Spectral Analysis of Structural Changes of the Heart Valves at Different Stages of Their Decellularization

Presents the results of applying the method of Raman spectroscopy for the qualitative analysis of the surfaces of the heart valve of sheep before and during their decellularization. Optical analysis showed that the implementation of decellularization valves reduces the content of glycosaminoglycans, proteins and lipids. Found that using specified optical coefficients, it is possible to control the efficiency of the process of decellularization heart valves. Keywords: Raman spectroscopy, heart valve, optical coefficient, decellularization, spectral analysis

STRUCTURE, PHASE COMPOSITION AND PROPERTIES OF SUPER-α2 ALLOY SHEETS AFTER QUENCHING FORM DIFFERENT TEMPERATURES

Изучено влияние закалок с различных температур с предварительной закалкой из β-области на структуру, фазовый состав и механические свойства листов сплава Ti-20Al-12Nb. Было установлено, что для этого сплава температурный диапазон 650…850 °С отвечает трехфазной α2+O+β-области. При температурах 650…750 °С содержание α2-фазы невелико. В диапазоне 900…1050 °С сплав приобретает двухфазное β + α2 состояние. Наименьшие значения твердости HV зафиксированы на образцах, закаленных с температуры 850 °С. Для проведения дальнейшей холодной деформации можно рекомендовать термическую обработку в виде закалки с температурного диапазона около 850°С для листов в структуре которых исходно содержится первичная α2-фаза.The effect of quenching from different temperatures on structure, phase composition and mechanical properties of the alloy Ti-20Al-12Nb was studied. It was found that the alloy is in three-phase α2+O+β-field in the temperature range of 650...850 °C. Quantity of α2-phase is low at temperatures of 650...750 °C. The alloy is in a two-phase β + α2 phase field at the temperature range 900...1050 °C. It was found that the lowest HV hardness values are observed after quenching from 850 °C. The quenching at 850 °C can be recommended for cold deformation of sheets, which initially contains the primary α2 phase in the structure.Работа выполнена при поддержке гранта Президента Российской Федерации МК-7923.2016.8

Радиационный мониторинг питьевой воды в районе Белоярской АЭС

The article provides a radiation-hygienic assessment of the current state of drinking water supply sources for the population in the observation area of the the Beloyarsk NPP and the Institute of Nuclear Materials. We determined the content of natural (234U, 238U, 226Ra, 228Ra, 210Po, 222Rn, 210Pb, 228Th, 230Th, 232Th) and technogenic (3H, 14C, 60Co, 90Sr, 134Cs, 137Cs, 238Pu, 239,240Pu, 241Am) radionuclides in drinking water of tap water, water boreholes and water wells in test settlements located at different distances and directions from radiation hazardous facilities. Results of monitoring of water sources in 2012–2013 and 2019 showed the radiation safety of drinking water in the vicinity of the Beloyarsk NPP according to several criteria. Thus, the maximum levels of the gross specific alpha-activity of radionuclides in water samples were 3.9 times lower than the control level (0.2 Bq/kg), the gross specific beta-activity was 5.7 times lower than the control level (1 Bq/ kg). Over the entire observation period, none of the drinking water samples exceeded the control levels both for individual radionuclides and for the sum of the ratios of specific activities to control levels. The content of natural and artificial radionuclides in drinking water near the Beloyarsk NPP decreases in the following order: water wells > water boreholes > tap water. For the past 20 years, there was a decrease in tritium specific activity in drinking water of the Beloyarsk NPP region by 20–35%, depending on the source of water supply. It was noted that the launch of the BN-800 reactor also did not lead to an increase in the content of other artificial radionuclides (90Sr, 137Cs) in groundwater. The average annual effective dose of internal exposure of the population due to drinking water consumption in the vicinity of the Beloyarsk NPP is 0.05 mSv, according to conservative estimates – 0.07 mSv, which is below the radiation safety threshold (0.1 mSv/a) recommended by the WHO. Natural radionuclides play the primary role in the formation of the annual average effective dose for internal irradiation (98.9%) due to drinking water consumption on the considered territories. 210Po makes the largest contribution to the dose from natural radioisotopes – 43%, somewhat less is made by 210Pb – 25%. The third place in the dose formation from natural radionuclides belongs to 234U (8%), 228Ra (7%), 226Ra (6%) and 230Th (6%). The contribution of other natural radioisotopes in the formation of the internal radiation dose from drinking water consumption does not exceed 2-3%. The contribution of technogenic radionuclides to the annual average effective dose from the consumption of drinking water is negligible (about 1%). Of the technogenic components, 90Sr (60%), 3H (20%), and 241Am (12%) play the most significant role in the formation of the internal exposure dose.В статье дана радиационно-гигиеническая оценка современного состояния источников питьевого водоснабжения населения в зоне наблюдения Белоярской АЭС и Института реакторных материалов. На примере тестовых населенных пунктов, расположенных на разном расстоянии и направлениях от радиационно-опасных объектов, определено содержание природных (234U, 238U, 226Ra, 228Ra, 210Po, 222Rn, 210Pb, 228Th, 230Th, 232Th) и техногенных (3H, 14C, 60Co, 90Sr, 134Cs, 137Cs, 238Pu, 239,240Pu, 241Am) радионуклидов в питьевой воде водопроводов, скважин и колодцев. Результаты мониторинга источников водопользования в 2012–2013 гг. и в 2019 г. показали радиационную безопасность питьевых вод в регионе Белоярской АЭС по ряду критериев. Так, максимальные уровни удельной суммарной альфа-активности радионуклидов в пробах были в 3,9 раза ниже критерия предварительной оценки соответствия воды требованиям радиационной безопасности (0,2 Бк/кг), удельной суммарной бета-активности – в 5,7 раза меньше данного критерия (1 Бк/кг). За весь период наблюдений ни в одной из проб питьевых вод не были превышены как уровни вмешательства по отдельным радионуклидам, определенные Приложением 2а к НРБ-99/2009, так и критерий соответствия питьевой воды требованиям радиационной безопасности – сумма отношений удельных активностей радионуклидов к уровням вмешательства не превышала 1. Содержание природных и техногенных радионуклидов в питьевой воде района Белоярской АЭС снижается в ряду: колодцы > скважины > водопроводы. Показано уменьшение за последние 20 лет удельной активности трития в питьевой воде района Белоярской АЭС на 20–35% в зависимости от источника водоснабжения. Отмечено, что начало эксплуатации реактора БН-800 не привело к увеличению содержания техногенных радионуклидов (90Sr, 137Cs) в подземных водах. Средняя годовая эффективная доза внутреннего облучения населения от потребления питьевой воды в зоне потенциального влияния Белоярской АЭС составляет 0,05 мЗв, по консервативным оценкам – 0,07 мЗв, что ниже референтного дозового уровня ожидаемой эффективной дозы за счет потребления питьевой воды в течение одного года (0,1 мЗв/ год), рекомендованного ВОЗ. Основной вклад в формирование средней годовой эффективной дозы внутреннего облучения населения (98,9%) от потребления питьевой воды в районе Белоярской АЭС вносят природные радионуклиды. Наибольший вклад в дозу внутреннего облучения за счет потребления питьевой воды от природных радиоизотопов вносит 210Po – 43%, несколько меньший 210Pb – 25%. На третьем месте в дозоформировании от природных радионуклидов находятся: 234U (8%), 228Ra (7%), 226Ra (6%) и 230Th (6%). Роль остальных природных радиоизотопов в формировании дозы внутреннего облучения от потребления питьевой воды не превышает 2–3%. Вклад техногенных радионуклидов в среднюю годовую эффективную дозу от потребления питьевой воды ничтожно мал (около 1%). От техногенной компоненты наибольший вклад в формирование дозы внутреннего облучения вносят 90Sr (60%), 3H (20%) и 241Am (12%)

MODERN FORMS OF PARTNERSHIP IN BUSINESS

The article examines tendencies of the development of new organizational forms of partnership and marks several problems of their usage in Russian conditions by the example of the Novosibirsk region. Modern forms of networking and partnership of commercial companies and universities, research institutes and other organizations, such as clusters, strategic alliances, technology platforms, business ecosystems and other, are focused on the development of new market opportunities and gaining competitive advantage through the sharing of assets and expertise. Two groups of strategic partnership initiatives in the business were emphasized: some initiatives are shown by the state, while some come from the companies. It has been shown that the development of digital technologies, which allows to establish connection between geographically separated participants, promotes the formation of new partnership tools, such as the technology platforms and business ecosystems built on their basis

Modern forms of partnership in business

Abstract: The article examines tendencies of the development of new organizational forms of partnership and marks several problems of their usage in Russian conditions by the example of the Novosibirsk region. Modern forms of networking and partnership of commercial companies and universities, research institutes and other organizations, such as clusters, strategic alliances, technology platforms, business ecosystems and other, are focused on the development of new market opportunities and gaining competitive advantage through the sharing of assets and expertise. Two groups of strategic partnership initiatives in the business were emphasized: some initiatives are shown by the state, while some come from the companies. It has been shown that the development of digital technologies, which allows to establish connection between geographically separated participants, promotes the formation of new partnership tools, such as the technology platforms and business ecosystems built on their basis