Вивчення елементного складу трави деяких видів сочевиці

Topicality. Plants are the source of many chemical elements for human body including various physiological and biological role and relatively high bioavailability. The information about food and medicinal plants chemical composition is necessary for the balanced human nutrition, prevention and treatment of diseases associated with dysеlementosis. Content determination of trace elements and heavy metals in medicinal plant raw materials and medicines derived from them has the scientific interest due to the high biological role of certain chemical elements for human body.Aim. To determine the elemental herb composition of wild lentils (Lens): L. orientalis (Boiss.) Hand.-Mazz.), L. odemensis Ladiz. and L. tomentosus Ladiz.Materials and methods. For studying the elemental composition atomic emission spectrographic method was used. The raw material was provided by O. M. Bezugla, the leading researcher of theNationalCenter for Plant Genetic Resources of Ukraine.Results and discussion. According to the research results 19 elements were identified in studied samples. Five of them were assigned to the macroelements and fourteen – to microelements among which Ni, Cu, Pb belong to heavy metals. All samples of lentils contained the largest amount of К and Ca. Among detected microelements the high content had Si, Fe, Zn, Al, Mn. The following patterns of the elements accumulation were characteristic for the samples: L. orientalis – K > Ca > Si > Na > Mg > P > > Al > Fe > Mn > Zn > Sr > Ni = Cu > Pb > Mo; L. оdemensis – K > Si > Ca > Mg > P > Fe > Al > Na > Mn > Sr > Zn > Cu > Ni > Pb = Mo; L. tomentosus – K > Ca > Si > Mg > P > Na > Al > Fe > Mn > Zn > Cu > Ni > Pb = Sr = Mo.Conclusions. In the herb of three lentils species the content of 19 elements was determined, among witch 5 elements were macroelements and 14 elements – microelements. After analyzing the results we can conclude that high content and ability to accumulate elements make herbs of studied lentil species the promising sources of biologically available macro and microelements.Актуальность. Растения являются источником поступления в организм человека многих химических элементов, различных по своей физиологической и биологической активности с достаточно высокой биодоступностью. Сведения о химическом составе пищевых и лекарственных растений необходимы как для сбалансированного питания человека, так и для профилактики и лечения заболеваний, связанных с дисэлементозами. Определение содержания микроэлементов и тяжелых металлов в лекарственном растительном сырье и получаемых из него препаратов представляет интерес в связи с высокой биологической ролью некоторых химических элементов для организма человека.Целью нашего исследования было определение элементного состава травы диких видов чечевицы (Lens): L. orientalis (Boiss.) Hand.-Mazz.), L. odemensis Ladiz., L. tomentosus Ladiz.Материалы и методы. Для изучения элементного состава был использован атомно-эмиссионный спектрографический метод. Сырье было предоставлено ведущим научным сотрудником Национального центра генетических ресурсов растений Украины Безуглой Е. Н.Результаты и их обсуждение. В исследуемых образцах определено 19 элементов, из которых 5 отнесены к макро- и 14 к микроэлементам, среди которых к тяжелым металлам относятся Ni, Cu, Pb. Во всех образцах наблюдается большое содержание K и Ca. Определено содержание 14 микроэлементов, среди которых преобладают Si, Fe, Zn, Al, Mn. Наблюдается следующая закономерность накопления элементов в образцах: L. orientalis – K > Ca > Si > Na > Mg > P > > Al > Fe > Mn > Zn > Sr > Ni = Cu > Рb > Мои; L. оdemensis – K > Si > Ca > Mg > P > Fe > Al > Na > Mn > Sr > Zn > Cu > Ni > Рb = Мо; L. tomentosus – K > Ca > Si > Mg > P > Na > Al > Fe > Mn > Zn > Cu > Ni > Рb = Sr = Мо.Выводы. В траве трех видов чечевицы определено содержание 19 элементов, из которых 5 отнесены к макро- и 14 – к микроэлементам. Проанализировав полученные результаты, можно сделать вывод, что высокое содержание и способность к накоплению элементов в траве трех видов чечевицы позволяют считать ее перспективным источником биологически доступных макро- и микроэлементов.Актуальність. Рослини є джерелом надходження в організм людини багатьох хімічних елементів, різноманітних за своєю фізіологічною і біологічною роллю з досить високою біодоступністю. Відомості про хімічний склад харчових і лікарських рослин необхідні як для збалансованого харчування людини, так і для профілактики та лікування захворювань, пов’язаних з диселементозами. Визначення вмісту мікроелементів і важких металів у лікарській рослинній сировині і одержуваних з нього препаратів становить інтерес у зв’язку з високою біологічною роллю деяких хімічних елементів для організму людини.Метою роботи було визначення елементного складу трави диких видів сочевиці (Lens): L. orientalis (Boiss.) Hand.-Mazz.), L. odemensis Ladiz., L. tomentosus Ladiz.Матеріали та методи. Для вивчення елементного складу був використаний атомно-емісійний спектрографічний метод. Сировина була надана провідним науковим співробітником Національного центру генетичних ресурсів рослин України Безуглою О. М.Результати та їх обговорення. В досліджуваних зразках визначено 19 елементів, з яких 5 віднесені до макро- і 14 до мікроелементів, серед яких до важких металів відносяться Ni, Cu, Pb. В усіх зразках – найбільший вміст К та Ca. Визначений вміст 14 мікроелементів, серед яких переважають Si, Fe, Zn, Al, Mn. Спостерігається наступна закономірність щодо накопичення елементів у зразках: L. orientalis – K > Ca > Si > Na > Mg > P > Fe > Al > Fe > Mn > Zn > Sr > Ni = Cu > Рb > Мо; L. оdemensis – K > Si > Ca > Mg > P > Fe > Al > Na > Mn > Sr > Zn > Cu > Ni > Рb = Мо; L. tomentosus – K > Ca > Si > Mg > P > Na > Al > Fe > Mn > Zn > Cu > Ni > Рb = Sr = Мо.Висновки. У траві трьох видів сочевиці визначено вміст 19 елементів, з яких 5 макро- і 14 мікроелементів. Проаналізувавши отримані результати, можна зробити висновок, що високий вміст та здатність до накопичення елементів у траві трьох видів сочевиці дозволяє вважати її перспективним джерелом біологічно доступних макро- та мікроелементів

Widening the Window of Spin-Crossover Temperatures in Bis(formazanate)iron(II) Complexes via Steric and Noncovalent Interactions

Bis(formazanate)iron(II) complexes undergo a thermally induced S = 0 to S = 2 spin transition in solution. Here we present a study of how steric effects and π-stacking interactions between the triarylformazanate ligands affect the spin-crossover behavior, in addition to electronic substituent effects. Moreover, the effect of increasing the denticity of the formazanate ligands is explored by including additional OMe donors in the ligand (7). In total, six new compounds (2-7) have been synthesized and characterized, both in solution and in the solid state, via spectroscopic, magnetic, and structural analyses. The series spans a broad range of spin-crossover temperatures (T1/2) for the LS ⇌ HS equilibrium in solution, with the exception of compound 6 which remains high-spin (S = 2) down to 210 K. In the solid state, 6 was shown to exist in two distinct forms: a tetrahedral high-spin complex (6a, S = 2) and a rare square-planar structure with an intermediate-spin state (6b, S = 1). SQUID measurements, 57Fe Mössbauer spectroscopy, and differential scanning calorimetry indicate that in the solid state the square-planar form 6b undergoes an incomplete spin-change-coupled isomerization to tetrahedral 6a. The complex that contains additional OMe donors (7) results in a six-coordinate (NNO)2Fe coordination geometry, which shifts the spin-crossover to significantly higher temperatures (T1/2 = 444 K). The available experimental and computational data for 7 suggest that the Fe···OMe interaction is retained upon spin-crossover. Despite the difference in coordination environment, the weak OMe donors do not significantly alter the electronic structure or ligand-field splitting, and the occurrence of spin-crossover (similar to the compounds lacking the OMe groups) originates from a large degree of metal-ligand π-covalency

Применение сверточных нейронных сетей в подсистеме разведки комплексной системы безопасности

The article proposes the structure of an integrated security system for areal facilities. The main subsystems included in its composition are considered. The tasks of the intelligence subsystem for detecting and recognizing ground-based objects of observation in a complex phono-target environment are defined.The task of detecting an object of observation was solved on the basis of a previously proposed algorithm. The disadvantage of this algorithm was the presence of false positives from a flickering complex phono-target environment. To eliminate this drawback, it is proposed to apply a classifier based on the convolutional neural network, which distributes the selected objects to specific classes.The analysis and experimental studies to evaluate the accuracy of recognition of ground objects by convolutional architectures such as VGG-16, VGG-19, Inception v3, ResNet-50, MobileNet. Training and verification of the recognition quality of architecture data was carried out on an experimentally created data set with a human image on a contrasting background and at different ranges. The results obtained indicate the possibility of using a convolutional neural network in the security system and its ability to work in real time.В статье предложена структура комплексной системы безопасности площадных объектов. Рассмотрены основные подсистемы, входящие в её состав. Определенны задачи подсистеме разведки по обнаружению и распознаванию наземных объектов наблюдения в сложной фоноцелевой обстановке.Задача обнаружения объекта наблюдения решалась на основе предложенного ранее алгоритма. Недостатком данного алгоритма являлось наличие ложных срабатываний от мерцающей сложной фоноцелевой обстановки. Для устранения данного недостатка предложено применить классификатор на основе сверточной нейронной сети, который распределяет выделенные объекты по конкретным классам.Проведен анализ и экспериментальные исследования по оценки точности распознавания наземных объектов такими сверточными архитектурами как VGG-16, VGG-19, Inception v3, ResNet-50, MobileNet. Обучение и проверка качества распознавания данных архитектур проводилось на экспериментально созданном наборе данных с изображением человека на контрастном фоне и на различных дальностях. Полученные результаты свидетельствуют о возможности применения сверточной нейронной сети в системе охраны и её способность работать в реальном масштабе времени

ФАКТОРЫ ПРОГНОЗА СИСТЕМНОГО ПРОГРЕССИРОВАНИЯ РАКА ПРЕДСТАТЕЛЬНОЙ ЖЕЛЕЗЫ У ПАЦИЕНТОВ С БИОХИМИЧЕСКИМ РЕЦИДИВОМ ПОСЛЕ РАДИКАЛЬНОЙ ПРОСТАТЭКТОМИИ

The impact of different prognostics factors on the probability of development local and systemic relups in patient with biochemical recurrence following prostatectomy was studied. By multivariable analysis, predictors of systemic progression were seminal vesicle invasion (pT3b) (p = 0,005), trigger prostate-specific antigen level greater than 2 ng/mL (p = 0,03), prostate-specific antigen doubling time of 6 months or less (p = 0,002) and prostate-specific antigen velocity greater than 0,1 ng/mL per month (p < 0,0001). The rate of systemic progression in patient with not greater than one unfavorable predictor was 6,3 %, with two or greater predictors – 88,9 % (p < 0,001).Изучалось влияние различных прогностических факторов на вероятность выявления изолированного местного рецидива или системного прогрессирования рака предстательной железы у пациентов с биохимическим рецидивом после радикальной простатэктомии. В мультивариантном анализе наличие инвазии семенных пузырьков по данным послеоперационного морфологического исследования, уровень простатспецифического антигена (ПСА) на момент проведения обследования > 2 нг/мл, скорость прироста ПСА > 0,1 нг/мл в месяц и время его удвоения ≤ 6 мес являются независимыми факторами, ассоциированными с высокой вероятностью наличия системного распространения заболевания у пациентов с бессимптомным повышением ПСА после радикальной простатэктомии (p < 0,05). Частота выявления системного распространения процесса при наличии двух и более неблагоприятных факторов составила 88,9 %, при наличии не более одного фактора – 6,3 % (p < 0,001)

Tuning the magnetic ground state of a novel tetranuclear Nickel(II) molecular complex by high magnetic fields

Electron spin resonance and magnetization data in magnetic fields up to 55 T of a novel multicenter paramagnetic molecular complex [L_2Ni_4(N_3)(O_2C Ada)_4](Cl O_4) are reported. In this compound, four Ni centers each having a spin S = 1 are coupled in a single molecule via bridging ligands (including a \mu_4-azide) which provide paths for magnetic exchange. Analysis of the frequency and temperature dependence of the ESR signals yields the relevant parameters of the spin Hamiltonian, in particular the single ion anisotropy gap and the g factor, which enables the calculation of the complex energy spectrum of the spin states in a magnetic field. The experimental results give compelling evidence for tuning the ground state of the molecule by magnetic field from a nonmagnetic state at small fields to a magnetic one in strong fields owing to the spin level crossing at a field of ~25 T.Comment: revised version, accepted for publication in Physical Review

Cobalt-Catalyzed Hydrogenations via Olefin Cobaltate and Hydride Intermediates

Redox noninnocent ligands are a promising tool to moderate electron transfer processes within base-metal catalysts. This report introduces bis(imino)acenaphthene (BIAN) cobaltate complexes as hydrogenation catalysts. Sterically hindered trisubstituted alkenes, imines, and quinolines underwent clean hydrogenation under mild conditions (2-10 bar, 20-80 degrees C) by use of the stable catalyst precursor [((Dipp)BIAN)CoBr2] and the cocatalyst LiEt3BH. Mechanistic studies support a homogeneous catalysis pathway involving alkene and hydrido cobaltates as active catalyst species. Furthermore, considerable reaction acceleration by alkali cations and Lewis acids was observed. The dinuclear hydridocobaltate anion with bridging hydride ligands was isolated and fully characterized