Бородинская строфа Лермонтова и вопросы теории русского стиха

The paper considers several issues of Russian Verse Theory connected with the architectonics of Lermontov’s Borodino strophe. This rare and unique strophe is characterized by an odd number of lines (seven), peculiar rhyme, and mainly by the different number of syllables in its lines: five lines of the strophe contain nine syllables of iambic tetrameter, while the third and the seventh contain six syllables of iambic trimeter. Such a structure does not allow the use of traditional (statistical) methods of the study of verse rhythmics. To prove that, this paper describes the construction of “stress profiles” for the quatrain in iambic tetrameter, and shows that it is impossible to carry out this procedure for Lermontov’s Borodino strophe. Unlike the traditional approach, our method of rhythmic-harmonic precision imposes no restrictions on the architectonics of verse, which is why it is this method that underlies the analysis of the structural harmony of the Borodino strophe given in this paper. Our analysis compares the rhythmic-harmonic potential of the strophe and the actual values of the rhythmic harmony parameter with iambic and trochaic quatrains and with Onegin’s strophe in Pushkin’s verse. Another task of our work was a rhythmic-conceptual study of the “Borodino” text. This poem was published in 1837; together with the poem “On the Poet’s Death,” it immediately moved Lermontov to the forefront of Russian poets. The main result of our work consists in proving that in its structural-harmonic aspect, the Borodino strophe is unique and, moreover, it turns out to be the perfect verse construction for the expression of a mixed sublime-descending poetic mood: inspiration (in our case, a patriotic rise) and the following disappointment. Our study shows that Lermontov’s great poem “Borodino” not only passes “the trial of harmony with algebra,” but also, from the point of view of its single a rhythm-sense, stands near the best works of the first Russian poet, Pushkin.В статье рассмотрены вопросы теории русского стиха, связанные с архитектоникой Бородинской строфы Лермонтова, уникального явления в русской поэтической традиции. Другой задачей являлось ритмико-смысловое изучение текста стихотворения «Бородино», которое наряду со стихотворением «На смерть поэта» вывело Лермонтова на первые позиции среди лучших русских поэтов. Оба исследовательских направления данной работы базируются на методах эстетико-формального стиховедения, в основе которого лежит математика гармонии (принцип «золотого сечения»).Особый интерес стихотворению Лермонтова «Бородино» придает, по нашему мнению, тот факт, что ритмика этого стихотворения не может быть изучена и не изучалась средствами традиционного стиховедения. Результаты нашей работы показали, что Бородинская строфа в структурно-гармоническом отношении оказалась идеальной стиховой конструкцией для выражения смешанного возвышенно-нисходящего поэтического настроения: чувства воодушевления (в данном случае – патриотического подъема) со следующим тут же чувством разочарования. Исследование текста с позиции единого ритмо-смысла дает все основания утверждать, что гениальное стихотворение Лермонтова «Бородино» не только выдерживает «поверку алгеброй гармонии», но и действительно оказывается в едином строю с лучшими произведениями первого поэта России – Пушкина

ISSUES OF VERSE THEORY: AESTHETIC CATEGORIES AND THE POETIC TEXT

This article discusses issues of verse theory as it relates to the stanza as a structural unit of a poetic text. The basic aesthetic categories (limits, harmony, grace, and beauty) are considered from the position of mathematical aesthetics, and a mathematical interpretation is offered for three of them (limits, harmony, and grace) in respect to the poetic text (stanza). The category “beauty” cannot correlate with formal descriptions, as far as beauty is the highest subjective-qualitative assessment of an observed object and formed on the basis of a quantitative-qualitative assessment of its limits, harmony, and grace. From the standpoint of aesthetic science, a verse represents the motion limits of a poetic thought. For the mathematical two new formal parameters are introduced, namely the “harmony” and “grace” of the poetic rhythm. In fact, these formal parameters are indicative correla­tes of expressive (sensual-meaningful) possibilities and kinds of artistic and poetic form (stanzas). In the network of mathematical aesthetics, new parameters acquire clear and mathematically precise definitions and computational procedures that make it possible to quantitatively assess the harmonic potential of different stanzas in their structural-systemic representation. The concept of a stanza’s harmonic profile is introduced, which allows very subtle differences to be captured in the aesthetic properties of different stanzas of Russian classical verse. The employment of new parameters is demonstrated through examples of the most productive of Pushkin’s stanzas

Вопросы теории стиха: эстетические категории и поэтический текст

This article discusses issues of verse theory as it relates to the stanza as a structural unit of a poetic text. The basic aesthetic categories (limits, harmony, grace, and beauty) are considered from the position of mathematical aesthetics, and a mathematical interpretation is offered for three of them (limits, harmony, and grace) in respect to the poetic text (stanza). The category “beauty” cannot correlate with formal descriptions, as far as beauty is the highest subjective-qualitative assessment of an observed object and formed on the basis of a quantitative-qualitative assessment of its limits, harmony, and grace. From the standpoint of aesthetic science, a verse represents the motion limits of a poetic thought. For the mathematical two new formal parameters are introduced, namely the “harmony” and “grace” of the poetic rhythm. In fact, these formal parameters are indicative correla­tes of expressive (sensual-meaningful) possibilities and kinds of artistic and poetic form (stanzas). In the network of mathematical aesthetics, new parameters acquire clear and mathematically precise definitions and computational procedures that make it possible to quantitatively assess the harmonic potential of different stanzas in their structural-systemic representation. The concept of a stanza’s harmonic profile is introduced, which allows very subtle differences to be captured in the aesthetic properties of different stanzas of Russian classical verse. The employment of new parameters is demonstrated through examples of the most productive of Pushkin’s stanzas.В статье обсуждаются вопросы теории стиха, связанные со строфой как структурной единицей поэтического текста. Рассмотрены основные эстетические категории (мера, гармония, грация, красота) с позиции математической эстетики и предложена математическая интерпретация для трех из них (мера, гармония, грация) применительно к поэтическому тексту (строфе). Категория «красота» не может соотносится с формальными описаниями, поскольку, по нашему мнению, красота – это наивысшая субъективно-качественная оценка объекта наблюдения, формируемая на основе количественно-качественных оценок меры, гармонии и грации этого объекта. С позиций эстетической науки мы считаем, что строфа представляет собой меру движения поэтической мысли. Для математического описания гармонического потенциала строфы вводятся еще два новых формальных параметра, а именно «гармония» и «грация» поэтического ритма, причем грация определяется как динамическая гармония. Эти формальные параметры по сути являются индикативными коррелятами выразительных (чувственно-смысловых) возможностей разных вариантов и видов художественной поэтической формы (строфы). В рамках математической эстетики новые параметры получают ясные, математически точные определения и вычислительные процедуры, которые дают возможность количественно оценивать гармонический потенциал разных строф в их структурно-системном представлении. Введено понятие гармонического профиля строфы, который (совместно с числовыми значениями индексов гармонии и грации) позволяет улавливать весьма тонкие различия в эстетических свойствах разных и/или весьма близких по своей архитектонической организации строф русского классического стиха. Использование новых параметров продемонстрировано на примерах наиболее продуктивных строф Пушкина

Art, Technique and Ideology: between Italian and Croatian New Tendencies.

The aim of this essay is to show how, from the 1950s to early 1970s, arts and technologies evolved side by side owing to the new practices borrowed from the legacy of abstract art. Both in Italy and Croatia, several left-wing scholars wrote on the relations between art and technology as an important factor of social progress. On this basis, it was implied that the leftist ideology had a decisive effect on the new artistic attitudes. These took place in Zagreb during the Nove tendencije exhibitions, held in 1961 and 1963 respectively, where several kinetic and so-called "programmed" artworks were displayed. However, just after the 1965 edition of Nove tendencije, Italian artistic research was changed by the Arte Povera movement in 1967. As a consequence, the gap between "programmed" art the Left increased. Although in Italy such changeover caused a complete break in the relationship between art and technology, in Zagreb the last Tendencije exhibitions, held in 1969 and 1973 respectively, combined the computer-based and conceptual art trends with left-wing radicalism