Short-term effects of the COVID-19 pandemic on employment and income of the Russian population: which groups were affected the most?

The paper analyzes short-term factors of job loss, wage reduction and factors of household income reduction in Russia in the context of the coronavirus crisis. Panel data of the Russian Longitudinal Monitoring Survey - Higher School of Economics (RLMS-HSE) served as empirical basis of the study. According to the study results, the highest risks of job loss are registered among females, young employees, unskilled workers, workers without professional education, and workers with low wages. However, almost the only factor of wage reduction (in case of retained employment) is employment in the most affected industries. Household income prior to the pandemic is the key determinant of household income reduction – the higher the level of material wellbeing, the higher the risk of income reduction. Increased probability of income reduction is also reported for families with children. The study has confirmed the hypothesis about negative impact of vulnerable employment on employment and wages of individuals, as well as household income

Неравенство социальной нагрузки: особенности социально-экономического положения населения, испытывающего "сэндвич-синдром"

In this paper, a study of the socio-economic situation of persons experiencing "sandwich syndrome" is carried out. The work includes a critical analysis of the literature on the impact of the "sandwich syndrome" on various aspects of human life, as well as an empirical analysis of the prevalence, demographic and socio-economic characteristics of the "sandwich syndrome" in Russia

Неравенство возможностей в российских регионах: объективные оценки и особенности восприятия населением

Неравенство доходов, обусловленное неравенством возможностей, может приводить к замедлению экономического развития и социальной нестабильности. В работе проводится анализ неравенства возможностей в трех регионах России (Москва, Ставропольский край, Челябинская область). Для каждого региона получены оценки вклада неравенства возможностей в неравенство доходов (объективные оценки), а также проанализировано субъективное восприятие неравенства возможностей населением (субъективные оценки). Проведено сопоставление объективных показателей неравенства возможностей на уровне регионов и на национальном уровне. Важным направлением работы является анализ соответствия субъективного восприятия неравенства возможностей населением региона его объективным оценкам. Эмпирической базой исследования являются данные специализированного социологического обследования населения, проведенного РАНХиГС в 2019 г. В работе используются методы, обеспечивающие сопоставимость наших оценок с результатами, полученными в работах российских и зарубежных ученых. На региональном уровне вклад неравенства возможностей в трудовые доходы составляет 9–12 %, а в среднедушевые — 7–13 % , что заметно ниже общенациональных оценок, полученных в более ранних исследованиях. Мы объясняем это, в частности, наличием в России существенного межрегионального неравенства. Интегральный индекс субъективного восприятия неравенства возможностей, построенный на базе информации о восприятии населением различных факторов достижения успеха, показывает, что 14–20 % населения в регионах оценивают проблему неравенства возможностей как важную или очень важную, а 6–11 % — как очень важную. С помощью регрессионного анализа факторов субъективного неравенства возможностей в работе показано, что высокий уровень образования и самооценки собственного материального положения снижает остроту восприятия неравенства возможностей. Значительных региональных различий выявлено не было — восприятие неравенства в большей степени определяется не местом проживания, а индивидуальными характеристиками респондентов. Объективные и субъективные оценки регионального неравенства возможностей заметно различаются, что согласуется с выводами международных исследований. Например, в Ставропольском крае восприятие неравенства возможностей выше, чем в других регионах, а объективная оценка вклада неравенства возможностей, наоборот, ниже.

Неравенство возможностей в российских регионах: объективные оценки и особенности восприятия населением

Неравенство доходов, обусловленное неравенством возможностей, может приводить к замедлению экономического развития и социальной нестабильности. В работе проводится анализ неравенства возможностей в трех регионах России (Москва, Ставропольский край, Челябинская область). Для каждого региона получены оценки вклада неравенства возможностей в неравенство доходов (объективные оценки), а также проанализировано субъективное восприятие неравенства возможностей населением (субъективные оценки). Проведено сопоставление объективных показателей неравенства возможностей на уровне регионов и на национальном уровне. Важным направлением работы является анализ соответствия субъективного восприятия неравенства возможностей населением региона его объективным оценкам. Эмпирической базой исследования являются данные специализированного социологического обследования населения, проведенного РАНХиГС в 2019 г. В работе используются методы, обеспечивающие сопоставимость наших оценок с результатами, полученными в работах российских и зарубежных ученых. На региональном уровне вклад неравенства возможностей в трудовые доходы составляет 9–12 %, а в среднедушевые — 7–13 % , что заметно ниже общенациональных оценок, полученных в более ранних исследованиях. Мы объясняем это, в частности, наличием в России существенного межрегионального неравенства. Интегральный индекс субъективного восприятия неравенства возможностей, построенный на базе информации о восприятии населением различных факторов достижения успеха, показывает, что 14–20 % населения в регионах оценивают проблему неравенства возможностей как важную или очень важную, а 6–11 % — как очень важную. С помощью регрессионного анализа факторов субъективного неравенства возможностей в работе показано, что высокий уровень образования и самооценки собственного материального положения снижает остроту восприятия неравенства возможностей. Значительных региональных различий выявлено не было — восприятие неравенства в большей степени определяется не местом проживания, а индивидуальными характеристиками респондентов. Объективные и субъективные оценки регионального неравенства возможностей заметно различаются, что согласуется с выводами международных исследований. Например, в Ставропольском крае восприятие неравенства возможностей выше, чем в других регионах, а объективная оценка вклада неравенства возможностей, наоборот, ниже.

MicroRNA detection in carotid atherosclerosis: prospects for clinical use

Carotid atherosclerosis is a significant cause of cerebrovascular disease. However, with many candidate markers, precise assessment of its development and progression risks is still limited. This paper reviews state-of-the-art concepts of microRNA as an atherogenesis biomarker throughout various stages including endothelial dysfunction, cholesterol/lipid metabolism, inflammation, oxidative stress, angiogenesis regulation, and proliferation and migration of vascular smooth muscle cells. Based on the available literature, we have described most significant microRNAs for each stage characterized in brief. We have visualized interactions between microRNAs and validated target genes with MIENTURNET and suggest and justify a set of microRNAs for further pilot studies of carotid atherosclerosis

Combination Breeding and Marker-Assisted Selection to Develop Late Blight Resistant Potato Cultivars

(1) Background: Although resistance to pathogens and pests has been researched in many potato cultivars and breeding lines with DNA markers, there is scarce evidence as to the efficiency of the marker-assisted selection (MAS) for these traits when applied at the early stages of breeding. A goal of this study was to estimate the potential of affordable DNA markers to track resistance genes that are effective against the pathogen Phytophthora infestans (Rpi genes), as a practical breeding tool on a progeny of 68 clones derived from a cross between the cultivar Sudarynya and the hybrid 13/11-09. (2) Methods: this population was studied for four years to elucidate the distribution of late blight (LB) resistance and other agronomical desirable or simple to phenotype traits such as tuber and flower pigmentation, yield capacity and structure. LB resistance was phenotypically evaluated following natural and artificial infection and the presence/absence of nine Rpi genes was assessed with 11 sequence-characterized amplified region (SCAR) markers. To validate this analysis, the profile of Rpi genes in the 13/11-09 parent was established using diagnostic resistance gene enrichment sequencing (dRenSeq) as a gold standard. (3) Results: at the early stages of a breeding program, when screening the segregation of F1 offspring, MAS can halve the workload and selected SCAR markers for Rpi genes provide useful tools