопрепаратов в режиме FOLFIRI описана у 20,1 %. Частота объективных эффектов составила 20,3%. Во второй линии терапии медиана выживаемости без прогрессирования составила 6 месяцев (95% ДИ 5,3-6,6 месяцев). Нежелательные явления любой степени зарегистрированы у 72 % пациентов и чаще были ограничены 1-2 степенью (62,1%). Негематологические осложнения развились у 64% (3-4 степень — у 17,9%). Гематологические осложнения представлены только у 17,9 % пациентов. По результатам многофакторного анализа лекарственная терапия по поводу сопутствующей патологии (ОШ 1,98, 95%ДИ 1,04-3,78, р=0,037) и число линий терапии (ОШ 1,5, 95%ДИ 1,06-2,11, р=0,02), предшествующих афлиберцепту, явились независимыми предсказывающими факторами развития нежелательных явлений негематологического профиля 3-4 степени.Выводы. Частота объективных эффектов, выживаемость без прогрессирования и частота отмены афлиберцепта в связи с токсическими реакциями при применении комбинации FOLFIRI + афлиберцепт во второй линии среди пациентов в РФ аналогична результатам исследования VELOUR. Сопутствующая патология, требующая медикаментозной коррекции, и число линий терапии предшествующих афлиберцепту, по-видимому, являются факторами риска развития негематологических явлений 3-4 степени

Functional significance of polymorphism of ApoE and SOD2 genes in formation of chronic HCV infection

The analysis of gene polymorphism plays an important role in assessment of disposition to infectious diseases at the population and individual level. In this paper, the frequencies of allelic versions of apolipoprotein E and 2nd type superoxide dismutase genes and the corresponding genotypes were determined in healthy persons and chronic viral hepatitis type C patients of the Europeoid population of the Tomsk Region. For the analysis of polymorphism of these genes, we used modern genetic methods: polymerase chain reaction and polymorphism of lengths of restriction fragments. For the studied population, it was revealed that the polymorphism of apolipoprotein E and 2nd type superoxide dismutase genes correlates with the development of chronic viral hepatitis type C and with the fibrogenesis process

Biochemical transformation of petroleum hydrocarbons in the waters of western Siberia

Проведено исследование процессов биохимической трансформации нефтяных углеводородов и нитратов в водах 127 озер (от зоны тундры до лесостепной зоны) на территории Западной Сибири (ЗС). Основными антропогенными источниками загрязнения нефтепродуктами и нитратами являются эксплуатация нефтяных и газовых месторождений и сжигание попутного газа. Для большей части озер ЗС, достаточно удаленных от источников антропогенных загрязнений, самоочищающая способность водоемов в течение летнего периода обеспечивает снижение содержания нефтепродуктов и нитратов до значений ниже ПДК для рыбохозяйственных водоемов. При этом существенно увеличивается содержание органического углерода (Сорг) и органического азота (Nорг). Для природных зон ЗС медианное значение Сорг варьирует от 4,38 до 26,6 мг/ дм3, Nорг – от 0,17 до 1,52 мг/ дм3. Биохимическая трансформация нефтепродуктов включает анаэробный процесс гумификации и аэробный процесс минерализации. В озерах северных и средних широт ЗС (выше 58о широты) гумификация составляет 80%, минерализация – 20%; в озерах южных широт ЗС (ниже 58о широты) гумификация – 30% , минерализация – 70%. Анаэробное окисление углеводородов и органических остатков сопровождается восстановлением нитратов до нитритов и аммония. Аминирование промежуточных продуктов окисления органических соединений приводит к увеличению содержания органического азота и гумусовых веществ. В природных зонах диапазона северных и средних широт (тундра, лесотундра, северная тайга, средняя тайга) в водах озер содержится значительное количество аммония, что предопределяет доминирование процесса гумификации над процессом минерализации органического вещества. В природных зонах диапазона южных широт (южная тайга, лесостепь) процесс гумификации лимитируется практически полным исчерпанием аммония. Мольное отношение углерода и азота в водных гумусовых веществах: C:N = 23,4 :1.Study of biochemical transformation of petroleum hydrocarbons and nitrates in the waters of 127 lakes, (from the tundra to the forest-steppe zone) effect in the territory of Western Siberia (WS). The main anthropogenic sources of pollution by oil products and nitrates are the exploitation of oil and gas exploration and gas flaring. For most of the lakes in WS, quite distant from the sources of anthropogenic pollution self-purification capacity water reservoirs during the summer reduces petroleum hydrocarbons and nitrate content to below the maximum permissible concentration (MPC) for the fishery reservoirs. This significantly increases the organic carbon (Corg) and organic nitrogen (Norg). For natural zones of the WS median Corg ranges from 4.38 to 26.6 mg/dm3, Norg – from 0.17 to 1.52 mg/dm3. Biochemical transformation of petroleum products includes anaerobic process of humification and aerobic process of mineralization. In the lakes of the northern and middle latitudes of the WS (above 58o latitude) humification is 80%, mineralization – 20%, in the lakes of the southern latitudes of the WS (below 58o latitude) humification – 30%, mineralization – 70%. Anaerobic oxidation of hydrocarbons and organic remains followed by recovery of nitrate to nitrite and ammonium. Amination of the intermediate products of oxidation of organic compounds leads to increased levels of organic nitrogen and humic substances. In natural areas the range of the northern and middle latitudes (tundra, forest tundra and northern taiga, middle taiga) in the waters of lakes has a significant amount of ammonium, which determines the process of humification dominance over the process of mineralization of organic matter. In natural areas range of southern latitudes (southern taiga, foreststeppe) humification process is limited almost total depletion of ammonium. The molar ratio of carbon and nitrogen in aquatic humic substances: C: N = 23,4: 1

Formation of the composition of organic substances in small lakes of Western Siberia

В работе приведены результаты исследования состава и свойств органических веществ в малых озерах Западной Сибири (ЗС). По соотношениям (Цв/С(Сорг) и С(Cорг)/С(Nорг) определено содержание автохтонного и аллохтонного органического вещества. Показано, что для 25% фоновых озер ЗС характерно высокое содержание автохтонного органического вещества, для 25% озер – аллохтонного, и для 50% озер характерно сопоставимое содержание автохтонного и аллохтонного органического вещества. Озера с высоким содержанием аллохтонного вещества в основном расположены на заболоченных территориях северной и центральной части Западной Сибири. Установлено, что нефтяное загрязнение активизирует процессы аммонификации ОВ в природных водах. Показано, что в загрязненных нефтью озерах снижается содержание гумусовых веществ по сравнению с фоновыми, содержание органического азота принимает значения, близкие к нулю и повышается содержание минерального азота с высоким соотношением концентраций восстановленных (катион аммония, нитрит-ион) к окисленным (нитрат-ион) формам.The paper outlines the results of the study of the structure and properties of organic substances in small lakes of Western Siberia (WS). Based on the correlation between (Color Index/Corg) and (Corg/Norg), the content of autochthonous and allochthonous organic matter was assessed. It is shown that 25% of background lakes of Western Siberia are characterized by a high level of the autochthonous organic matter, another 25% of the lakes – by a high level of allochthonous organic matter, whereas 50% of lakes are characterized by a comparatively similar level of both autochthonous and allochthonous organic matter. Lakes with a high level of allochthonous material are mostly located in the wetlands of the northern and central part of Western Siberia. It was revealed that oil pollution activates the process of ammonification of the organic matter in natural waters. It is shown that the oil-polluted lakes have a reduced level of humic substances as compared to the reference lakes. The level of organic nitrogen in oil-polluted lakes is close to zero. Finally, oil-polluted lakes have an increased level of mineral nitrogen with a high ratio of balance of reduced (ammonium cation, nitrite ion) and oxidized (nitrate ion) forms