Il pittore rinascimentale e l'isografo russo: il "proprio" e l'"altrui" nel contesto del Leonardo da Vinci di Merežkovskij

Незначительные по объему два „русских” эпизода в произведении Д.М. Мережковского Восркесшие Боги – Леонардо да Винчи приобретают весомый структурный смысл как контраст „итальянской” теме романа. „Культурное” и „не культурное” отождествляются здесь – и не в последнюю очередь в языковом плане – со „своим” и „чужим” в соответствующих точках зрения. Но именно в живописи, которую олицетворяют молодой иконописец и старый Леонардо, эти понятия подлинно выкристаллизовываются, чтобы затем достигнуть высшей степени синтеза в Божественном.Università degli Studi di Trieste - Scuola Superiore di Lingue Moderne per Interpreti e Traduttori. Università degli Studi di Bergamo - Dipartimento di Linguistica e Letterature comparat

Russian specialized periodicals in culture as a modern communicative channel

The key factor of modern society development is mass media, and nowadays its demanded business model is the translation of advertising informatio

Античные мотивы в поэтическом мире Максимилиана Волошина. Aрхаизм или архаизирование ?

В поэзии и критикe Максимилиана Волошина классическая древность, и, в частности, античная Греция, не преобладает над другими темами, но в то же время можно с уверенностью сказать, что она проявляет себя на протяжении всей его творческой работы. В статье, опубликованной в первом номере Аполлона, Волошин затронул вопрос об архаичности. Павел Муратов откликнулся на эту публикацию жёсткой критикой, считая, что смешение таких разнородных элементов, как архаизм и архаизирование неприемлемо. У Волошина действительно не было архаизирующей трактовки древности : он трансформировал античность посредством архетипов. Это значит, что отражения античности у Волошина необходимо изучать не только в свете классической филологии и мифологии, но и через призму архетипов, среди которых особый акцент поставлен на архетипе жесткости и твёрдости камней. В Афинах, например, Волошин воспринял Акрополь не столько с точки зрения филолога или искусствоведа, как с позиций камнетёса-феноменолога.In Maksimilian Vološin’s poetry and criticism classical antiquity does not predominate over other themes, yet at the same time we can argue that Greek antiquity reverberates throughout his work. Vološin tackled the theme of archaism in an essay published in the first issue of Apollon. Pavel Muratov criticized it harshly, considering unacceptable its confusion of archaism and archaicization. Vološin was not actually archaicizing antiquity : he was refashioning it through the use of archetypes. It is thus necessary to study antiquity in Vološin not only in the light of classical philology and mythology, but also through the prism of archetypes, with a particular focus on the archetypes linked to stiffness, to the rigidity of stones. In Athens, for instance, Vološin reacted to the Acropolis with an astonishment that was not associated with the point of view of the philologist or the art scholar, but privileged instead the point of view of the stonecutter-phenomenologist.Dans la poésie et la critique de Maksimilian Vološin, l’Antiquité classique, et, en particulier, la Grèce antique, ne prévaut pas contre d’autres thèmes, et néanmoins on peut dire avec certitude qu’elle se manifeste de façon constante tout le long de son oeuvre. Dans son article publié dans le premier numéro de la revue Apollon, Vološin aborda la question de l’archaïsation. Le compte rendu rédigé, à cette occasion, par Pavel Muratov fut une critique virulente qui reprochait à Vološin d’avoir mélangé les concepts aussi divergents qu’archaïsme et archaïsation. En effet, le traitement de l’Antiquité chez Vološin n’est pas archaïsant : il revoit et transforme l’Antiquité par le biais des archétypes. Cela signifie que les reflets de l’Antiquité chez Vološin ne doivent pas être examinés à la lumière de la mythologie et de la philologie classique seulement, mais aussi considérés à travers le prisme des archétypes, avec un accent particulier mis sur l’archétype de la dureté et de la solidité des pierres. À Athènes, par exemple, Vološin perçut l’Acropole moins du point de vue d’un philologue ou d’un critique d’art qu’en tant que phénoménologue tailleur de pierre.Persi Ugo. Античные мотивы в поэтическом мире Максимилиана Волошина. Aрхаизм или архаизирование ?. In: Modernités Russes, n°15, 2015. Les reflets de l’Antiquité grecque à l’Âge d’argent. pp. 315-323

Sentiment analysis: главные теоретические аспекты и некоторые прикладные подходы

Sentiment analysis: główne aspekty teoretyczne oraz wybrane zastosowania praktyczne w zakresie analizy opinii i nastrojów (sentymentu) W artykule prezentowane są główne założenia teoretyczne w zakresie rozwoju metod Sentiment Analysis oraz możliwości poszerzenia ich praktycznych zastosowań w takich sferach komunikacji jak marketing, usługi, media społecznościowe i blogi. W tym wypadku lingwistyka komputerowa i przetwarzanie języka naturalnego w podejściu do tekstów sprowadza się do badania ludzkich emocji. Autor przedstawia zastosowanie naukowe w zakresie Sentiment Analysis w wybranych krajach.  Sentiment analysis: the main theoretical prerequisites and some empirical application The article discusses the main theoretical prerequisites for the development of methods of Sentiment Analysis and the practice of expanding their empirical application to such areas of communication as marketing, services, social media and blogs. This linguistic computational approach to texts is based on the consideration of human emotions. Scientific implementation of Sentiment analysis in some countries is analyzed.Sentiment analysis: главные теоретические аспекты и некоторые прикладные подходы В статье рассматриваются основные теоретические предпосылки развития класса методов Sentiment Analysis, или анализа тональности, и практика расширения их эмпирического применения на такие области коммуникации, как маркетинг, услуги, социальные медиа и блоги.  Анализируется состояние научного внедрения этого лингвистического вычислительного подхода к текстам, основанного на рассмотрении человеческих эмоций, в отдельных странах.

Il pittore rinascimentale e l'isografo russo: il "proprio" e l'"altrui" nel contesto del <i>Leonardo da Vinci</i> di Merezkovskij

Незначительные по объему два „русских” эпизода в произведении Д.М. Мережковского Восркесшие Боги – Леонардо да Винчи приобретают весомый структурный смысл как контраст „итальянской” теме романа. „Культурное” и „не культурное” отождествляются здесь – и не в последнюю очередь в языковом плане – со „своим” и „чужим” в соответствующих точках зрения. Но именно в живописи, которую олицетворяют молодой иконописец и старый Леонардо, эти понятия подлинно выкристаллизовываются, чтобы затем достигнуть высшей степени синтеза в Божественном

"Kara Bugaz" i "Kolchida" Konstantina Paustovskogo: opyt konceptual'nogo sopostavlenija ("Kara Bugaz" e "Colchide" di Konstantin Paustovskij: un tentativo di confronto concettuale)

K. Paustovskij, uno dei piu’ eminenti scrittori russi del ‘900, scrisse negli anni ’30 due novelle ambientate una sulle rive della laguna caspica di Kara Bugaz, nel deserto turkmeno, l’altra nelle paludi della Georgia, l’antica Colchide. Il discorso si sviluppa sulle direttrici della coscienza ecologica dell’autore, incerto fra il sostegno alla politica di industralizzazione del proprio paese e la preservazione della natura, e della valutazione degli archetipi (maschile-femminile) legati alle immagini offerte dal deserto (sole-fuoco-siccità-polvere) e delle paludi (ombra- acqua-umidità-fango). In questo contesto viene evidenziato anche il rapporto del “nuovo” regime sovietico, instauratosi in quelle terre, caratterizzate da un approccio alla vita radicalmente diverso da quello russo, e, di conseguenza il rapporto fra Occidente e Oriente

Granica v ital'janskom jazyke i kul'ture

Il concetto di confine è fortemente radicato nell'immaginario collettivo degli italiani. Questo è dovuto alla storia della penisola e alla sua conformazione geografica. Nell'articolo vengono illustrate ambedue le cause.The concept of border is deeply rooted in the collective unconscious of Italians. This is due to the history of the peninsula and to its geographical location. The article discusses both causes