Tendencias del complejo jurídico-penal en relación a la consolidación legislativa de la categoría de contraversión

The study aims to consider scientific opinions on the feasibility and effectiveness of introducing the misdemeanor category into the Russian criminal-legal complex and conduct a comparative legal analysis within the framework of foreign legislation and a historical retrospective. The authors use the comparative-legal, historical-legal, and statistical methods, as well as the method of systemic analysis. The article studies the issues relevant to criminal and criminal procedure law and related to the legislative consolidation of misdemeanors. Over the past few decades, the main vector of developing and improving modern criminal justice policy has been a course towards the liberalization of criminal liability, which includes discussions on the further decriminalization of certain types of crimes and mitigation of criminal sanctions for some unlawful acts. A key task of modern criminal law is the urgent problem associated with the possibility of reintroducing the misdemeanor category into Russian criminal legislation. The division of criminal acts into misdemeanors and crimes fully corresponds to objective conditions and modern needs. There are several approaches to consolidating the misdemeanor category into Russian criminal legislation. The first approach is to adopt a new Code of Misdemeanor Offenses and the second approach is to include the relevant section into the existing Criminal Code of the Russian Federation.sobre la viabilidad de la introducción de la categoría de contraversión en el ordenamiento jurídico penal ruso, así como realizar un análisis jurídico comparativo en el marco de la legislación extranjera y de la retrospectiva histórica. Los autores utilizan los métodos comparativo-jurídico, histórico-jurídico y estadístico, así como el método de análisis sistémico. El artículo estudia las cuestiones pertinentes al derecho penal y procesal penal y las relacionadas con la consolidación legislativa de la contraversión. En las últimas tres décadas, el principal vector del desarrollo y perfeccionamiento de la política moderna de justicia penal ha conducido a la liberalización de la responsabilidad penal, que incluye debates sobre la ulterior despenalización de ciertos tipos de delitos y la mitigación de las sanciones penales por algunos actos ilícitos. Una tarea clave del derecho penal moderno es el problema urgente asociado con la posibilidad de reintroducir la categoría de contraversión en la legislación penal rusa. La división de los actos delictivos en contraversión y delitos responde plenamente a las condiciones objetivas y a las necesidades modernas. Hay varios enfoques sobre la consolidación de la categoría de contraversión en la legislación penal rusa. El primer enfoque se trata de adoptar un nuevo Código de Contraversiones y el segundo enfoque está a favor de incluir la sección pertinente en el Código Penal vigente de la Federación de Rusia

Влияние мультизональной деконтаминации верхних дыхательных путей на частоту вентилятор-ассоциированной пневмонии: многоцентровое рандомизированное пилотное исследование

АКТУАЛЬНОСТЬ: Вентилятор-ассоциированная пневмония (ВАП) остается ведущей нозокомиальной инфекцией в отделении интенсивной терапии. ВАП увеличивает продолжительность госпитализации и длительность искусственной вентиляции легких (ИВЛ), что ассоциируется с атрибутивной летальностью. ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ: Целью многоцентрового пилотного исследования была оценка влияния мультизональной деконтаминации носо- и ротоглотки, а также подсвязочного пространства на частоту и сроки развития ВАП, колонизацию ротоглотки и трахеи, а также клинические исходы. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ: В многоцентровое проспективное исследование включено 60 пациентов с ожидаемой потребностью в инвазивной ИВЛ более 48 ч. Все пациенты были рандомизированно распределены в группы контроля, местного антисептика (МА) и поливалентного бактериофага (БФ). Был реализован однотипный комплекс профилактических мероприятий. Вентилятор-ассоциированные инфекционные события (ВАИС), включая ВАП, регистрировались на основании клинических, лабораторных, микробиологических, и инструментальных исследований. Диагноз ВАП считался подтвержденным при оценке по шкале CPIS ≥ 6 баллов. РЕЗУЛЬТАТЫ: Общая частота развития ВАИС достоверно не отличалась между группами и составила в группах контроля, МА и БФ 15 (75 %), 14 (70 %) и 17 (85 %) случаев соответственно. Частота развития ВАП была достоверно ниже в группах МА и БФ по сравнению с контролем: по три случая в группах МА и БФ (по 15 %) и 10 случаев (50 %) в группе контроля (χ2 = 8,35; p = 0,015). Снижение абсолютного и относительного риска ВАП при назначении МА и БФ составило 35 и 70 % соответственно. Общая летальность составила 30 %, не отличаясь достоверно между группами. При развитии ВАП отмечена тенденция к повышению летальности в сравнении с неосложненной ИВЛ. Выявлена тенденция к повышению частоты вентилятор-ассоциированного трахеобронхита в группе БФ и бессимптомной колонизации в группах МА и БФ (p = 0,07). Не выявлено различий по продолжительности инвазивной ИВЛ и госпитализации в отделение интенсивной терапии и стационаре. ВЫВОДЫ: Применение комбинированной мультизональной деконтаминации верхних дыхательных путей, включая подсвязочное пространство, c использованием октенидина и бактериофага позволяет снизить риск развития ВАП, но не изменяет частоту ВАИС. Деконтаминация может влиять на состояние микробиома дыхательных путей

Comparative analysis of the concentrations of proinflammatory cytokines and glycosylated ferritin in patients with idiopathic recurrent pericarditis and adult-onset Still's disease

Idiopathic recurrent pericarditis (IRP) and adult-onset Still's disease (AOSD) are polygenic autoinflammatory diseases, in the pathogenesis of which pro-inflammatory cytokines from the interleukin-1 superfamily play a central role.Aim. To compare serum concentrations of proinflammatory cytokines and glycosylated ferritin (GF) in patients with IRP and AOSD during an exacerbation.Material and methods. The study included 15 patients with AOSD, 15 — IRP. The diagnosis of AOSD was established using the Yamaguchi criteria (1992). IRP was diagnosed in accordance with the 2015 European Society of Cardiology on the diagnosis and management of pericardial diseases. Blood sampling from all patients was carried out during the recurrence period prior to the anti-inflammatory therapy initiation. The serum levels of interleukin-1β (IL-1β), interleukin-6 (IL-6), interleukin-18 (IL-18), procalcitonin, total ferritin and GF was assessed. The results obtained were compared with levels of biochemical parameters, high-sensitivity C-reactive protein (CRP), as well as with white blood cell (WBC) and neutrophil counts.Results. The median age in the AOSD group was 28 years, and the IRP — 55 years. An increase WBC count >10*109/L was detected in 10 and 9 patients in the AOSD and IRP groups, respectively. The concentration of CRP was increased in all patients and did not differ in the study groups (p=0,836).The highest values of ferritin and GF levels were found in the AOSD group (1416 ng/ml vs 408 ng/ml, p=0,008) and (12% vs 33,9%, p=0,067), respectively. In both groups, increased concentrations of IL-6 and IL-18 were determined. In the AOSD group, the concentration of IL-18 was higher than in the IRP group (2114 pg/ml vs 161,5 pg/ml, p<0,001). IL-6 concentrations in the study groups did not differ (33,9 pg/ml vs 24,9 pg/ml, p=0,4). IL-1β serum concentration in all subjects corresponded to normal values.Correlation analysis in the AOSD group revealed a direct relationship between the IL-18 and ferritin concentrations (rs=0,73, p=0,03).Conclusion. The study established a similar pattern of changes in inflammatory biomarkers in patients with AOSD and IRI. The most informative marker of inflammation was IL-18

Анестезиологическое обеспечение операций остеосинтеза шейки бедра у гериатрических больных

The purpose of the study was to evaluate the clinical efficiency of femoral 3 in 1 block using the solution of a local anesthetic in combination with an opioid versus central regional (spinal) anesthesia during operation involving osteosynthesis of the neck of the femur with cannulated screws in geriatric patients. Osteosynthesis of the neck of the femur with cannulated screws proposed by the Osteosynthesis Association (OA) was performed in 90 patients (33 males and 57 females) aged 65 to 90 (71.0±5.026) years. Two procedures were used for the anesthe-siological provision of the operation. The osteosynthesis was made in 65 patients under central regional (spinal) anesthesia (Group 1) and in 25 patients under femoral 3 in 1 block employing the solution of a local anesthetic in combination with an opioid (Group 2). Both groups were matched by age, gender, anthropometric data, and the pattern of concomitant diseases. Analysis of the findings revealed that in 40% of cases, operations made under spinal anesthesia (Group 1) used adrenomimetics: ephedrine, 0.2—0.4 mg/kg, or dopamine, 3—5 ^g^kg/min; the total infusion volume was 2254±162 ml. Colloid agents (polyglucin, 6% infucol, or 6% refortan solutions) were given to 23 (36%) of the 65 patients. The reduction in mean blood pressure was 26.3% of the baseline. Group 2 did not require the use of colloidal and/or adrenomimetics. The mean intraoperative infusion volume was 1146±109.3 ml. During surgery, hemodynamics remained stable in all the patients. All Group 1 patients operated on under spinal anesthesia experienced postoperative pain whose relief required the use of nonsteroidal anti-inflammatory drugs (ketorol, ketonal, baralgin) and opioids (promedole, omnopon), 44% of cases requiring multiple administration of narcotic analgesics within the first and second postoperative days. Analysis of the postoperative period indicated a good analgesia in the patients operated on under femoral 3 in 1 block with local anesthetic solution in combination with an opioid. At a rest, all Group 2 patients did not observe no painful sensations at the site of surgery. Thus, femoral 3 in 1 block with 40 ml of 0.25% marcaine and 10 mg of morphine hydrochloride is an effective and safe anesthesiological support in geriatric patients during operations involving the osteosynthesis with OA cannulated screws. Perineutal administration of 10 mg of morphine hydrochloride provides a good postoperative analgesia, which is an important factor in preventing cardiorespiratory complications in patients to be surgically treated.Цель исследования — сравнительная оценка клинической эффективности метода проводниковой блокады бедренного и наружного кожного нерва раствором местного анестетика в комбинации с опиоидом и центральной региональной (спинальной) анестезии при операции остеосинтеза шейки бедра канюлированными винтами у гериатрических больных. Остеосинтез шейки бедра канюлированными винтами АО произведен 90 больным (мужчин — 33, женщин — 57), в возрасте от 65 до 90 (71,0±5,0) лет. Использованы две методики анестезиологического обеспечения операции. 65 больным остеосинтез шейки бедра выполнили в условиях центральной регионарной (спинальной) анестезии (группа 1), и 25 больным в условиях проводниковой блокады бедренного и наружного кожного нерва раствором местного анестетика в комбинации с опиоидом (группа 2). Обе группы были сопоставимы по возрасту, полу, антропометрическим данным и характеру сопутствующих заболеваний. Анализ полученных данных выявил, что во время операций, проводимых в условиях спинальной анестезии (1 группа), общий объём инфузии составил 2254±162 мл, в 40% случаев применялись адреномиметические препараты: эфедрин в дозах 0,2—0,4 мг/кг или дофамин в дозе 3—5 мкг X кг/мин. Коллоидные препараты (растворы полиглюкина, инфукола 6%, рефортана 6%) применяли у 23 из 65 (36%) больных. При этом степень снижения среднего АД от исходного составляла 26,3%. В группе 2 применение коллоидных и (или) адреномиметических препаратов не требовалось. Средний объём инфузии составил 1146±109,3 мл интраоперационно. Во время оперативного вмешательства гемодинамика оставалась стабильной у всех пациентов. Все больные 1 группы, оперированные в условиях спинальной анестезии, испытывали в послеоперационном периоде боль, для купирования которой требовалось назначение нестероидных противовоспалительных препаратов (кеторол, кетонал, баралгин) и препаратов опиоидного ряда (промедол, омнопон). Причём в 44% случаев потребовалось многократное введение наркотических анальгетиков в течение первых и вторых суток после операции. Анализ течения послеоперационного периода показал хорошее обезболивание у больных, оперированных в условиях проводниковой блокады бедренного и наружного кожного нерва раствором местного анестетика в комбинации с опиоидом. В покое все больные 2 группы не отмечали болезненных ощущений в области операции. Таким образом: проводниковая блокада бедренного и наружного кожного нервов 40 мл раствора 0,25% маркаина и 10 мг морфина гидрохлорида является эффективным и безопасным методом анестезиологического пособия у гериатрических больных при операциях остеосинтеза шейки бедра канюлированными винтами АО. Периневральное введение 10 мг морфина гидрохлорида обеспечивает хорошее послеоперационное обезболивание, что является важным фактором профилактики осложнений в кардиореспираторной системе больных, подвергаемых оперативному лечению

Вентилятор-ассоциированное повреждение легких в отделении интенсивной терапии и операционной – что нового?

The prophylaxis of ventilator-associated lung injury (VALI) and postoperative pulmonary complications (PPC) is of utmost importance to reduce complications both in the perioperative period of major surgery and in the intensive care unit (ICU).Protective approach to mechanical ventilation comprises a wide range of measures reducing the damage of the lung tissue associated with the stress and strain phenomena. The implementation of the strategy of high positive end-expiratory pressure (PEEP) in combination with alveolar recruitment maneuver has numerous limitations and requires further personalized approaches.When lung injury is self-induced by a patient, it becomes an important contributor to VALI and should be timely diagnosed and prevented both before initiation of mechanical support and during the restoration of spontaneous breathing. This review highlights the key mechanisms of VALI and current understanding of protective ventilation. The concept of damaging energy as well as approaches to the personalized optimization of respiratory settings are discussed in detail. Particular attention is paid to the prognostication of the risk factors of VALI and PPC.Обзор посвящен современному состоянию проблемы вентилятор-ассоциированного повреждения легких (ВАПЛ) и стратегии протективной искусственной вентиляции легких (ИВЛ).Подробно обсуждаются современные представления об энергии повреждения, рассматривается персонализированный подход к подбору параметров ИВЛ. Особое внимание уделяется оценке факторов риска ВАПЛ и послеоперационных дыхательных осложнений (ПДО).Профилактика ВАПЛ и ПДО имеет первостепенное значение для улучшения исходов как в периоперационном периоде при обширных хирургических вмешательствах, так и в отделении реанимации и интенсивной терапии (ОРИТ). Протективная респираторная поддержка включает широкий спектр мероприятий, уменьшающих повреждение легочной ткани, связанное с феноменом stress/strain (напряжение/растяжение). Ключевым из этих мероприятий является снижение дыхательного объема в ходе контролируемой ИВЛ как в операционной, так и в ОРИТ. Реализация стратегии высокого положительного давления в конце выдоха (ПДКВ) и проведение маневра альвеолярного рекрутмента имеют определенные ограничения, требуют строго персонализированного подхода и нуждаются в дальнейших исследованиях. Важным компонентом ВАПЛ является повреждение легких, самоиндуцированное спонтанной дыхательной активностью пациента. Данный тип ВАПЛ требует своевременной диагностики и профилактики как до начала респираторной поддержки, так и на этапе восстановления спонтанного дыхания

CHARACTERISTICS OF AUTOIMMUNE INFLAMMATION IN THE PATIENTS WITH LUNG TUBERCULOSIS

Tuberculosis is a granulomatous disease caused by Mycobacterium tuberculosis, being characterized by the development of caseous granulomas in various organs, mainly in lungs. M. tuberculosis is known to be a trigger for autoimmune inflammation, due to the possible mimicry of bacterial proteins as autoantigens. Recently, a significance of mesenchymal vimentin as an autoantigen in mycobacterial infections has been actively discussed. The aim of the present study was to determine autoantibodies for various vimentin modifications in the patients with tuberculosis.The study was performed in 2014-2017 and included 28 patients with pulmonary tuberculosis (group I), 30 patients with nonspecific lung diseases (group II): 15 with granulomatous polyangiitis, and 15 with different alveolites. Control group consisted of healthy subjects (n = 40). Concentration of antibodies to mutated citrullinated vimentin (anti-MCV) was measured using ELISA (ORGENTEC, Germany). The patients with elevated anti-MCV levels were tested for antibodies to cyclic citrullinated peptide (anti-CCP) using ELISA technique (EUROIMMUN, Germany). Statistical analysis was carried out using GraphPad Prism 6 (GraphPad Software, USA), Statistica 10 (Statsoft, USA) using nonparametric analysis of samples with Mann-Whitney and Chi-square criteria, and Spearman method for correlation analysis. The differences were considered statistically significant at p < 0.05.The anti-MCV concentrations were significantly higher in patients with tuberculosis (group I, 60.7% of cases, 17/28) than in group II, and control group (23.6 and 25.0% of cases, respectively). No statistically significant differences were revealed between the results of anti-MVC and anti-CCP levels in comparison group with the control group (p = 0.18).High levels of anti-MCV antibodies in the patients with pulmonary tuberculosis reflect an opportunity of developing autoimmune process in the disease pathogenesis. Measurement of plasma anti-MCV antibody concentrations may be important for correction of the therapy, especially upon administration of immunosuppressive and hormonal corticosteroid drugs. It has been shown that anti-CCP are not characteristic to the lung diseases

Характеристика клинических, лабораторных и иммунологических проявлений у пациентов с болезнью Шёгрена, ассоциированной с антицентромерными антителами

Objective: to study clinical and laboratory features in patients with anticentromere antibody (ACA)-positive SjЪgren's disease (SD), as well as the sensitivity of different methods for determination of ACA, and to elaborate an algorithm for differential diagnosis in ACA-positive patients.Patients and methods. The V.A. Nasonova Research Institute of Rheumatology followed up 136 patients who were highly positive for ACA. The investigators used the 2001 Russian criteria for the diagnosis for SD; the 2013 ACR/European League Against Rheumatism (EULAR) criteria for that of scleroderma systematica (SDS); the guidelines of the American Association for the Study of Liver Diseases, the Russian Gastroenterological Association, and the Russian Society for the Study of the Liver for that of primary biliary cholangitis (PBC)/biliary duct epitheliitis in the presence of SD. Lymphomas were diagnosed by biopsies of affected organs according to the WHO classification. SD was diagnosed in 119 patients; SDS in 49 cases (37 with SDS concurrent with SD and 12 with isolated SDS), PBC/biliary duct epitheliitis in 23 (all cases with PBC/biliary duct epitheliitis concurrent with SD and/or SDS); 5 patients were excluded from the investigation. Further analysis included 131 ACA-positive patients. The patients were divided into three groups: SD (n=82 or 62.6%); SD+SDS (n=37 or 28.24%); SDS (n=12 or 9.16%).Results and discussion. Autoantibodies to centromere peptide (CENP) A and CENP-B in the same titers were detected in all ACA-positive patients, regardless of diagnosis. Comparative analysis of three patient groups revealed no statistically significant differences in the frequency of laboratory deviations. The signs characteristic of classical SD (rheumatoid factor (RF)), anti-Ro and anti-La antibodies, leukopenia, higher ESR values, hypergammaglobulinemia, and elevated IgG/IgA levels) were found in a small proportion of patients. The frequency and severity of glandular manifestations did not differ in SD and SD + SDS. PBC/biliary duct epitheliitis was present in 17.5% of ACA-positive patients (in most antimitochondrial antibody-positive cases); no statistically significant differences in its frequency were found between the groups. Other extraglandular manifestations in SD and SD + SDS were identified in a smaller number of patients. All sclerodermic spectrum manifestations were more common in SD and SD + SDS than in BS. Pulmonary arterial hypertension was not diagnosed in any patient from the SD group. MALT lymphomas were detected in 19 ACA-positive patients. Those were present only in BS patients and absent in the SDS group. MALT lymphomas developed in the first 10 years after the onset of SD. The transformation of MALT lymphoma into diffuse large B-cell lymphoma was observed in 2 patients. The main signs of lymphomas in SD patients were persistent parotid salivary gland enlargement, decreased levels of complement C4 and peripheral blood CD19+ cells, as well as cryoglobulinemic vasculitis, serum monoclonal secretion, lymphoid infiltration in the minor salivary glands (a focus score of >4), and severe damage to the salivary and lacrimal glands.Conclusion. ACA-associated SD is an independent disease subtype characterized by an increased risk for SDS, PBC, and MALT lymphomas and by a low frequency of the systemic manifestations and laboratory signs characteristic of classical SD. Regardless of the detected type of antibodies and the presence or absence of extraglandular manifestations, damage to the salivary and lacrimal glands progresses in SD, which often leads to lymphomas; therefore, the therapy that may prevent this complication should be initiated as soon as possible after SD diagnosis. The lymphoproliferation signs identified in this investigation should be taken into account in all ACA-positive patients with SD for the early diagnosis of lymphoid tumors before therapy is prescribed. An algorithm for differential diagnosis in seropositivity for ACA is presented. Determination of autoantibodies to CENP-A and CENP-B does not allow the differential diagnosis in ACA-positive patients.Цель исследования – изучение клинических и лабораторных особенностей у пациентов с болезнью Шёгрена (БШ), позитивных по антицентромерным антителам (АЦА), а также чувствительности разных методов определения АЦА, разработка алгоритма дифференциальной диагностики у АЦА-позитивных пациентов.Пациенты и методы. В ФГБНУ «Научно-исследовательский институт ревматологии им. В.А. Насоновой» под наблюдением находилось 136 высокопозитивных по АЦА пациентов. Для диагностики БШ использовались отечественные критерии 2001 г., системной склеродермии (ССД) – критерии ACR/EULAR 2013 г., первичного билиарного холангита (ПБХ)/эпителиита билиарных протоков в рамках БШ – рекомендации Американской ассоциации по изучению заболеваний печени, Российской гастроэнтерологической ассоциации и Российского общества по изучению печени. Диагностика лимфом осуществлялась на основании исследований биоптатов пораженных органов согласно классификации ВОЗ. БШ диагностирована у 119 пациентов, ССД – у 49 (у 37 в сочетании с БШ и у 12 – изолированная ССД), ПБХ/эпителиит билиарных протоков – у 23 (во всех случаях в сочетании с БШ и/или ССД), 5 пациентов были исключены из исследования. В дальнейший анализ вошел 131 АЦА-позитивный пациент. Больные были разделены на три группы: БШ (n=82, или 62,6%); БШ + ССД (n=37, или 28,24%); ССД (n=12, или 9,16%).Результаты и обсуждение. Аутоантитела к центромерному пептиду (CENP) A и CENP-B в одинаковых титрах выявлены у всех АЦА-позитивных пациентов независимо от диагноза. При сравнительном анализе трех групп пациентов статистически значимых различий в частоте лабораторных отклонений не выявлено. Характерные для классической БШ признаки – ревматоидный фактор (РФ), антитела к Ro и La, лейкопения, повышение СОЭ, гипергаммаглобулинемия, увеличение уровня IgG/IgA – обнаружены у незначительной части пациентов. Частота и выраженность железистых проявлений при БШ и БШ + ССД не различались. ПБХ/эпителиит билиарных протоков имелся у 17,5% АЦА-позитивных пациентов (в большинстве случаев позитивных по антимитохондриальным антителам), статистически значимых различий в его частоте между группами не обнаружено. Другие внежелезистые проявления при БШ и БШ + ССД выявлены у меньшего числа пациентов. Все проявления склеродермического спектра при ССД и БШ + ССД встречались чаще, чем при БШ. Легочная артериальная гипертензия не диагностирована ни у одного пациента из группы БШ. MALT-лимфомы обнаружены у 19 АЦА-позитивных пациентов. Они встречались только у пациентов с БШ, в группе ССД лимфом не было. MALT-лимфомы развивались в первые 10 лет после начала БШ. Трансформация MALT-лимфомы в диффузную В-клеточную крупноклеточную лимфому наблюдалась у 2 пациентов. Основными признаками лимфом у пациентов с БШ были: стойкое увеличение околоушных слюнных желез, снижение уровня С4-компонента комплемента, а также CD19+ клеток в периферической крови, криоглобулинемический васкулит, моноклональная секреция в сыворотке крови, лимфоидная инфильтрация малых слюнных желез >4 фокуса, а также тяжелое поражение слюнных и слезных желез.Заключение. БШ, ассоциированная с АЦА, является самостоятельным субтипом заболевания, отличающимся повышенным риском возникновения ССД, ПБХ и MALT-лимфом, низкой частотой характерных для классической БШ системных проявлений и лабораторных признаков. При БШ, независимо от выявляемого типа антител и наличия или отсутствия внежелезистых проявлений, прогрессирует поражение слюнных и слезных желез, что нередко приводит к развитию лимфом, поэтому терапия, способная предотвратить возникновение данного осложнения, должна быть инициирована сразу после установления диагноза БШ. Выявленные в настоящем исследовании признаки лимфопролиферации должны учитываться у всех АЦА-позитивных пациентов с БШ для ранней диагностики лимфоидных опухолей до назначения терапии. Приведен алгоритм дифференциальной диагностики при серопозитивности по АЦА. Определение аутоантител к CENP-A и CENP-B не позволяет осуществлять дифференциальную диагностику у АЦА-позитивных пациентов

Катастрофический антифосфолипидный синдром при COVID-19

Thrombophilia, as well as multiple organ dysfunction, are typical manifestations of the severe new coronavirus infection that closely resemble the clinical signs of catastrophic antiphospholipid syndrome (CAPS). The objective: to assess whether catastrophic antiphospholipid syndrome is an essential manifestation of severe forms of COVID-19.Subjects and methods. 45 patients diagnosed with the new coronavirus infection (SARS-CoV-2) and a severe course of viral pneumonia (more than 3 points on the NEWS score by the admission, CT 3-4, oxygenation index below 100, the need for at least high-flow oxygen therapy).  They were assessed for the development of CAPS due to signs of progressing organ dysfunction despite the ongoing intensive therapy, suspected pulmonary embolism and progressing venous thrombosis of a lower extremity or subclavian vein.  It was an essential provision that they should have no signs of bacterial infection (blood procalcitonin should be below 0.5 μg/l). The antiphospholipid syndrome was diagnosed based on the detection of antibodies to β-2-glycoprotein in the blood  (A/t β-2-GP1 IgGAM, A/t β-2-GP1 IgM, A/t β-2-GP1 IgG) and to cardiolipin (A/t CL IgM , A/t CL IgG) by ELISA tests. The course of the disease was monitored using other routine clinical (temperature, complete blood and urine counts) tests and blood panel tests reflecting the severity of the systemic inflammatory response (ferritin, CRP, interleukins 6 and 18), and the state of the hemostatic, respiratory, circulatory, liver and kidney systems.Results. Antiphospholipid antibodies (aAPL) moderately exceeding the reference values were detected in 9 out of 45 patients (20%), mainly due to IgA and IgM isotypes to β-2-glycoprotein and IgM isotype to cardiolipin.  The assessment of the antibody titer in 5 patients over time (after 7 days) revealed a decrease, but it did not affect the outcome (four of them died). In 36 patients, some traces of aAPL were found that did not reach the lower limit of the norm, despite the uniformity of the clinical signs and similarity of biochemical parameters reflecting the severity of organ disorders.  The absence of antibodies did not prevent the development of thrombotic complications (thrombosis of large vessels and pulmonary embolism in 5 patients). There were no other manifestations often associated with CAPS (thrombocytopenia, hemolytic anemia, decreased fibrinogen concentration in the blood). Conclusion. Catastrophic antiphospholipid syndrome is not inevitable in severe COVID-19 cases, however, it can develop as one of the manifestations of thrombophilia that occurs in such patients.Тромбофилия, так же как и множественная органная дисфункция, ‒ характерное проявление новой коронавирусной инфекции, протекающей в тяжелой форме, которое очень напоминает клиническую картину катастрофического антифосфолипидного синдрома (кАФС).Цель: оценить, является ли кАФС обязательным проявлением тяжелых форм COVID-19.Материал и методы: 45 пациентов с подтвержденным диагнозом новой коронавирусной инфекции (SARS-CoV-2) и тяжелым течением вирусной пневмонии (более 3 баллов по шкале NEWS на момент поступления, КТ 3‒4, индекс оксигенации ниже 100, потребность как минимум в высокопоточной кислородотерапии). Основаниями для оценки развития у них кАФС являлась клиника прогрессирующей органной дисфункции, несмотря на проводимую интенсивную терапию; подозрение на тромбоэмболию легочной артерии и прогрессирующий тромбоз вен нижней конечности или подключичной вены. Обязательное условие ‒ отсутствие признаков присоединения бактериальной инфекции (прокальцитонин в крови менее 0,5 мкг/л). Диагностику антифосфолипидного синдрома осуществляли на основании выявления в крови антител к β-2-гликопротеину 1 (а/т β-2-ГП1 IgGAM, а/т β-2-ГП1 IgM, а/т β-2-ГП1 IgG) и к кардиолипину (а/т КЛ IgМ, а/т КЛ IgG) методом иммуноферментного анализа. Течение заболевания контролировали с помощью иных рутинно выполнявшихся клинических (t°, общий анализ крови и мочи) и биохимических исследований, отражавших выраженность системного воспалительного ответа (ферритин, ЦРБ, интерлейкин-6 и -18), состояние систем гемостаза, дыхания, кровообращения, печени и почек.Результаты. Антифосфолипидные антитела (аАФЛ), умеренно превышающие референсные значения, выявлены у 9 (20%) пациентов из 45 обследованных в основном за счет изотипов IgА и IgM к β-2-гликопротеину 1 и изотипа IgM к кардиолипину. Оценка титра антител у 5 пациентов в динамике (через 7 сут) выявила их снижение, однако это не сказалось на исходе (4 из них умерли). У 36 больных обнаружены следы аАФЛ, не достигающие нижней границы нормы, несмотря на однотипность клинической картины и схожесть биохимических показателей, отражающих тяжесть органных нарушений. Отсутствие антител не предотвратило развитие тромботических осложнений (тромбозы крупных сосудов и тромбоэмболия легочной артерии у 5 больных). Не обнаружено других, часто ассоциируемых с кАФС проявлений (тромбоцитопении, гемолитической анемии, снижения концентрации фибриногена в крови). Вывод. Катастрофический антифосфолипидный синдром не является обязательным при тяжелом течении COVID-19, но это, однако, не исключает вероятности его развития в качестве одного из проявлений тромбофилии, имеющей место у таких пациентов.

RANGING OF ANTIPHOSPOLIPID ANTIBODIES IN THE PATIENTS WITH THROMBOPHILIA AND RECURRENT MISCARRIAGE

Laboratory diagnosis of antiphospholipid syndrome (APS) is based on detection of antiphospholipid antibodies (aPLs). E.g., aPLs are directed against conformational epitopes of the so-called “co-factor” proteins: β2-gycoprotein 1 (β2-GP1), annexin V (An V) and prothrombin (Pt) that are formed during interaction with phospholipids – cardiolipin (CL), phosphatic acid (Pha), phosphatidylcholine (Pch), phosphatidylethanolamine (Pe), phosphatidylglycerol (Pg), phosphatidylinositol (Pi), phosphatidylserine (Ps). A routine methodology of detection based on ELISA testing is challenged by new tests when the antigen is absorbed on another kind of support like microbeads or membranes that can influence density of conformational epitopes for aPL’s binding. The aim of our study was to compare the results of aPLs detection by ELISA and multi-line immunodot assay (MLD). We collected blood serum samples from 45 patients with noncardioembolic ischemic strokes, 19 patients with recurrent deep vein thrombosis of lower limbs, 44 females with recurrent miscarriages, and 50 clinically healthy donors. To compare the results of aPL detection by ELISA and MLD kits, the test systems from different manufacturers were evaluated. We used an ELISA kits for detection of antibodies to CL IgG, aCL IgM, β2-GP1 produced by Euroimmun AG (Mr1) and Orgentec Diagnostica GmbH (Mr2) and MLD – for detection of antibodies to CL, β2-GP1, Pch, Pe, Pg, Pi, Ps, AnV and Pt (Medipan GmbH, Mr3). When a cut-off titer was used as the main index, 30.5% of patients were aPLs-positive with ELISA method by Mr1 and 38%, wiht Mr2. By MLD aPls were detected in 30% of patients. In the same cohort, medium and high aPLs titers (> 40 U/mL) were determined in 12% of patients using ELISA kits. Positive and highly positive aPLs titers were determined in 16% when using a new method by Mr3. Medium and high titer were detected only for antibodies to β2-GP1, CL, An V, Pha and Phs. The use of ELISA approach for detection of aPLs in patients with thrombosis and obstetric pathology is associated with relatively high number of low-positive ELISA results. Due to higher sensitivity for medium and high aPLs titers, MLD testing may be used as a confirming method for APS diagnosis