Association between 8 P-glycoprotein (MDR1/ABCB1) gene polymorphisms and antipsychotic drug-induced hyperprolactinaemia

INTRODUCTION: Hyperprolactinaemia, a common adverse effect of antipsychotic drugs, is primarily linked to blockade of dopamine D2 receptors in the pituitary gland. Certain antipsychotic drugs, such as, for example risperidone and paliperidone, are more likely to induce hyperprolactinaemia compared to others. This effect is probably caused by a relatively high blood/brain concentration ratio, a consequence of being a substrate of P-glycoprotein. Genetic variants of P-glycoprotein with changed functional activity might influence the potential of risperidone and paliperidone to cause hyperprolactinaemia as the altered blood/brain concentration ratio would lead to a reduced therapeutic drug level within essential brain areas making dose adaptations necessary. This increases exposure of dopamine D2 receptors within the pituitary gland. AIMS: To investigate possible associations between MDR1/ABCB1 gene polymorphisms and antipsychotic drug-induced hyperprolactinaemia in Russian patients with schizophrenia and to determine possible differences between risperidone/paliperidone and other antipsychotics. METHODS: In total, 446 patients with schizophrenia were included from 3 psychiatric hospitals in Siberia. Blood samples were obtained in a cross-sectional study design for DNA extraction and prolactin measurement. Associations between hyperprolactinaemia and 8 MDR1/ABCB1 gene-polymorphisms were assessed using logistic regression analysis accounting for covariates. The analysis was repeated in a patient subgroup using risperidone or paliperidone. RESULTS: We did not observe an association between any of the 8 single nucleotide polymorphisms and the prevalence of antipsychotic-induced hyperprolactinaemia in the total patient population. However, in the risperidone/paliperidone subgroup, the single nucleotide polymorphism rs2032582 (G2677T) was found to be negatively associated with risperidone/paliperidone-induced hyperprolactinaemia. CONCLUSION: This study revealed a significant association between the ABCB1 gene polymorphism rs2032582 (G2677T) and risperidone/paliperidone-induced hyperprolactinaemia

Оценка влияния солей лития на продукцию цитокинов клетками крови в опытах in vitro

Aim. To study the effects of lithium salts on production of cytokines by immunocompetent cells in the whole-blood culture of patients with alcohol dependence and affective disorders.Materials and methods. The study materials were blood samples from 25 patients with alcohol dependence (AD) and 12 patients with bipolar disorder (BD). Blood diluted 1:1 with complete RPMI-1640 medium (Gibco, UK) was added to the wells of the culture plate, then new lithium salts (succinate, fumarate, pyruvate, ascorbate) and a reference salt – lithium carbonate at a final concentration of 1.2 mmol / l per lithium ion – were added. In parallel, control samples without lithium salts were tested; the samples were incubated for a day. The concentration of cytokines (interferon (IFN) γ, interleukin (IL)-1β, IL-2, IL-4, IL-6, IL-8, IL-10, IL-17A, tumor necrosis factor (TNF) α) was determined in the culture supernatants on the MAGPIX multiplex analyzer (Luminex, USA) (Center for Collective Use “Medical Genomics”, Tomsk NRMC) using the Human Cytokine / Chemokine Magnetic Bead Panel (Merck, Germany).Results. All lithium salts had a unidirectional effect on the production of cytokines by immunocompetent cells (ICC), except for lithium ascorbate and IL-8. The concentrations of cytokines in the supernatants of loaded and control samples (spontaneous production) were comparable, which indicates an absence of stimulating or suppressing effects of salts on the functional activity of ICC under the experimental conditions. The effect of lithium ascorbate as an IL-8 inducer was detected: the production of IL-8 induced by lithium ascorbate was 2.3–2.5 times higher than its spontaneous production.Conclusion. The obtained results, as well as the previously revealed antioxidant and cytoprotective properties of new lithium salts, confirmed that they are promising for development of pharmacological agents with combined action.Цель – изучить влияние солей лития на продукцию цитокинов иммунокомпетентными клетками в культуре цельной крови больных с алкогольной зависимостью и аффективными расстройствами.Материалы и методы. Материалом для исследования послужили образцы крови 25 больных с алкогольной зависимостью и 12 пациентов с биполярным аффективным расстройством. В лунки культурального планшета вносили кровь, разведенную 1 : 1 полной средой RPMI-1640 (Gibco, Великобритания), добавляли новые соли лития (сукцинат, фумарат, пируват, аскорбат) и соль сравнения – карбонат лития в конечной концентрации 1,2 ммоль/л в расчете на ион лития, параллельно ставили контрольные пробы без солей лития; пробы инкубировали в течение суток. В супернатантах суточной культуры на мультиплексном анализаторе MAGPIX (Luminex, США) (ЦКП «Медицинская геномика», Томский НИМЦ) определяли концентрацию цитокинов (интерферона γ, интерлейкина (ИЛ) 1β, ИЛ-2, ИЛ-4, ИЛ-6, ИЛ-8, ИЛ-10, ИЛ-17А, фактора некроза опухоли α) с использованием наборов реагентов Human Cytokine/Chemokine Magnetic Bead Panel (Merck, Германия).Результаты. Все соли лития оказывали однонаправленное действие на продукцию спектра цитокинов иммунокомпетентными клетками (ИКК) за исключением аскорбата лития и ИЛ-8. Концентрации цитокинов в супернатантах нагрузочных и контрольных проб (спонтанная продукция) были сопоставимы, что свидетельствует об отсутствии стимулирующего или супрессирующего действия солей на функциональную активность ИКК в условиях эксперимента. Обнаружен эффект аскорбата лития как индуктора ИЛ-8: индуцированная аскорбатом лития продукции ИЛ-8 в 2,3–2,5 раза превышала его спонтанную продукцию.Заключение. Полученные результаты, а также выявленные ранее антиоксидантные, цитопротекторные свойства новых солей лития подтверждают их перспективность для разработки фармакологических средств комбинированного действия

Клиническое значение коморбидности аффективных расстройств и алкогольной зависимости

The aim was to study the clinical-psychopathological, clinical-follow-up, clinical-dynamic features of mood disorders (MD) and alcohol use disorder (AUD) with their comorbidity combinations.Materials and methods. The study included 88 people with AUD and MD: 33 women (37.5%) and 55 (62.5%) men. The first group was 31 patients (35,0%) with AUD without comorbid affective symptoms, the second was 29 patients (33.0%) with MD without alcohol dependence, and the third was 28 patients (32.0%) with comorbid AUD and MD. There were no statistically significant differences between the groups by age and sex composition, by the level of statistical significance of differences (p = 0.115 – by sex, ð = 0.248 – by age). The study used clinical, psychopathological, clinical and follow-up, clinical, dynamic and statistical methods. Statistical processing was performed using Pearson’s χ2, Mann – Whitney U-test for comparing independent samples and Spearman’s correlation analysis (r).Results. Patients of the second and third groups were diagnosed with dysthymia more rarely in statistically significant values by the level of statistical significance of differences (10.4% and 32.1% respectively, p = 0.023) and this testifies to MD taking chronic course in patients with AUD. The average duration of bout of heavy-drinking in the first group was longer than in the third group – 7 (4; 17) and 5,5 (3.5; 9.5) days accordingly (p = 0.043). Duration of the disease in the first and third groups was 10 (6; 18.5) and 14 (10; 19.75) years, respectively (p = 0.036). It confirms the negative impact of comorbidity on the clinicaldynamic features in the case of co-existing of AUD and MD.Conclusion. The coexistence of alcohol dependence and affective pathology enhances the suicidal risk of certain diseases. A tendency to the early appearance of symptoms of AUD and their rapid dynamics, a shorter duration of light intervals of MD and AUC, a relatively low tolerance to alcohol and pronounced depressogenic effect of alcohol in the case of comorbidity were found. Цель исследования – изучение клинико-психопатологических, клинико-катамнестических, клинико-динамических особенностей аффективных расстройств (АР) и алкогольной зависимости (АЗ) приих коморбидных сочетаниях.Материалы и методы. Обследованы 88 человек с АР и АЗ – 33 женщины (37,5%) и 55 (62,5%)мужчин. Первая группа – 31 пациент (35,0%) с АЗ без коморбидной аффективной симптоматики,вторая – 29 больных (33,0%) с расстройством настроения без зависимости от алкоголя, третья – 28пациентов (32,0%) с коморбидным течением АЗ и АР. Между группами по половозрастному составупо уровню статистической значимости различий не выявлено (p = 0,115 – по половому составу, р= 0,248 – по возрастному составу). В исследовании использовался клинико-психопатологический,клинико-катамнестический, клинико-динамический и статистические методы. Статистическую обработку проводили с использованием χ2 Пирсона, U-критерия Манна – Уитни для сравнения независимых выборок и корреляционного анализа Спирмена (r).Результаты. У пациентов второй и третьей групп по уровню статистической значимости различийреже диагностировалась дистимия (10,4 и 32,1% соответственно, p = 0,023), что свидетельствует охроническом варианте течения аффективной патологии в группе пациентов, страдающих АЗ. Средняя продолжительность псевдозапоев в первой группе пациентов была выше – 7 (4; 17) сут, чем втретьей группе – 5,5 (3,5; 9,5) (p = 0,043). Давность заболевания в первой и третьей группах составила 10 (6; 18,5) и 14 (10; 19,75) лет соответственно (p = 0,036), что подтверждает негативное влияниекоморбидности на клинико-динамические особенности при сочетании АЗ и АР.Заключение. Сосуществование АЗ и аффективной патологии усиливает суицидальный риск отдельных заболеваний; в случае коморбидного течения АЗ и аффективной патологии отмечена тенденцияк раннему появлению симптомов АЗ и быстрой их динамике, меньшая продолжительность светлыхпромежутков АР и АЗ, относительно низкая толерантность к спиртному, более выражен депрессогенный эффект этилового спирта

Клиническая характеристика и эффективность антидепрессивной терапии аффективных расстройств при коморбидности с алкогольной зависимостью

 Aim. To determine the nosological and clinical features of mood disorders (MD) with comorbid alcohol use disorder (AUD) and efficiency of antidepressant therapy.Materials and methods. We examined 88 patients with MD and comorbid AUD – 33 females (37.5%) and 55 males (62.5%). The first group included 31 patients with AUD without comorbid affective symptoms, the second group contained 29 patients with MD without AUD, the third group included 28 patients with AUD and MD. In the study, we applied clinical-psychopathologic, clinical-dynamic, and statistical methods with Pearson’s χ2 test, Mann – Whitney U-test (for comparison of independent samples), Kruskal – Wallis test (for more than two independent samples), and Wilcoxon test (for comparison of dependent samples). At the level of statistical  significance, no differences between the groups according to the gender – age composition were revealed (p = 0.115 – according to gender composition, р = 0.248 – according to age composition, Pearson’s χ2 test).Results. The patients with the diagnosis of AUD with comorbid MD showed worse dynamics of the reduction of depressive [from 24.0 (18.3; 33.0) to 9.0 (4.3; 12.0) points according to the Structured Interview Guide for the Hamilton Depression Rating Scale – Seasonal Affective Disorder (SIGH-SAD)  (р = 0.001, Wilcoxon test)] and anxiety [from 20.5 (12.5; 25.0) to 5.5 (3.3; 8.0) points according to the Hamilton Anxiety Rating Scale (HARS) (р = 0.001, Wilcoxon test)] symptoms against the background of the therapy with initially lower indices compared to the group with MD alone [from 27.0 (21.0; 36.0) to 6.0 (5.0; 11.0) points according to SIGH-SAD (р = 0.001, Wilcoxon test) (intergroup differences upon admission р = 0.046; upon  discharge р = 0.683, Mann – Whitney U-test) and from 21.0 (14.0; 29.0) to 5.0 (3; 10.5) points according to HARS (р = 0.001, Wilcoxon test) (intergroup differences upon admission р = 0.082; upon discharge р = 0.825, Mann –  Whitney U-test)]. The course of AUD is characterized by a larger extent of malignancy in the group with a comorbidity: decrease in pathological  alcohol craving from 31.5 (16.3; 43.5) points to 8 (2.3; 14.8) (р = 0.001, Wilcoxon test) in the group with a comorbidity and from 29.5 (21.8; 37.0) to 7 (3.0; 11.3) points with AUD alone (р = 0.001, Wilcoxon test) (intergroup  differences upon admission р = 0.058; upon discharge р = 0.04, Mann – Whitney U-test on the Obsessive Compulsive Drinking Scale (OCDS).Conclusion. Clinical-dynamic characteristics of MD with comorbid AUD  result in therapeutic difficulties associated with comparatively worse dynamics of reduction of the symptoms of both diseases.   Цель исследования – определение нозологической структуры, клинических особенностей аффективных расстройств (АР) при коморбидности с алкогольной  зависимостью (АЗ) и эффективности антидепрессивной  терапии.Материалы и методы. Обследованы 88 человек с АР и АЗ – 33 женщины (37,5%) и 55 (62,5%) мужчин. Первая группа – 31 пациент с АЗ без коморбидной аффективной  симптоматики, вторая – 29 больных с расстройством настроения без зависимости от алкоголя, третья – 28  пациентов с коморбидным течением АЗ и АР. В исследовании применялись клинико-психопатологический,  клинико-динамический и статистический методы с  использованием критериев χ2 Пирсона, Манна – Уитни (для  сравнения независимых выборок), Краскела – Уоллиса (для более двух независимых выборок), Вилкоксона (для  сравнения зависимых выборок). По уровню статистической значимости различий между группами по половозрастному составу не выявлено (p = 0,115 – по половому составу, р = 0,248 – по возрастному составу, критерий χ2).Результаты. Пациенты с коморбидным диагнозом АЗ и АР демонстрируют худшую динамику редукции депрессивной (с 24,0 (18,3; 33,0) до 9,0 (4,3; 12,0) баллов по шкале SIGH-SAD (р = 0,001, критерий Вилкоксона)) и тревожной (с 20,5 (12,5; 25,0) до 5,5 (3,3; 8,0) баллов по шкале HARS (р = 0,001, критерий Вилкоксона)) симптоматики на фоне лечения, при изначально более низких показателях, в сравнении с группой с «чистыми» АР (с 27,0 (21,0; 36,0) до 6,0 (5,0; 11,0) баллов по SIGH-SAD (р = 0,001, критерий Вилкоксона) (межгрупповые различия при поступлении р = 0,046; при  выписке р = 0,683, критерий Манна – Уитни) и с 21,0 (14,0; 29,0) до 5,0 (3; 10,5) баллов по HARS (р = 0,001, критерий  Вилкоксона) (межгрупповые различия при поступлении р =  0,082; при выписке р = 0,825, критерий Манна – Уитни)).  Течение АЗ отличается большей злокачественностью в группе с коморбидностью: снижение патологического влечения к алкоголю с 31,5 (16,3; 43,5) балла до 8 (2,3; 14,8) (р = 0,001, критерий Вилкоксона) в группе с коморбидностью и с 29,5 (21,8; 37,0) до 7 (3,0; 11,3) баллов  при «чистой» АЗ (р = 0,001, критерий Вилкоксона) (межгрупповые различия при поступлении р = 0,058; при  выписке р = 0,04, критерий Манна – Уитни по обсессивно-компульсивной шкале употребления алкоголя). Заключение. Клинико-динамические характеристики  коморбидного сочетания АР и АЗ ведут к терапевтическим  затруднениям, сопряженным со сравнительно худшей  динамикой редуцирования симптомов каждого из заболеваний.

Аффективные расстройства при коморбидности с алкогольной зависимостью: клинико-динамические особенности, уровень социальной адаптации больных

The aim of the study was to reveal clinical and dynamic characteristics of affective disorders (AD) in comorbidity with alcohol addiction (AA).Materials and methods. 65 patients with affective disorders [22 women (34%) and 43 men (66%)] were examined. The main group included 34 patients aged 44.5 [36.0; 51.5] with affective disorders and comorbid alcohol addiction The comparison group included 31 patients aged 45 years [32; 52] with affective disorders without comorbid narcological pathology. Compared groups were matched by sex, age and nosological structure (p > 0.05). The following methods were used in the study: clinical and psychopathological, clinical follow-up, psychometric, statistical, as well as these psychometric scales: Clinical Global Impression (CGI), Hamilton Depression Rating Scale (HDRS-17), Hamilton Anxiety Rating Scale (HARS), Social Adaptation Self-evaluation Scale (SASS).Results. The comparative assessment of clinical and dynamic characteristics of affective disorders and social adaptation level was conducted. Chronology of occurrence of comorbid affective disorders and alcohol addiction was analyzed.Conclusion. Addition of alcohol addiction to affective disorders worsens the clinical and dynamic indices and social adaptation level of patients.Цель исследования – выявление клинико-динамических характеристик аффективных расстройств (АР) при их коморбидности с алкогольной зависимостью (АЗ).Материалы и методы. Обследованы 65 пациентов с АР – 22 женщины (34%) и 43 (66%) мужчины. Основная группа – 34 пациента с аффективными расстройствами и коморбидной алкогольной зависимостью в возрасте 44,5 лет [36,0; 51,5]. Группа сравнения – 31 пациент с аффективными расстройствами без коморбидной наркологической патологии в возрасте 45 лет [32; 52]. Сравниваемые группы были сопоставимы по полу, возрасту и нозологической структуре (p > 0,05). В исследовании применялись следующие методы: клинико-психопатологический, клинико-катамнестический, психометрический, статистический, а также психометрические шкалы: шкала глобальной клинической оценки CGI, шкала депрессии Гамильтона HDRS-17, шкала тревоги Гамильтона HARS, шкала самооценки социальной адаптации SASS.Результаты. Проведена сравнительная оценка клинико-динамических характеристик аффективных расстройств и уровня социальной адаптации. Проанализирована хронология возникновения коморбидных аффективных расстройств и алкогольной зависимости.Заключение. Присоединение алкогольной зависимости к аффективным расстройствам ухудшает их клинико-динамические показатели и уровень социальной адаптации пациентов

Association of COMT gene polymorphisms with Parkinson's disease

Parkinson’s disease (PD) is one of the most serious and widespread neurodegenerative disorders. Genetic susceptibility plays a significant role in the development of PD.The aim of our study was to investigate associations between single nucleotide polymorphisms (SNPs) of the COMT gene coding dopamine catabolism enzyme and Parkinson’s disease.Materials and methods. In this study seven SNPs (rs4680, rs6269, rs4633, rs4818, rs769224, rs165774, rs174696) of COMT were genotyped. 232 patients with PD and 127 healthy individuals in the Siberian region of Russia were examined. Venous blood samples were drawn as a marker of PD. Statistical differences in the prevalence of alleles and genotypes between groups of patients were assessed using IBM SPSS Statistics 23.1 software.Results. A significant association between the rs165774 polymorphism and PD was observed. Our study demonstrates that polymorphisms in the COMT gene may play an important role in the pathophysiology of Parkinson’s disease