Роль клинических показателей и экспрессии гена катепсина S в прогнозировании развития послеоперационной боли у пациентов с остеоартритом тазобедренного сустава

 Objective: to evaluate the significance of clinical indicators, expression of pain syndrome genes cathepsin S and pro-inflammatory cytokines in peripheral blood for predicting the development of postoperative pain (POP)  in patients with hip osteoarthritis (HOA) before total arthroplasty (TA).Material and methods. The study included 31 patients with stages III–IV of HOA (mean age 61.3±9.8 years) who underwent TA and 26 healthy volunteers (control group). Depending on the presence or absence of POP,  patients were divided into two subgroups: with POP (1st subgroup, n=12) and without POP (2nd subgroup, n=19). Patients were examined before and 6  months after surgery.Prior to TA, the level of pain was determined in all patients using the visual analogue scale (VAS), as well as using the DN4 and PainDETECT neuropathic pain questionnaires. Functional status was assessed by the WOMAC index. The development of POP ≥30 mm according to VAS was assessed 6 months after TA.Total RNA was isolated from whole blood and used to evaluate gene  expression for cathepsin S, interleukin 1 (IL1 ), tumor necrosis factor α (TNFα), and cyclooxygenase 2 (COX2) by quantitative real-time polymerase chain  reaction. Results and discussion. Complaints of pain persisted in 12 (38.7%) patients 6 months after TA. Before surgery, the expression of cathepsin S, IL1 , TNFα, and COX2 genes was significantly higher in patients of both subgroups compared to healthy controls. In addition, in patients with POP who were not satisfied with the outcome of TA, the rates of neuropathic pain according to  the DN4 questionnaire and cathepsin S gene expression were significantly  higher than in other patients. At the same time, there was no significant  difference in the expression of genes of pro-inflammatory cytokines in  patients of the studied subgroups before TA.Conclusion. The development of POP in patients with HOA may be partially associated with its perception mechanisms disturbance, and an increase in the expression of the cathepsin S gene in the peripheral blood prior to TA can serve as its prognostic biomarker. Цель исследования – оценить значение клинических показателей, экспрессии генов болевого синдрома катепсина S и провоспалительных цитокинов в периферической крови для прогнозирования развития послеоперационной боли (ПОБ) у больных остеоартритом (ОА) тазобедренного сустава (ТБС) перед тотальным эндопротезированием (ТЭ).Материал и методы. В исследование включены 31 больной с III–IV стадиями ОА ТБС (средний возраст – 61,3±9,8 года), которому проводилось ТЭ, и 26 здоровых добровольцев (контрольная группа). В зависимости от наличия или отсутствия ПОБ пациенты были распределены в две подгруппы: с ПОБ (1-я подгруппа, n=12) и без ПОБ (2-я подгруппа, n=19). Пациентов обследовали до и через 6 мес после операции.До ТЭ у всех пациентов определяли уровень боли по визуальной аналоговой шкале (ВАШ), а также с помощью опросников невропатической боли DN4 и PainDETECT. Функциональный статус оценивали по индексу WOMAC. Развитие ПОБ ≥30 мм по ВАШ оценивали через 6 мес после ТЭ. Общую РНК выделяли из цельной крови и использовали для оценки экспрессии генов катепсина S, интерлейкина 1 (ИЛ1 ), фактора некроза опухоли á (ФНОá) и циклооксигеназы 2 (ЦОГ2) посредством количественной полимеразной цепной реакции в реальном времени.Результаты и обсуждение. Через 6 мес после ТЭ жалобы на боль сохранялись у 12 (38,7%) пациентов. До операции экспрессия генов катепсина S, ИЛ1â, ФНОá и ЦОГ2 была значительно выше у пациентов обеих подгрупп по сравнению со здоровым контролем. Кроме того, у пациентов с ПОБ, не удовлетворенных исходом ТЭ, показатели невропатической боли по опроснику DN4 и экспрессии гена катепсина S были значительно выше, чем у остальных больных. При этом не отмечено существенной разницы в экспрессии генов провоспалительных цитокинов у больных исследуемых подгрупп до ТЭ.Заключение. Развитие ПОБ у пациентов с ОА ТБС может быть частично связано с нарушением механизмов ее восприятия, а повышение экспрессии гена катепсина S в периферической крови до ТЭ может служить ее прогностическим биомаркером

Мезентериальный панникулит в практике ревматолога

Mesenteric panniculitis (MPn) is a rare form of adipose tissue inflammation, mainly of the intestinal mesentery, less often of the omentum, preand retroperitoneal tissue. There are not many descriptions of MPn in rheumatic diseases in the literature: in systemic lupus erythematosus, systemic sclerosis, Sjogren's syndrome, rheumatoid arthritis (RA), ankylosing spondylitis, mesenteric form (MF) of idiopathic lobular panniculitis (ILPn) and IgG4-related disease (IgG4-RD). Given the polymorphism of clinical manifestations, including systemic ones, it is of interest to look at the problem of MPn from the perspective of a rheumatologist.Objective: to evaluate the clinical and laboratory features of MPn in modern rheumatological practice.Material and methods. The study included 64 patients (19 men and 45 women aged 19 to 76 years, median disease duration 28.6 [0.3; 243] months). Laboratory and instrumental studies were carried out according to a single algorithm, which included standard clinical, immunological methods, as well as the determination of fecal calprotectin and tumor markers, ultrasound of the skin and subcutaneous adipose tissue (SAT), computed tomography of the chest and abdominal organs, abdominal positron emission tomography, pathomorphological examination of biopsies of the skin, pancreas and mesentery.Results and discussion. 89% of patients had abdominal pain, 48.4% had nausea, 53.1% had weakness, 44% had subfebrile fever, 32.8% had articular syndrome, and 29.6% – skin and pancreas involvement. Median ESR was 34 [11; 52] mm/h, CRP level – 14 [2; 72] mg/l. Most of the immunological parameters remained within the normal range, but in some cases there was an increase in the concentration of rheumatoid factor, antibodies to the cyclic citrullinated peptide, IgG4. The level of tumor markers CA 125, CEA, CA 19–9 and TumorM2-PK was increased 2 times or more in 5 patients. In our study, all radiological signs and all degrees of severity of MPn were observed. An additional examination confirmed the presence of MF ILPn, RA, IgG4-RD, gastrointestinal, malignant, hematological and other diseases, which made it possible to identify five diagnostic blocks.Conclusion. Early diagnosis and correct interpretation of the described changes require a lot of work-up and a multidisciplinary approach, which contributes to accurate and timely recognition of the disease.Mesenteric panniculitis (MPn) is a rare form of adipose tissue inflammation, mainly of the intestinal mesentery, less often of the omentum, preand retroperitoneal tissue. There are not many descriptions of MPn in rheumatic diseases in the literature: in systemic lupus erythematosus, systemic sclerosis, Sjogren's syndrome, rheumatoid arthritis (RA), ankylosing spondylitis, mesenteric form (MF) of idiopathic lobular panniculitis (ILPn) and IgG4-related disease (IgG4-RD). Given the polymorphism of clinical manifestations, including systemic ones, it is of interest to look at the problem of MPn from the perspective of a rheumatologist.Objective: to evaluate the clinical and laboratory features of MPn in modern rheumatological practice.Material and methods. The study included 64 patients (19 men and 45 women aged 19 to 76 years, median disease duration 28.6 [0.3; 243] months). Laboratory and instrumental studies were carried out according to a single algorithm, which included standard clinical, immunological methods, as well as the determination of fecal calprotectin and tumor markers, ultrasound of the skin and subcutaneous adipose tissue (SAT), computed tomography of the chest and abdominal organs, abdominal positron emission tomography, pathomorphological examination of biopsies of the skin, pancreas and mesentery.Results and discussion. 89% of patients had abdominal pain, 48.4% had nausea, 53.1% had weakness, 44% had subfebrile fever, 32.8% had articular syndrome, and 29.6% – skin and pancreas involvement. Median ESR was 34 [11; 52] mm/h, CRP level – 14 [2; 72] mg/l. Most of the immunological parameters remained within the normal range, but in some cases there was an increase in the concentration of rheumatoid factor, antibodies to the cyclic citrullinated peptide, IgG4. The level of tumor markers CA 125, CEA, CA 19–9 and TumorM2-PK was increased 2 times or more in 5 patients. In our study, all radiological signs and all degrees of severity of MPn were observed. An additional examination confirmed the presence of MF ILPn, RA, IgG4-RD, gastrointestinal, malignant, hematological and other diseases, which made it possible to identify five diagnostic blocks.Conclusion. Early diagnosis and correct interpretation of the described changes require a lot of work-up and a multidisciplinary approach, which contributes to accurate and timely recognition of the disease

Поиск предикторов достижения минимальной активности болезни на фоне терапии тофацитинибом у больных псориатическим артритом

Objective: to search predictors of achieving minimal disease activity (MDA) during therapy in patients with psoriatic arthritis (PsA).Materials and methods. The study included 41 patients, predominantly men (58.9 %), with a confirmed PsA diagnosis and a disease duration of at least 6 months. In all cases, the diagnosis fulfilled the CASPAR criteria. The mean age of the patients at the time of enrolment in the study was 43.0±10.1 years, the duration of PsA was 7.7±7.1 years, the duration of psoriasis was 18.6±10.4 years, and the DAPSA index was 44.2±17.1. All patients were prescribed tofacitinib at a dose of 5 mg twice daily, followed by a possible dose increase to 10 mg twice daily. In addition to a general clinical examination and a standard rheumatological examination, the level of secreted DKK-1 protein and health-related quality of life (HRQoL, using a special PsAID-12 questionnaire) were determined. Multivariate stepwise discriminant analysis was used to search for predictors for the achievement of MDA in patients with PsA and to calculate the coefficients.Results and discussion. Based on the results obtained, a predictor for the achievement of MDA (PMDA) was developed: PMDA=-1.165 × number of inflamed entheses + DKK-1 level (pmol/l) + 3.086 × PsAID-12 “Skin lesions” scale value (if this indicator was ≤3 points, it was assigned a value of 1, if it was >3 points – 0) + 2.568 × PsAID-12 “Pain” scale (if this indicator was ≤6 points, it was assigned a value of 1, if it was >6 points – 0).The ROC analysis, which reflects the prognostic significance of this index, showed AUC (area under the curve) of 0.803 (95% confidence interval 0.739–0.867; p=0.02). PMDA=3.89 was chosen as the cut-off value; the sensitivity of this indicator was 91 %, the specificity – 79 %. Therefore with a PMDA ≥3.89, the probability of the patient achieving a MDA after 3 months is high; with a PMDA ˂ 3.89, it is low.Conclusion. We identified factors influencing the achievement of MDA in patients with PsA and developed a mathematical model. It allows timely assessment of the quality of treatment and its correction if necessary, thereby slowing disease progression.Цель исследования – поиск предикторов достижения минимальной активности болезни (МАБ) на фоне терапии у больных псориатическим артритом (ПсА).Материал и методы. В исследование включен 41 больной, преимущественно мужчины (58,9%), с подтвержденным диагнозом ПсА и длительностью заболевания не менее 6 мес. Во всех случаях диагноз соответствовал критериям CASPAR. Средний возраст пациентов на момент включения в исследование составлял 43,0±10,1 года, длительность ПсА – 7,7±7,1 года, псориаза – 18,6±10,4 года, индекс DAPSA – 44,2±17,1. Всем больным назначался тофацитиниб по 5 мг 2 раза в сутки с последующим возможным увеличением дозы до 10 мг 2 раза в сутки. Наряду с общеклиническим обследованием и стандартным ревматологическим осмотром проводили оценку уровня секретируемого белка DKK-1 и качества жизни, связанного со здоровьем (КЖСЗ), с помощью специфического опросника PsAID-12. Поиск предикторов достижения МАБ у пациентов с ПсА и расчет коэффициентов осуществляли с помощью многофакторного пошагового дискриминантного анализа.Результаты и обсуждение. На основании полученных результатов был разработан предиктор достижения МАБ (ПМАБ). ПМАБ = -1,165 × число воспаленных энтезисов + уровень DKK-1 (пмоль/л) + 3,086 × значение показателя шкалы «Поражение кожи» PsAID12 (если этот показатель составлял ≤3 балла, ему присваивали значение 1, а при величине >3 баллов – 0) + 2,568 × шкала «Боль» PsAID-12 (если этот показатель равнялся ≤6 баллам, ему присваивали значение 1, при уровне >6 баллов – 0).ROC-анализ, отражающий прогностическую значимость данного индекса, показал, что AUC (площадь под кривой) составила 0,803 (95% доверительный интервал 0,739–0,867; p=0,02). В качестве пограничного значения был выбран ПМАБ=3,89; чувствительность этого показателя составила – 91%, специфичность – 79%. Таким образом, при ПМАБ ≥3,89 вероятность того, что пациент достигнет МАБ через 3 мес, высокая, а при ПМАБ ˂ 3,89 – низкая.Заключение. Выявлены факторы, влияющие на достижение МАБ у пациентов с ПсА, разработана математическая модель, позволяющая своевременно оценивать качество проводимого лечения и при необходимости осуществлять его коррекцию, что замедляет прогрессирование заболевания

Применение гепсидина в качестве маркера для диагностики характера анемии у больных с высокой активностью ревматоидного артрита

Anemia is still one of the most common comorbidities that affects the prognosis of the underlying disease and the quality of life of patients.Objective: to evaluate the value of serum hepcidin level determination for the differential diagnosis of anemia of chronic disease/inflammation (ACD) in patients with active rheumatoid arthritis (RA).Material and methods. The study included 47 patients with RA with anemia consecutively admitted to V.A. Nasonova Research Institute of Rheumatology for inpatient treatment. According to WHO recommendations, the criterion for anemia was a decrease in hemoglobin level ˂ 120 g/l in women and ˂ 130 g/l in men. The control group consisted of 29 patients without anemia. In all patients, the DAS28 index was determined, and clinical and biochemical blood parameters were examined: serum iron, total iron-binding capacity of serum, hepcidin, cytokines, including interleukin (IL) 6 and tumor necrosis factor α (TNFα).Results and discussion. Of 47 patients with active RA and anemia, only 13 (28%) were diagnosed with isolated ACD. Iron deficiency anemia (IDA) was found in 17 (36%), the remaining 17 patients had a mixed genesis of anemia (ACD + IDA). Patients with isolated ACD had a statistically significant higher level of hepcidin(120.3±56.1 pg/ml) compared to the control group (90.3±37.9 pg/ml) and to patients with RA + IDA. In isolated ACD, the levels of IL6, TNFα, rheumatoid factor and antibodies to cyclic citrullinated peptide were 2 times higher (p<0.05) than in RA with iron deficiency (both in IDA and in mixed genesis of anemia). Only in isolated ACD did the hepcidin level correlate with the IL6 concentrations (r=0.8); no such correlation was found in patients with IDA and anemia of mixed origin or in patients without anemia. No correlation with TNFα levels was found in any subgroup. Conclusion. Hepcidin levels are an informative indicator for the differential diagnosis of the type of anemia during active inflammation. In RA patients with ACD, the maximum hepcidin concentration in blood serum was determined, and in IDA it was found to be lower than the reference values. The importance of the hepcidin – IL6 axis and the lack of influence of the proinflammatory cytokine TNFα on iron metabolism were demonstrated. Keywords: hepcidin; anemia; difficult-to-treat patient; rheumatoid arthritis> ˂ 0.05) than in RA with iron deficiency (both in IDA and in mixed genesis of anemia). Only in isolated ACD did the hepcidin level correlate with the IL6 concentrations (r=0.8); no such correlation was found in patients with IDA and anemia of mixed origin or in patients without anemia. No correlation with TNFα levels was found in any subgroup.Conclusion. Hepcidin levels are an informative indicator for the differential diagnosis of the type of anemia during active inflammation. In RA patients with ACD, the maximum hepcidin concentration in blood serum was determined, and in IDA it was found to be lower than the reference values. The importance of the hepcidin – IL6 axis and the lack of influence of the proinflammatory cytokine TNFα on iron metabolism were demonstrated.Анемия остается одним из наиболее распространенных видов сопутствующей патологии, которая влияет на прогноз основного заболевания и качество жизни пациентов.Цель исследования – оценка информативности определения уровня сывороточного гепсидина для дифференциальной диагностики анемии хронического воспаления (АХВ) у пациентов с активным ревматоидным артритом (РА).Материал и методы. В исследование включено 47 больных РА с анемией, последовательно поступивших на стационарное лечение в ФГБНУ «Научно-исследовательский институт ревматологии им. В.А. Насоновой». Критерием анемии, согласно рекомендациям ВОЗ, считали снижение уровня гемоглобина ˂ 120 г/л для женщин и ˂ 130 г/л для мужчин. Контрольная группа состояла из 29 больных без анемии. У всех пациентов определяли индекс DAS28, исследовали клинические и биохимические показатели крови: сывороточное железо, общую железосвязывающую способность сыворотки, гепсидин, цитокины, включая интерлейкин (ИЛ) 6 и фактор некроза опухоли α (ФНОα).Результаты и обсуждение. Из 47 пациентов с активным РА и анемией только у 13 (28%) была диагностирована изолированная АХВ. Железодефицитная анемия (ЖДА) была выявлена в 17 (36%) случаях, у остальных 17 больных отмечался смешанный генез анемии (АХВ + ЖДА). Больные с изолированной АХВ имели статистически значимо более высокий уровень гепсидина (120,3±56,1 пг/мл) по сравнению с лицами контрольной группы (90,3±37,9 пг/мл) и пациентами с РА + ЖДА. При изолированной АХВ уровни ИЛ6, ФНОα, ревматоидного фактора и антител к циклическому цитруллинированному пептиду были в 2 раза выше (р<0,05), чем при РА с дефицитом железа (как при ЖДА, так и при смешанном генезе анемии). Только в случаях изолированной АХВ уровень гепсидина коррелировал с концентрацией ИЛ6 (r=0,8), у пациентов с ЖДА и анемией смешанного генеза, а также у больных без анемии такой взаимосвязи не выявлено. Корреляции с уровнем ФНОα ни в одной подгруппе не обнаружено. Заключение. Уровень гепсидина является информативным показателем для дифференциальной диагностики характера анемии при активном воспалении. У больных РА с АХВ определялась максимальная концентрация гепсидина в сыворотке крови, а при ЖДА она оказалась ниже референсных значений. Продемонстрированы важность оси гепсидин – ИЛ6, а также отсутствие влияния провоспалительного цитокина ФНОα на метаболизм железа. Ключевые слова: гепсидин; анемия; труднолечимый пациент; ревматоидный артрит. > ˂ 0,05), чем при РА с дефицитом железа (как при ЖДА, так и при смешанном генезе анемии). Только в случаях изолированной АХВ уровень гепсидина коррелировал с концентрацией ИЛ6 (r=0,8), у пациентов с ЖДА и анемией смешанного генеза, а также у больных без анемии такой взаимосвязи не выявлено. Корреляции с уровнем ФНОα ни в одной подгруппе не обнаружено.Заключение. Уровень гепсидина является информативным показателем для дифференциальной диагностики характера анемии при активном воспалении. У больных РА с АХВ определялась максимальная концентрация гепсидина в сыворотке крови, а при ЖДА она оказалась ниже референсных значений. Продемонстрированы важность оси гепсидин – ИЛ6, а также отсутствие влияния провоспалительного цитокина ФНОα на метаболизм железа

Уратснижающая терапия и риск развития сахарного диабета 2-го типа у пациентов с подагрой (результаты перспективного исследования)

   Objective: to analyze the association between medications intake and the development of type 2 diabetes mellitus (T2DM) in patients with gout.   Material and methods. The study included 444 patients with gout without T2DM. The median follow-up time was 5.9 [2.9; 8.7] years. The primary end point was the diagnosis of T2DM. At baseline, therapy was initiated or adjusted according to current guidelines. Medication use was recorded: allopurinol, febuxostat, diuretics, glucocorticoids (GC), canakinumab, for which the odds ratio (OR) of developing T2DM was calculated.   Results and discussion. T2DM occurred in 108 (24.3 %) patients enrolled in the study. 405 patients completed the study. 311 (76.7 %) patients were taking urate-lowering drugs: 263 (90.7 %) allopurinol, 48 (9.3 %) febuxostat. The mean dose of allopurinol was 153.4 ± 28.4 mg/day, and that of febuxostat was 91.6 ± 12.1 mg/day. During treatment with febuxostat, the probability of developing T2DM was lower: OR 0.433 (95 % confidence interval, CI 0.188–0.996; p = 0.044). When diuretics were used OR was 2.212 (95 % CI 1.303–3.753; p = 0.003), GC – 1.566 (95 % CI 1.003–2.445; p = 0.048).   Conclusion. Febuxostat use is associated with a lower likelihood of developing T2DM.   Цель исследования – проанализировать связь приема лекарственных препаратов и развития сахарного диабета 2-го типа (СД2) у пациентов с подагрой.   Материал и методы. В исследование включено 444 пациента с подагрой без СД2. Медиана длительности наблюдения – 5,9 [2,9; 8,7] года. Первичная конечная точка – диагноз СД2. Во время стартового визита пациентам назначали или корректировали терапию в соответствии с действующими рекомендациями. Фиксировался прием препаратов: аллопуринола, фебуксостата, диуретиков, глюкокортикоидов (ГК), канакинумаба, для которых было рассчитано отношение шансов (ОШ) развития СД2.   Результаты и обсуждение. СД2 возник у 108 (24,3 %) из включенных в исследование пациентов. Завершили исследование 405 пациентов. Принимали уратснижающие препараты 311 (76,7 %) больных: 263 (90,7 %) – аллопуринол, 48 (9,3 %) – фебуксостат. Средняя доза аллопуринола – 153,4 ± 28,4 мг/сут, фебуксостата – 91,6 ± 12,1 мг/сут. На фоне терапии фебуксостатом вероятность развития СД2 была ниже: ОШ – 0,433 (95 % доверительный интервал, ДИ 0,188–0,996; р = 0,044). При использовании диуретиков ОШ составило 2,212 (95 % ДИ 1,303–3,753; р = 0,003), ГК – 1,566 (95 % ДИ 1,003–2,445; р = 0,048).   Заключение. Применение фебуксостата ассоциируется со снижением вероятности развития СД2

Артропатия, ассоциированная с противоопухолевой терапией ингибиторами контрольных точек: текущее понимание проблемы

   Checkpoint inhibitors (CPI) are anticancer drugs that activate the immune response against cancer cells. This type of treatment is highly effective, but also associates with many immunoinflammatory complications, including musculoskeletal. This review presents the current understanding of the clinical manifestations, pathogenesis and therapy of immune-mediated arthropathy in patients receiving CPI.   Ингибиторы контрольных точек (ИКТ) – противоопухолевые препараты, активирующие иммунный ответ против клеток злокачественного новообразования. Терапия этими препаратами отличается высокой эффективностью, в то же время она ассоциируется с развитием множества иммуновоспалительных осложнений, в том числе скелетно-мышечных. В обзоре представлено текущее понимание клинических проявлений, патогенеза и терапии иммуноопосредованной артропатии у пациентов, получающих ИКТ

Оценка эффективности и безопасности совместного применения нестероидных противовоспалительных препаратов и толперизона пролонгированного высвобождения у пациентов с травмой голеностопного сустава

   Ankle capsular ligamentous apparatus damage is one of the most common problems. Ankle injuries account for one-fifth of all lower extremity sports injuries. More than 81 % of acute ankle injuries are treated conservatively, with the rate of unsatisfactory results after this treatment ranging from 2 to 36.9 %.   Objective: to evaluate the efficacy and safety of the combined use of aceclofenac (Airtal) and tolperisone (Mydocalm Long) in patients with acute ankle ligament injuries.   Material and methods. Sixty patients aged 18 to 65 years with acute ankle ligament injury of grade II according to Kannus and Renstrom, with pain intensity in the joint on a visual analogue scale (VAS) ≥ 50 mm, who had no contraindications for the use of these drugs, participated in the study. Patients in the main group (n = 30) received aceclofenac 100 mg in powder form 2 times daily and tolperisone 450 mg in tablets once daily for 14 days. Patients in the comparison group (n = 30) received only aceclofenac 100 mg in powder form 2 times daily for 14 days. The efficacy of therapy was assessed by pain dynamics according to VAS and functional abilities according to the Foot and Ankle Ability Measure (FAAM) questionnaire, which included the Activities of Daily Living (ADL) subscale and the Sports subscale. To assess safety, laboratory tests were performed at visits 1 and 4, and adverse events (AEs) were assessed at visits 2, 3, and 4.   Results and discussion. Combined use of aceclofenac and tolperisone in patients with acute ankle ligament injuries resulted in more clinically significant pain reduction and improvement in functional indicators than aceclofenac monotherapy. In the combination therapy group, after completion of treatment on day 15, the severity of pain decreased by 94.8%, the increase in the score on the ADL scale was 62.9 % and on the Sports scale – 70.4 %. In the monotherapy group, pain intensity decreased by 85.1 %, the increase in the score on the ADL scale reached 40.7% and onthe Sports scale – 43.4 %. Throughout the study period, the medications were well tolerated, and no AEs were recorded.   Conclusion. The combined use of aceclofenac and tolperisone in patients with acute ankle ligament damage leads to a reduction in pain intensity in a short time, significantly improves indicators of functional activity, promotes a faster return to sports activities, and at the same time has a favourable safety profile.   Повреждение капсульно-связочного аппарата голеностопного сустава – одна из распространенных проблем. Травмы голеностопного сустава составляют пятую часть всех спортивных повреждений нижних конечностей. Консервативное лечение используется более чем в 81 % случаев острых повреждений голеностопного сустава, при этом частота неудовлетворительных результатов варьируется от 2 до 36,9 %.   Цель исследования – оценить эффективность и безопасность совместного применения ацеклофенака (Аэртал) и толперизона (Мидокалм Лонг) у пациентов с острым повреждением связок голеностопного сустава.   Материал и методы. В исследовании участвовали 60 пациентов в возрасте от 18 до 65 лет c острым повреждением связок голеностопного сустава II степени тяжести по Kannus и Renstrom, с интенсивностью боли в суставе по визуальной аналоговой шкале (ВАШ) ≥ 50 мм, не имеющих противопоказаний для назначения указанных препаратов. Пациенты основной группы (n = 30) получали ацеклофенак 100 мг в порошках 2 раза в день и толперизон 450 мг в таблетках 1 раз в день на протяжении 14 дней. Пациенты группы сравнения (n = 30) использовали только ацеклофенак 100 мг в порошках 2 раза в день на протяжении 14 дней. Эффективность терапии оценивалась по динамике боли по ВАШ и функциональных возможностей по опроснику FAAM, который включал подшкалу повседневной деятельности (ADL) и подшкалу спорта (Sports). Для оценки безопасности во время визитов 1 и 4 проводились лабораторные исследования, а на момент визитов 2, 3 и 4 оценивались нежелательные реакции (НР).   Результаты и обсуждение. При совместном применении ацеклофенака и толперизона у пациентов с острым повреждением связок голеностопного сустава выявлены клинически более значимые уменьшение боли и улучшение функциональных показателей, чем при монотерапии ацеклофенаком. В группе комбинированной терапии после окончания курса лечения на 15-й день выраженность боли снизилась на 94,8 %, прирост счета по шкале повседневной деятельности составил 62,9 %, а по шкале спорта – 70,4 %. В группе монотерапии выраженность боли уменьшилась на 85,1 %, прирост счета по шкале повседневной деятельности достиг 40,7 %, а по шкале спорта – 43,4 %. На протяжении всего периода исследования переносимость препаратов была хорошей, НР не зарегистрировано.   Заключение. Совместное применение ацеклофенака и толперизона у пациентов с острым повреждением связок голеностопного сустава в короткие сроки приводит к снижению выраженности боли, значительно улучшает показатели функциональной активности, способствует более быстрому возвращению к спортивным нагрузкам и при этом имеет благоприятный профиль безопасности

Ранняя диагностика коксита при анкилозирующем спондилите

Coxitis is one of the characteristic clinical manifestations of ankylosing spondylitis (AS). Hip joint (HJ) involvement in AS is considered an un-favorable prognostic factor. Early detection of coxitis is of great importance, since with the timely initiation of adequate treatment, the risk of developing irreversible changes in HJ can be reduced.The lecture discusses the issues of clinical and instrumental diagnosis of coxitis in AS and presents an algorithm for its early detection developed by the authors.Коксит — одно из характерных клинических проявлений анкилозирующего спондилита (АС). Поражение тазобедренных суставов (ТБС) при АС считается неблагоприятным прогностическим фактором. Раннее выявление коксита имеет большое значение, так как при своевременном начале адекватного лечения можно снизить риск развития необратимых изменений ТБС.В лекции рассматриваются вопросы клинической и инструментальной Диагностики коксита при АС, представлен разработанный авторами алгоритм его раннего выявления

Полиморфные варианты гена ADAMTS5 – новые маркеры гипермобильности суставов

Joint hypermobility (JH) is a common phenotype that can be both an independent clinical syndrome and a manifestation of connective tissue diseases. The pathogenesis of JH is not well understood. JH may be a predisposing factor in the development of musculoskeletal system pathology, so it is necessary to identify its molecular markers to prevent the formation of associated disorders.Objective: to search for associations of five polymorphic variants of the ADAMTS5 gene with JH and connective tissue dysplasia (CTD).Material and methods. A one-stage screening study of young people (n=181, mean age 21.86±0.22 years) was performed. We searched for associations of polymorphic variants of the rs226794, rs9978597, rs2830585, rs229077, rs229069 loci of the ADAMTS5 gene with JH, undifferentiated CTD, and their combinations. JH was determined by the Beighton scale, CTD – by a quantitative method. The study of polymorphic variants was carried out using real-time polymerase chain reaction. To compare qualitative features, Fisher's exact test with Yates’s correction for 2×2 contingency tables was used. The strength of associations was assessed using the odds ratio (OR), differences were considered significant at p<0.05, the correction for multiple comparisons was performed using the Benjamini–Hochberg method (false discovery rate, FDR).Results and discussion. JH was detected in 128 (70.7%), signs of CTD – in 129 (71.3%) patients, including 115 (63.5%) patients in combination with JH. We found associations of the T allele and the TT genotype of the rs9978597 locus with the presence of JH (OR 5.00 and 7.81, respectively), CTD (OR 3.13 and 3.96), or their combinations (OR 6.33 and 10.23). An association of the GG genotype of the rs226794 locus with isolated JH was also found (OR 3.87).Conclusion. The GG genotype of the rs226794 locus of the ADAMTS5 gene is a marker of isolated JH, the T allele of the rs9978597 locus is a marker of both isolated JH and CTD, and their combination.Гипермобильность суставов (ГМС) – часто встречающийся фенотип, который может быть как самостоятельным клиническим синдромом, так и проявлением заболеваний соединительной ткани. Патогенез ГМС изучен недостаточно. ГМС может являться предрасполагающим фактором развития патологии опорно-двигательного аппарата, поэтому необходимо выявление ее молекулярных маркеров для профилактики формирования ассоциированных нарушений.Цель исследования – поиск ассоциаций пяти полиморфных вариантов гена ADAMTS5 с ГМС и дисплазией соединительной ткани (ДСТ).Материал и методы. Выполнено одномоментное скрининговое исследование лиц молодого возраста (n=181, средний возраст – 21,86±0,22 года). Проведен поиск ассоциаций полиморфных вариантов локусов rs226794, rs9978597, rs2830585, rs229077, rs229069 гена ADAMTS5 с ГМС, недифференцированной ДСТ и их сочетаниями. ГМС определяли по шкале Beighton, ДСТ – количественным методом. Исследование полиморфных вариантов осуществлялось с помощью полимеразной цепной реакции в режиме реального времени. Для сравнения качественных признаков использовали точный критерий Фишера с поправкой Йетса для таблиц сопряженности 2×2. Силу ассоциаций оценивали посредством отношения шансов (ОШ), различия считали значимыми при p<0,05, поправку на множественность сравнений проводили методом Бенджамини–Хохберга (метод контроля ожидаемой доли ложных отклонений гипотез – false discovery rate, FDR).Результаты и обсуждение. ГМС была выявлена у 128 (70,7%), признаки ДСТ – у 129 (71,3%) пациентов, в том числе у 115 (63,5%) – в сочетании с ГМС. Обнаружены ассоциации аллеля Т и генотипа ТТ локуса rs9978597 с наличием ГМС (ОШ 5,00 и 7,81 соответственно), ДСТ (ОШ 3,13 и 3,96) и их сочетания (ОШ 6,33 и 10,23). Также была найдена ассоциация генотипа GG локуса rs226794 с изолированной ГМС (ОШ 3,87).Заключение. Генотип GG локуса rs226794 гена ADAMTS5 является маркером изолированной ГМС, аллель T локуса rs9978597 – маркером как изолированных ГМС и ДСТ, так и их сочетания

Посттравматический остеоартрит: эпидемиология, патогенез, клиническая картина, подходы к фармакотерапии

Post-traumatic osteoarthritis (PTOA) is an inflammatory and degenerative disease that occurs as a result of the joint structures injury. It is a common pathology, accounting for approximately 12% of all cases of osteoarthritis (OA). PTOA often occurs in people of young productive age, progresses rapidly, causing chronic pain and increasing dysfunction. Individuals undergoing joint replacement for PTOA are, on average, 10 years younger than those with primary OA. The time interval from the moment of injury to the onset of typical PTOA radiological signs varies widely – from 1 year to 15–20 years.The main injuries that cause PTOA are intra-articular fractures, anterior cruciate ligament injuries, meniscus rupture and dislocation of the patella of the knee joint, joint dislocations with damage to the ligamentous apparatus of the ankle and shoulder joints.The pathogenesis of PTOA is determined by chronic inflammation accompanied by macrophage activation, hyperproduction of cytokines, primarily interleukin (IL) 1â, chemokines and growth factors, progressive destruction of joint tissue and degenerative changes (fibrosis, neoangiogenesis, osteophytosis).Pathogenetic treatment of PTOA, which would stop the progression of the disease, has not been developed. The possibility of using inhibitors of IL1â, IL6, inhibitors of tumor necrosis factor á, glucocorticoids, hyaluronic acid, autologous cell based therapy is under study. The control of pain and inflammation in PTOA requires the prescription of traditional drugs that are widely used in the practice of managing patients with primary OA. In particular, the use of symptomatic delayed-acting agents, such as the injectable form of chondroitin sulfate, seems to be appropriate.Посттравматический остеоартрит (ПТОА) – воспалительно-дегенеративное заболевание, возникающее вследствие повреждения структур сустава. Это частая патология, на которую приходится примерно 12% всех случаев остеоартрита (ОА). ПТОА нередко возникает у лиц молодого трудоспособного возраста, быстро прогрессирует, вызывая хроническую боль и нарастающее нарушение функции. Лица, которым выполняют эндопротезирование суставов в связи с ПТОА, в среднем на 10 лет младше, чем больные первичным ОА. Промежуток времени от момента травмы до появления типичных рентгенологических признаков ПТОА варьируется в широких пределах – от 1 года до 15–20 лет.Основными травмами, вызывающими ПТОА, являются внутрисуставные переломы, повреждение передней крестообразной связки, разрыв мениска и дислокация надколенника коленного сустава, вывихи суставов с повреждением связочного аппарата голеностопного и плечевого суставов.Патогенез ПТОА определяется хроническим воспалением, сопровождающимся активацией макрофагов, гиперпродукцией цитокинов, прежде всего интерлейкина (ИЛ) 1â , хемокинов и факторов роста, прогрессирующим разрушением ткани сустава и дегенеративными изменениями (фиброз, неоангиогенез, остеофитоз). Патогенетическое лечение ПТОА, которое позволило бы остановить прогрессирование заболевания, не разработано. Изучается возможность применения ингибиторов ИЛ1â, ИЛ6, ингибиторов фактора некроза опухоли á, глюкокортикоидов, препаратов гиалуроновой кислоты, аутологичных клеточных препаратов. Контроль боли и воспаления при ПТОА требует назначения традиционных средств, широко используемых в практике ведения больных первичным ОА. В частности, целесообразным представляется применение симптоматических средств замедленного действия, таких как инъекционная форма хондроитина сульфата