Происхождение названий соли в селькупском и угорских языках

In the Finno-Permian languages, the words denoting ‘salt’ are loans (from an Indo-European language of the Proto-Baltic or Iranian groups), while in the North Samoyedic languages, they are later innovations (a word meaning ‘white’). Their appearance can be associated with the spread of cattle breeding and agriculture among the respective peoples. The situation is similar in the Ugric languages and in Selkup, but the sources of words for ‘salt’ are different there. The Khanty (*sФl-nк) and Northern Mansi (solwкl) words for ‘salt’ were borrowed from the Permian *sЫl  ‘salt’, or, more precisely, from its derivatives (compare Udmurt s2lal), between the first half and mid-first millennium AD, which mainly reflects the hunting and fishing lifestyle of the Ob-Ugrians before and during the contact (the word was borrowed to denote salt as a preservative from the Permians who were familiar with agriculture and cattle breeding). In the Mansi dialects except for the Northern dialect and in the Selkup language (in most dialects), apparently, the older word for ‘salt’ was kept (Mans. *CЁkkг ~ Selk. *њяq *ќяq) going back to the Proto-Ugric times (there is a Hungarian parallel: szik ‘swamp; salt marsh, ground soda outlets’) when the Ugrians were familiar with the producing economy. Its only possible source may be the Yeniseian *VкЭ ‘salt’, which is of a Sino-Caucasian origin, or a word of some Sino-Caucasian language, since one can assume that this term has also penetrated into the languages of the peoples of the Far East. The Hungarian word for ‘salt’ (sв *VaU) has a relatively late origin and is most likely to have been borrowed by the ancient Hungarians from the Adyghe languages (*ќкʁwк) before the Hungarian land-taking (between the fifth and ninth centuries).В финно-пермских языках названия соли являются заимствованиями (из индо­европейского языка протобалтского или иранского круга), в северносамодийских — поздними инновациями (слово со значением ‘белый’), появление их можно связать с распространением у данных народов скотоводства и земледелия. Аналогично дело обстоит в угорских языках и в селькупском, но источники наименований соли здесь иные. Хантыйское (*sФl-nк) и северномансийское (solwкl) название соли заимствовано из перм. *sЫl  ‘соль’, точнее — от его производных (ср. удм. s2lal), в первой половине — середине I тыс. н. э., что отражает преимущественно охотничье-рыболовческий уклад обских угров до этого контакта и во время его (слово заимствовано для обозначения соли как консерванта из языков пермян, знакомых с земледелием и скотоводством). В мансийских диалектах, кроме северного наречия, и в селькупском языке (практически во всех диалектах) сохранилось, по-видимому, более старое название соли (манс. *CЁkkг ~ сельк. *њяq *ќяq), возможно, восходящее к праугорской эпохе (параллель в венгерском: szik ‘болото; солончак, наземные выходы соды’), когда угры были знакомы с производящим хозяйством. Единственным возможным его источником может быть енисейское *VкЭ ‘соль’, имеющее сино-кавказское происхождение, — или слово какого-то сино-кавказского языка, поскольку можно предполагать проникновение этого термина и в языки народов Дальнего Востока. Венгерское название соли (sв *VaU) имеет относительно позднее происхождение и скорее всего заимствовано древними венграми из адыгских языков (*ќкʁwк) до эпохи завоевания родины (в V–IX вв.)

«Прауральское» *waśke ‘металл, (? медь); украшение’ и его «дериваты» в пермских и угорских языках

The traditional etymology of the PU *waśke ‘metal, (? copper)’ is of great importance for the reconstruction of Proto-Uralic culture and the time of the disintegration of Proto-Uralic. Continuing some older works and considering the results of the latest research, this etymology is considered as fictitious, breaking up into at least three etymological nests: Finnic-Mordv. *vaśa-kive ‘axe-stone’ (etymology of T.-R. Viitso, where *vaśa- denotes ‘axe, adze’, a borrowing from Aryan + PU *kive ‘stone’), Proto-Perm. *veś ‘non-ferrous metal; metal decoration’, Proto-Sam. *wesä ‘metal, metal decoration’. The last two words can be independent borrowings from a language close to Tocharian (*wəsa ‘gold’ PIE). It is impossible to restore a Proto-Ugric word for metal associated with these etymologies, since Hung. vas ‘iron’ (s [љ] *č), Khanty *waχ ‘metal; iron’ and Mansi *wes in *ǟϑ-wes ‘lead’ cannot be phonetically related to each other in any way. Mari βaћ ‘ore’ also cannot be considered a normal reflex of *waśke but is rather a semantic development of Mar. βaћ ‘root’ ( PFU). The names of silver in the Permian (Perm *özüś Udm. azveś, Komi eziś) and Hungarian (ezьst) languages have a special history, they are in no way related to other Finno-Ugric names of metals and are loans from Alanian *жzvestж ( Osset. жvzīst ‘silver’), which can be dated to the second half of the I millennium BC — the first half of the I millennium AD. The names of tin / lead in the Permian and Mansi languages (Perm *os-veś ~ Mansi *ǟϑ-wes) are also etymologically unrelated to either the fictitious PU *waśke or the Permian-Hungarian name of silver, but represent a common innovation, where the second component is Proto-Perm *veś ‘non-ferrous metal; metal decoration’, and the first component is a color designation (? ‘grey metal’ cf. Hung. ősz ‘gray-haired’). The composite emerged in the second half of the I millennium BC — I millennium AD, in the region from the middle and lower Kama region in the west to the southern Trans-Uralian taiga forests in the east. Probably, this innovation relates to the development of the Perm and West Siberian “animal style” phenomenon. The article also discusses some features of conducting discussions in modern Finno-Ugric studies.Традиционная этимология ПУ *waśke ‘металл, (? медь)’ имеет большое значение для реконструкции культуры уральского пранарода и времени распада уральского праязыка. В продолжение старых работ и учитывая результаты новейших исследований, эта этимология рассматривается как фиктивная, распадающаяся по крайней мере на три этимологических гнезда: приб.-ф.-морд. *vaśa-kive ‘камень для топора’ (этимология Т.-Р. Виитсо, где *vaśa- ‘топор, тесло’ — заимствование из арийского + ПУ *kive ‘камень’), ППерм *veś ‘цветной металл; металлическое украшение’, ПСам *wesд ‘металл, металлическое украшение’. Два последних слова могут быть независимыми заимствованиями из языка, близкого к тохарскому (*wəsa ‘золото’ ПИЕ). Восстанавливать праугорское название для металла, связанное с этими этимологиями, не представляется возможным, поскольку венг. vas ‘железо’ (s [š] *č), хант. *waχ ‘металл; железо’ и манс. *wes в *ǟϑ-wes ‘свинец’ фонетически никак не могут быть связаны друг с другом. Мар. βaћ ‘руда’ также не может рассматриваться как нормальный рефлекс *waśke, а скорее является семантическим развитием мар. βaž ‘корень’ ( ПФУ). Особую историю имеют названия серебра в пермских (ППерм *дzьś удм. azveś, коми ezi̮ś) и в венгерском (ezьst) языках, которые никак не связаны с другими финно-угорскими названиями металлов и представляют собой заимствование из алан. *жzvestж ( осет. жvzīst ‘серебро’), которое можно датировать второй половиной I тыс. до н. э. — первой половиной I тыс. н. э. Название олова / свинца в пермских и в мансийском языках (ППерм. *os-veś ~ манс. *ǟϑ-wes) также этимологически не связаны ни с фиктивным ПУ *waśke, ни с пермско-венгерским названием серебра, но представляют собой общую инновацию, где вторым компонентом выступает ППерм *veś ‘цветной металл; металлическое украшение’, а первый компонент — какое-то цветообозначение (? ‘серый металл’ в связи с венг. ősz ‘седой’). Время и место возникновения этого композита — вторая половина I тыс. до н. э. — I тыс. н. э., регион от среднего и нижнего Прикамья на западе до южнотаежного Зауралья на востоке. Возможно, эта инновация связана с развитием феномена пермского и западносибирского «звериного стиля». В статье также рассматриваются некоторые особенности ведения дискуссии в современном финно-угроведении

“Proto-Uralic” *waśke ‘metal, (? copper); decoration’ and Its “Derivatives” in the Permian and Ugrian Languages

Поступила в редакцию: 23.03.2022. Принята к печати: 24.06.2022.Submitted: 23.03.2022. Accepted: 24.06.2022.Традиционная этимология ПУ *waśke ‘металл, (? медь)’ имеет большое значение для реконструкции культуры уральского пранарода и времени распада уральского праязыка. В продолжение старых работ и учитывая результаты новейших исследований, эта этимология рассматривается как фиктивная, распадающаяся по крайней мере на три этимологических гнезда: приб.-ф.-морд. *vaśa-kive ‘камень для топора’ (этимология Т.-Р. Виитсо, где *vaśa- ‘топор, тесло’ — заимствование из арийского + ПУ *kive ‘камень’), ППерм *veś ‘цветной металл; металлическое украшение’, ПСам *wesä ‘металл, металлическое украшение’. Два последних слова могут быть независимыми заимствованиями из языка, близкого к тохарскому (*wəsa ‘золото’ удм. azveś, коми ezi̮ś) и в венгерском (ezüst) языках, которые никак не связаны с другими финно-угорскими названиями металлов и представляют собой заимствование из алан. *æzvestæ (> осет. ævzīst ‘серебро’), которое можно датировать второй половиной I тыс. до н. э. — первой половиной I тыс. н. э. Название олова / свинца в пермских и в мансийском языках (ППерм. *os-veś ~ манс. *ǟϑ-wes) также этимологически не связаны ни с фиктивным ПУ *waśke, ни с пермско-венгерским названием серебра, но представляют собой общую инновацию, где вторым компонентом выступает ППерм *veś ‘цветной металл; металлическое украшение’, а первый компонент — какое-то цветообозначение (? ‘серый металл’ в связи с венг. ősz ‘седой’). Время и место возникновения этого композита — вторая половина I тыс. до н. э. — I тыс. н. э., регион от среднего и нижнего Прикамья на западе до южнотаежного Зауралья на востоке. Возможно, эта инновация связана с развитием феномена пермского и западносибирского «звериного стиля». В статье также рассматриваются некоторые особенности ведения дискуссии в современном финно-угроведении.The traditional etymology of the PU *waśke ‘metal, (? copper)’ is of great importance for the reconstruction of Proto-Uralic culture and the time of the disintegration of Proto-Uralic. Continuing some older works and considering the results of the latest research, this etymology is considered as fictitious, breaking up into at least three etymological nests: Finnic-Mordv. *vaśa-kive ‘axe-stone’ (etymology of T.-R. Viitso, where *vaśa- denotes ‘axe, adze’, a borrowing from Aryan + PU *kive ‘stone’), Proto-Perm. *veś ‘non-ferrous metal; metal decoration’, Proto-Sam. *wesä ‘metal, metal decoration’. The last two words can be independent borrowings from a language close to Tocharian (*wəsa ‘gold’ Udm. azveś, Komi eziś) and Hungarian (ezüst) languages have a special history, they are in no way related to other Finno-Ugric names of metals and are loans from Alanian *æzvestæ (> Osset. ævzīst ‘silver’), which can be dated to the second half of the I millennium BC — the first half of the I millennium AD. The names of tin / lead in the Permian and Mansi languages (Perm *os-veś ~ Mansi *ǟϑ-wes) are also etymologically unrelated to either the fictitious PU *waśke or the Permian-Hungarian name of silver, but represent a common innovation, where the second component is Proto-Perm *veś ‘non-ferrous metal; metal decoration’, and the first component is a color designation (? ‘grey metal’ cf. Hung. ősz ‘gray-haired’). The composite emerged in the second half of the I millennium BC — I millennium AD, in the region from the middle and lower Kama region in the west to the southern Trans- Uralian taiga forests in the east. Probably, this innovation relates to the development of the Perm and West Siberian “animal style” phenomenon. The article also discusses some features of conducting discussions in modern Finno-Ugric studies.Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта РНФ, проект 20-18-00269 «Горная промышленность и раннезаводская культура в языке, народной письменности и фольклоре Урала».The research was supported by the Russian Science Foundation, project 20-18-00269 “Mining Industries and Early Factory Culture in Language, “Naïve” Writing and Folklore of Ural Region”

Origin of Words Denoting ‘Salt’ in the Selkup and Ugric Languages

Submitted: 21.07.2020. Accepted: 21.10.2020.Поступила в редакцию: 21.07.2020. Принята к печати: 21.10.2020.В финно-пермских языках названия соли являются заимствованиями (из индо-европейского языка протобалтского или иранского круга), в северносамодийских — поздними инновациями (слово со значением ‘белый’), появление их можно связать с распространением у данных народов скотоводства и земледелия. Аналогично дело обстоит в угорских языках и в селькупском, но источники наименований соли здесь иные. Хантыйское (*sŏl-nǝ) и северномансийское (solwǝl) название соли заимствовано из перм. *sol ‘соль’, точнее — от его производных (ср. удм. silal), в первой половине — середине I тыс. н. э., что отражает преимущественно охотничье-рыболовческий уклад обских угров до этого контакта и во время его (слово заимствовано для обозначения соли как консерванта из языков пермян, знакомых с земледелием и скотоводством). В мансийских диалектах, кроме северного наречия, и в селькупском языке (практически во всех диалектах) сохранилось, по-видимому, более старое название соли (манс. *ćȢkkȝ ~ сельк. *šāq < *čāq), возможно, восходящее к праугорской эпохе (параллель в венгерском: szik ‘болото; солончак, наземные выходы соды’), когда угры были знакомы с производящим хозяйством. Единственным возможным его источником может быть енисейское *čǝ? ‘соль’, имеющее сино-кавказское происхождение, — или слово какого-то сино-кавказского языка, поскольку можно предполагать проникновение этого термина и в языки народов Дальнего Востока. Венгерское название соли (só < *čaɣ) имеет относительно позднее происхождение и скорее всего заимствовано древними венграми из адыгских языков (*čǝʁwǝ) до эпохи завоевания родины (в V–IX вв.).In the Finno-Permian languages, the words denoting ‘salt’ are loans (from an Indo-European language of the Proto-Baltic or Iranian groups), while in the North Samoyedic languages, they are later innovations (a word meaning ‘white’). Their appearance can be associated with the spread of cattle breeding and agriculture among the respective peoples. The situation is similar in the Ugric languages and in Selkup, but the sources of words for ‘salt’ are different there. The Khanty (*sŏl-nǝ) and Northern Mansi (solwǝl) words for ‘salt’ were borrowed from the Permian *sol ‘salt’, or, more precisely, from its derivatives (compare Udmurt silal), between the first half and mid-first millennium AD, which mainly reflects the hunting and fishing lifestyle of the Ob-Ugrians before and during the contact (the word was borrowed to denote salt as a preservative from the Permians who were familiar with agriculture and cattle breeding). In the Mansi dialects except for the Northern dialect and in the Selkup language (in most dialects), apparently, the older word for ‘salt’ was kept (Mans. *ćȢkkȝ ~ Selk. *šāq < *čāq) going back to the Proto-Ugric times (there is a Hungarian parallel: szik ‘swamp; salt marsh, ground soda outlets’) when the Ugrians were familiar with the producing economy. Its only possible source may be the Yeniseian *čǝ? ‘salt’, which is of a Sino-Caucasian origin, or a word of some Sino-Caucasian language, since one can assume that this term has also penetrated into the languages of the peoples of the Far East. The Hungarian word for ‘salt’ (só < *čaɣ) has a relatively late origin and is most likely to have been borrowed by the ancient Hungarians from the Adyghe languages (*čǝʁwǝ) before the Hungarian land-taking (between the fifth and ninth centuries).The research was supported by the Russian Science Foundation, project 20-18-00269 “Mining Industries and Early Factory Culture in Language, “Naive” Writing and Folklore of Ural Region”.Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта РНФ, проект 20-18-00269 «Горная промышленность и раннезаводская культура в языке, народной письменности и фольклоре Урала»

СТРУКТУРНОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОЙ СРЕДЫ ИННОВАЦИОННОГО КЛАСТЕРА

The modern state of the problem of modeling the internal and external environment of the innovation cluster is considered. The proposed organizational model of interaction between the institutions of the cluster and the environment, as well as model and institutional infrastructure component of the cluster are offered. A hypothesis on the need for the organic model of the institutional environment of innovation cluster is offered.Рассматривается современное состояние проблемы моделирования внутренней и внешней среды инновационного кластера. Предлагается организационная модель взаимодействия институтов кластера с внешней средой, а также модель институционально-инфраструктурной составляющей кластера. Выдвигается гипотеза о необходимости разработки органической модели институциональной среды инновационного кластера

Regularities in using the short and long forms of the term element HAEM(AT)

The aim of the study - to analyze Greek and Latin terms, including the root term element haem(at) of the short and long forms, to identify and comment on patterns in word formation.Цель исследования — провести анализ греко-латинских терминов, включающих корневой терминоэлемент haem(at) краткой и полной формы, выявить и прокомментировать закономерности в словообразовани