Этнокультурная обусловленность виртуальных и “реальных” гендерных образов

The article presents a comparative study on collective perceptions in gender attitudes and marriage strategies approved by the representatives of the Russian ethnic group. The empirical basis for comparison combines obtrusive and unobtrusive methods. In 2014– 2015 we conducted a questionnaire survey among Russian residents of St. Petersburg (the sample was quoted by sex and age, it included 503 participants). Later, in 2017–2019, we performed a non-reactive analysis on the Russian communities in VKontakte network (sample was divided by value orientations, the total number of individual users included 1.051 million people). Big data analytics services, digital Ethnography methods and projective techniques helped us to answer the following questions: – What features does a “just Russian woman” and a “just Russian man” have in the collective consciousness? – What are the structural differences in these perceptions? – How are gender and marriage stereotypes manifested in the “real world” and in cyberspace? Thus, we obtained the conclusion that gendered patterns in both studies changed much more slowly than the models of the marital relationship. In both studies, the content of Russian women portrait was more detailed than the image of a Russian man. Russian social media users have demonstrated a commitment to the Patriarchal model, which was less evident in the questionnaire. In addition, the high level of radicalism and obvious religious values were the reason why women were more consistent with gender and marriage attitudes in the virtual environment.Статья представляет сравнительное исследование коллективных восприятий гендерных установок и брачных стратегий, одобряемых представителями русского этноса. Эмпирической базой для сопоставления послужило сочетание классических и нереактивных методов. В 2014–2015 гг. нами был проведен анкетный опрос среди русских жителей Санкт-Петербурга (квотная выборка по полу и возрасту, 503 участника). Позднее, в 2017–2019 гг. мы провели нереактивный анализ русских сообществ сети ВКонтакте (квотная выборка групп по ценностным ориентациям, общее количество индивидуальных пользователей составило 1 млн 51 тысяча человек). Автоматизированный контент-анализ, методы цифровой этнографии и проективные методики позволили ответить на следующие вопросы: – Какими чертами обладает “настоящая русская женщина” и “настоящий русский мужчина” в массовом сознании? – В чем заключаются структурные различия данных образов? – Как проявляются гендерные и брачные стереотипы в “реальном” мире и в киберпространстве? Был получен вывод о том, что гендерные схемы в обоих исследованиях менялись медленнее, чем модели супружеских отношений. Содержание портрета русской женщины в обоих исследованиях оказалось более детальным, чем образ русского мужчины. Русские пользователи социальных сетей продемонстрировали приверженность патриархатной модели, которая в меньшей степени наблюдалась в анкетном опросе. Кроме того, высокий уровень радикализма и религиозных ценностей обусловил то, что женщины в виртуальной среде были более конформны в отношении гендерных и брачных установок

Obstacles to Peace in Chechnya: what scope for international involvement?

NoRecognising the failure of both internal and external parties to achieve a peaceful resolution of the Russo - Chechen war, this article seeks to establish what scope remains for international involvement to end the violence in Chechnya. By applying theories from the disciplines of conflict resolution and counterinsurgency to the confrontation, distinctions are drawn between opportunities of peacekeeping, peacemaking and peacebuilding, as well as between legitimate 'need' and exploitative 'greed' at a time of 'violent' politics. Key findings include the scope for international assistance in addressing the root contradictions of the conflict and for curtailing the influence of the 'entrepreneurs of violence'