The poetic works of Sergey Yesenin in Germany: translations, editions, and research

The article was submitted on 21.01.2017.This article considers the perception of Sergey Yesenin’s creative work in Germany. Having become acquainted with his works in its own language as early as the 1920s, Germany played the leading role in incorporating Yesenin into Germanlanguage culture. This research is based on the rich history of translation reception (made up of over 300 texts by over 60 translators), criticism and literary studies, and publication history. The article focuses on topical issues of modern literary studies, such as the aesthetics of reception, the dialogue of cultures, comparative studies, and imagology. The perception of the poet reflects the development of Russo-German literary connections in the 20th and 21st centuries. It is possible to single out three stages in the translation reception of Yesenin’s works: acquaintance (1920s), popularisation (1950s–1980s), and the modern period. During the third stage, the reader came closer to understanding the authentic concepts of Yesenin’s poetic semantics and techniques and a better knowledge of his creative work. The peculiarities of the publication history of the poet’s works are to a large extent determined by the above stages, as well as the cultural and historical factors caused by the division of Germany. German-language Yesenin studies are characterised by a vast scope, multiple research strategies, and prominent researchers (D. Chizhevsky, D. Gerhardt, F. Mierau, etc.). The receptive character of the perception determines the combination of literary and translation strategies, which are mutually complementary. Hence, it is quite appropriate to consider German Yesenin studies a separate branch of the world literary studies. The results of German scholars’ work are of significant importance to the history of Russian literature. The final stage of the perception model is the creative perception of the image of the poet as part of one’s native linguistic culture. Dedication poems devoted to Yesenin written by G. Vesper and H. Czechowski in the 1990s are proof of a contemporary German dialogue with the Russian poet.Рассмотрено восприятие творчества Сергея Есенина в Германии. Познакомившись с его наследием на своем родном языке уже в 1920 г., Германия является лидером по объему и масштабу включения Есенина в немецкоязычную культуру. Богатая история переводческой рецепции, которую составляют более 300 текстов и свыше 60 переводчиков, самостоятельность критических и литературоведческих изысканий, разнообразная и масштабная эдиционная история – все это составляет основу исследования. Интерес современного литературоведения к рецептивной эстетике, диалогу культур, компаративистике и имагологии обусловливает актуальность статьи. Восприятие поэта отражает развитие русско-немецких литературных связей в ХХ–ХХI вв. В истории переводческого восприятия поэзии Есенина в Германии выделяется три периода: знакомство (1920-е гг.), популяризация творчества (1950–1980-е гг.), приближение читателя к пониманию аутентичных концептов поэтической семантики и стиховой техники Есенина, к более подробному знакомству с его жизнетворчеством (современный период). Специфика эдиционной истории во многом определяется данной периодизацией, а также культурно-историческим фактом разделения Германии. Немецкоязычное есениноведение характеризуется большим охватом материала, разнообразием исследовательских подходов и знаковостью имен их авторов (Д. Чижевский, Д. Герхардт, Ф. Мирау и др.). Рецептивный характер восприятия обусловливает слияние литературоведческой и переводческой практики, которые взаимно дополняют друг друга. Правомерно рассматривать немецкое есениноведение в качестве самостоятельной ветви мирового литературоведения. Результаты работы немецких ученых имеют высокое значение для истории русской литературы. Итоговым этапом в модели восприятия становится творческое усвоение образа поэта в рамках родной словесности. Созданные в 1990-х гг. стихотворения-посвящения Есенину Г. Веспера и Х. Чеховски отражают творческий диалог современных немецких авторов с русским поэтом.Статья подготовлена при поддержке гранта Президента РФ для молодых российских ученых – докторов наук (проект № МД-4756.2016.6)

A. P. Chekhov's “nedotyopa” interpreted by the German translators of The Cherry Orchard

The article considers the interpretation of Chekhov's neologism “nedotyopa” [klutz] in the German translations of The Cherry Orchard that represent different stages of its reception in Germany (the 1900s–2000s). There are multiple translation solutions which, on the one hand, points to the limited translatability of the concept with an expressed national colour, and, on the other hand, reveals the broad interpretative potential of this motif word. Most German translations of the play under analysis actualise the common meaning of the word. The equivalents “Tolpatsch”, “Nichsnutz”, “taube Nuss” used by translators express the idea of an awkward, clumsy or simple-minded person in German, yet they have different accents (passivity, stupidity, indecisiveness, etc.) that determine the interpretation of the Chekhov's characters. There had been attempts to show the complex nature of Chekhov's “nedotyopa” that expresses the idea of incompleteness of what was started, (“Unausgebackenes”) in translation. Finally, of particular interest is a solely author's interpretation of the neologism in the stage version of The Cherry Orchard by Thomas Brasch (“blindes Huhn”, “taubes Huhn”) in which the disunity of all the characters of the play, their inability to hear and understand each other come to the fore.В статье рассматриваются интерпретации чеховского неологизма «недотепа» в немецких переводах пьесы «Вишневый сад», представляющих различные этапы ее рецепции в Германии. Устанавливается множественность существующих переводческих решений, которая, с одной стороны, указывает на ограниченную переводимость понятия, окрашенного национальным колоритом, а с другой стороны, раскрывает широкий интерпретационный потенциал этого слова-лейтмотива. В большинстве проанализированных переводов пьесы на немецкий язык обнаруживается актуализация общепринятого смысла слова; предложенные переводчиками эквиваленты «Tolpatsch», «Nichsnutz», «taube Nuss» выражают в немецком языке представление о неловком, неуклюжем или недалеком человеке, но при этом несут различные акценты (пассивность, глупость, нерешительность, неудачливость и т. д.), определяющие трактовку представленных в чеховской пьесе характеров. Намного более редким случаем оказываются попытки передать в переводе сложный характер чеховского «недотепы», выражающего идею незаконченности начатого, «недоделанности» («Unausgebackenes», «Windei»). Наконец, особый интерес представляет исключительно авторская трактовка неологизма в сценической обработке «Вишневого сада» Т. Браша («blindes Huhn», «taubes Huhn»), в которой на первый план выходит разобщенность всех персонажей пьесы, их неспособность слышать и понимать друг друга