Протопоп Аввакум: движение от художественного образа к человеку

Автором рассмотрен мифологический образ протопопа Аввакума, подвергшийся определенной семиотизации, который оказал немалое влияние на различные формы общественного сознания: политического, религиозного, философского и даже на искусство. Впервые показано участие самого протопопа Аввакума в создании своего образа, дальнейшее развитие мифологического образа в народной и интеллигентской среде и его демифологизация этого, растянувшаяся в различных социокультурных средах на полтора столетия - с конца XIX до начала XXI веко

Проза Н. В. Баршева: система мотивов, мифопоэтика, интертекст

У дисертації здійснено аналіз поетики прози Миколи Баршева – письменника, який належить до когорти нині забутих майстрів слова 20–30-х років ХХ століття. Розглянуто мотиви, пов’язані з онтологічними та екзистенційними параметрами художнього світу письменника, в проекції на їхню міфопоетичну та інтертекстуальну природу. Установлено, що базовим для моделі світу М. Баршева є поняття стихії, а головним законом буття в смертному «пузирі» існування є «обмін речовин», згідно з яким ніщо у світі не зникає безслідно. Аналіз виявив численні міфологеми, що актуалізуються в прозі М. Баршева (міфологеми польоту, всесвітнього потопу, сліпоти-смерті тощо), інтертекстуальні включення класичних та сучасних для М. Баршева творів (проза О. Пушкіна, М. Гоголя, А. Чехова, поезія О. Блока та С. Єсеніна тощо), контекстуальні перегуки з філософськими концепціями П. Успенського, П. Флоренського, М. Федорова, В. Вернадського, ОБЕРІУ та ін. Виявлений у творчості М. Баршева синтез елементів різних художніх систем (неореалістичної, авангардистської, модерністської та постмодерністської) дає змогу відкорегувати та уточнити прийняту в сучасному літературознавстві концепцію літературної еволюції в російській літературі 20–30-х років ХХ століття. Nicolai Barshev belongs to the group of Leningrad writers, who created their works in the third decade of the 20th century and are entirely unknown for readers nowadays. In the same time, profound and all-around studying of the second row writers' prose is necessary for better understanding the process of literal evolution of the first half century. The motives connected with basic ontologic and existential motifs turned out to be in the field of our studying. It was identified that the main concept for the writer's world model is a water element, which defines the mortal bubble of human existence as a basic cell of the Universe. The fundamental law, due to which the march of time is cyclized, is referred to as material exchange. It states that things don't appear everywhere from nothing and don't disappear. Barshev's character creates a conception of earth cycles, which can be applied to the world view of other characters; at first everything in life is small and foggy, than life substance becomes consolidated and turns into trifles, after that it turns into big substance, while the basis remain the same. The research reveals that water is predominant over other elements (air, fire, and earth), which can be endowed with liquid characteristics. The substantial origin of Barshev's world has impact on time. Due to the performed research different temporal types of Barshev's prose are identified, in which the historical and mythopoetical models proved to be interconnected. While the natural time keeps to be undisturbed by cataclysms in human world, the historical (social) time, after still another apocalypse coming, changes its march, can speed up or, on the contrary, slow down, becomes spoiled. The death of a man in mortal world is the main collision of Barshev's prose. The feeling of continuous death presence makes the writer's character strive to find the way of its overcoming, to get support in this permanently destroying universe. It determines the specific sensual palette of Barshev's hero, that includes envy, bafflement and madness. The analysis reveals numerous mythologems that are involved in Barshev's prose (mythologems of flight, Noa's fludge, death-blindness), intertextual inclusions of classic and modern writers (A. Pushkin, N. Gogol, M. Lermontov, A. Chekhov, the poems of A. Blok and S. Yesenin), connection with different philosophical conceptions (including works of P. Uspensky, P. Florensky, N. Fedorov, V, Vernadsky ect.). Several types of Barshev's heroes can be singled out: – algae (that refers to people who can't accustom to new, post-revolutionary reality – Kronid Semenovich (The Fourth)); – cosmos victims, silent majority, who are not completely capable for self-reflection (Schukina (The Big Bubbles)); – mediators who are doomed for machinelike activity connected with the words without art (Piotr The Great (Anton's Trifles)); – creative persons who can overcome death (Shamshurenkov (Incombustible Fireworks)). Synthesis of different artistic system in Barshev's stories (including neorealism, avant-gard and postmodernism) give an opportunity to correct the common conceptions of literal evolution of the first half of the XXth century in Russia.В диссертации осуществлен анализ поэтики прозы Николая Баршева — писателя, который принадлежит к группе ныне забытых мастеров слова 20–30-х годов ХХ века. Рассмотрены мотивы, связанные с онтологическими и экзистенциальными параметрами художественного мира писателя, в проекции на их мифопоэтическую и интертекстуальную природу. Установлено, что базовым для модели мира Н. Баршева есть понятие стихии, а главным законом бытия в смертном «пузыре» существования является «обмен веществ», согласно которому ничто в мире не исчезает бесследно. Анализ выявил многочисленные мифологемы, которые актуализируются в прозе Н. Баршева (мифологемы полета, всемирного потопа, слепоты-смерти и т. д.), интертекстуальные включения классических и современных для Н. Баршева произведений (проза А. Пушкина, Н. Гоголя, А. Чехова, поэзия А. Блока и С. Есенина и т. д.), контекстуальные переклички с философскими концепциями П. Успенского, П. Флоренского, Н. Федорова, В. Вернадского, ОБЭРИУ и др.). Обнаруженный в творчестве Н. Баршева синтез элементов различных художественных систем (неореалистической, авангардистской, модернистской и постмодернистской) позволяет откорректировать и уточнить принятую в современном литературоведении концепцию литературной эволюции в русской литературе 20–30-х годов ХХ века

Vasilii Rozanov and the Creation

This thesis will examine the Creation of the world as the referential event in Vasilii Rozanov's religious thought. The first chapter explores Rozanov's rejection of Orthodoxy's formal doctrines, in favour of a philosophy based on man's physical ties with God. Rozanov's God is bisexual, whose creation of the cosmos is a sexual event. Man is linked to God not through Christ (a created being), but biologically, and by his bodily activity which repeats the Creation. Rozanov subverts the eschatology of Orthodoxy, replacing it with an attachment to the material world. The subsequent chapters examine the implications of Rozanov's thought for his Christianity, and specifically the manner in which he tries to make ancient values relevant in contemporary Russian society. The second chapter investigates Rozanov's studies of ancient Egypt. Rozanov tries to restore Egyptian religious practices, in particular their reverence for the Creation. The third chapter turns to Rozanov's writings on the Jews. He believes that the Jews have preserved the rituals they learned from the Egyptians, and therefore can provide a connection between the Russians and pre-Christian civilizations. The final chapter looks at the role played by art, specifically literature, in the restoration of pre-Christian values for Rozanov, arguing that his aesthetics are ethical and based on his interpretation of the Creation. Writing re-enacts the Creation. This thesis argues that Rozanov's thought emerges from the traditions of Russian philosophy, and also from traditional Russian Orthodoxy; in many ways he is a typical Russian thinker, as well as a devout Orthodox believer. Having assumed these traditions, he proceeds to define his thought in opposition to them. This thesis will also illuminate the broader tendencies in the development of Russian thought at this time, and the way Russian thinkers engaged with the established religious teachings of the Church

Проблема единства церкви

Издание 2-е.В монографии впервые на основе системного анализа и методологии, принятой в социальной философии и современном религиоведении, исследуются актуальные проблемы единства церкви и вопросы церковных разделений. Большое внимание уделяется исследованию факторов, влияющих на возникновение церковных дифференциаций. В книге дается характеристика современного состояния и распространения православия в мире, представлена авторская типологизация церковных разделений. Не исключая исторических материалов, автор уделяет большое внимание и современному состоянию объединений альтернативного православия (согласно богословской терминологии – расколам). Материалы монографии, могут быть теоретико-методологической основой для дальнейшей научно-исследовательской работы в области изучения Вселенского православия. Книга будет полезна представителям государственной власти, политологам, журналистам, студентам, преподавателям религиоведческих и теологических дисциплин, а также всем интересующимся вопросами изучения религии.36