Mineral composition of repair raspberry (<i>Rubus idaeus</i> L.) fruits

In recent years, raspberry breeding has shifted its emphasis from agronomic performance to characteristics related to the sensory qualities of the fruit and its potential health benefits. The therapeutic and preventive properties of raspberries are related to their biochemical composition. In this regard, the purpose of the work was to determine the content of macro- and micronutrients in fruits of different cultivars of repair raspberry using modern high-tech analytical methods and the selection of genetic sources of the analyzed elements for further breeding. The objects of the research were 17 cultivars of repair raspberry of different ecological and geographical origin from the genetic plant bioresource collection of FSBSO ARHCBAN. It was found that the ash residue of berries contains 12 major elements, which form the following descending series: K&gt;P&gt;Mg≥Mo&gt;Ca&gt;S≥Ni&gt;Zn&gt;Mn&gt;Se&gt;Fe≥Co. The largest proportion of ash residue in raspberry fruits is K. Depending on the cultivar, its quantity averaged from 12.81 wt % (Samorodok and Karamelka) to 22.37 wt % (Atlant). The minimum K content was observed in the ash of the Carolina cultivar (5.62 wt %), while in berries of this cultivar Mg (2.91), Ca (2.62) and Zn (0.14 wt %) accumulated above average. Among the group of early maturing cultivars, the cultivar Yubileinaya Kulikova stands out with a high content of Mo (4.63), Ca (2.19), Fe (0.25) and Co (0.21 wt %). The cultivar Pingvin is characterized by a high content of K (22.65) and Se (0.31 wt %). The medium maturity cultivar Samorodok is characterized by a higher content of P (4.08), S (0.47), Ni (0.51) and Zn (0.26 wt %). Among the late maturing cultivars, the cultivar Poranna Rosa stands out with the preferential accumulation of nine elements: Mg (2.98), P (4.42), S (0.36), K (20.34), Ca (1.71), Mn (0.14), Co (0.13), Se (0.21) and Mo (3.08 wt %). Correlation relationships between the elements have been established. Samples with the highest accumulation of macro- and microelements in berries represent genetic sources for further selection of raspberry for improvement of the mineral composition of fruits

Листериозный менингоэнцефалит как оппортунистическое заболевание при ВИЧ-инфекции

Aim: To identify the signs and reasons why listeriosis can be classified as opportunistic infections in HIV infection, requiring timely diagnosis and treatment to prevent the development of a severe course of the disease and minimize the risks of death.  Materials and methods: 38 hospitalized patients with listeriosis meningitis/ meningoencephalitis were examined. All patients were hospitalized in the boxed departments of neuroinfections (the diagnosis of HIV infection was not known) with a directional diagnosis of meningitis of unclear etiology, where, according to the Meningitis program, a PCR examination for L. monocytogenes was included. The comparison group consisted of patients with other most common bacterial pyogenic meningitis (BPM) – meningococcal, pneumococcal and patients with listeriosis meningitis/meningoencephalitis without HIV infection.  Results: Studies have shown that patients with HIV infection accounted for the majority – 26% (out of 38 hospitalized). Men predominated among the patients – 60 %, the average age was 34.9 ± 2.2 years (29 – 41), which differs from the well–known age status, where the risk group is primarily male patients over 70 years of age.  Conclusion: Polymorphism of clinical manifestations of neuro listeriosis in some cases presents diagnostic difficulties for primary care physicians. CNS listeriosis in patients with HIV infection belongs to the category of opportunistic infections, which clinically and in the study of cerebrospinal fluid presents difficulties for early diagnosis, which directly affects the timing of the initiation of etiotropic therapy and the further outcome of the disease. Цель: выявить признаки и причины, по которым листериоз можно отнести в разряд оппортунистических инфекций при ВИЧ-инфекции, требующих своевременной диагностики и лечения для предотвращения развития тяжелого течения заболевания, и минимизировать риски летального исхода.  Материалы и методы. Обследовано 38 госпитализированных с установленным в стационаре листериозным менингитом/менингоэнцефалитом. Все больные госпитализировались в боксированные отделения нейроинфекций (о диагнозе ВИЧ-инфекция не было известно) с направительным диагнозом «Менингит неясной этиологии», где по программе «Менингиты» в ПЦР включено обследование на L. monocytogenes. Группу сравнения составили больные другими наиболее распространенными бактериальными гнойными менингитами – менингококковым, пневмококковым и больные листериозным менингитом/менингоэнцефалитом без ВИЧ-инфекции.  Результаты. Проведенные исследования показали, что больные ВИЧ-инфекцией составили большинство – 26% (из 38 госпитализированных). Среди больных преобладали мужчины – 60 %, средний возраст 34,9±2,2 лет (29–41), что отличается от общеизвестного возрастного статуса, где группой риска, прежде всего, являются пациенты старше 70 лет мужского пола.  Заключение. Полиморфизм клинических проявлений нейролистериоза в ряде случаев представляет диагностические трудности для врачей первичного звена. Листериоз центральной нервной системы у больных ВИЧ-инфекцией относится к категории оппортунистических инфекций, которая клинически и при исследовании спинномозговой жидкости представляет трудности для ранней диагностики, что напрямую влияет на сроки начала этиотропной терапии и дальнейшего исхода заболевания.