Within the conception of the Sochi Linguistic & Rhetorical School the paper argues for the idea of discourse of Communism as a cover term for the «officialese» in the Soviet Union and former Socialist countries singling out four periods of its development: origin, formation, official existence, dismantling. The article pays special attention to the heterogeneity of the longest period of the discourse's official existence, which consists of the alternating stages: rise in the revolutionary and post-revolutionary years, during war and past-war time with the expansion of the discourse of Communism to other countries; and fall with the massive reprisals of 1930s and the “stagnation” epoch. During the period of its official existence three of its facets – official, public and real – reflect contradictions between the Communist ideas imposed by the authorities and the state of the Socialist linguistic personality confronting the meanness of daily life. The paper reveals those contrasts drawing on the diaries of Olga Berggolts and Alexander Dovzhenko as well as the destinies of Mikhail Prishvin, Alexey Tolstoy and Alexander Fadeyev.Dentro de la concepción de la Escuela Lingüística y Retórica de Sochi, el artículo argumenta a favor de la idea del discurso del comunismo como un término de cobertura para los «officialese» en la Unión Soviética y los ex países socialistas que señalan cuatro períodos de su desarrollo: origen, formación, oficial existencia, desmantelamiento. El artículo presta especial atención a la heterogeneidad del período más largo de la existencia oficial del discurso, que consiste en las etapas alternas: ascenso en los años revolucionario y posrevolucionario, durante la guerra y el tiempo de la guerra pasada con la expansión del discurso del comunismo. a otros países; y caer con las represalias masivas de 1930 y la época de "estancamiento". Durante el período de su existencia oficial, tres de sus facetas, oficial, pública y real, reflejan contradicciones entre las ideas comunistas impuestas por las autoridades y el estado de la personalidad lingüística socialista que confronta la mezquindad de la vida cotidiana. El documento revela esos contrastes basados en los diarios de Olga Berggolts y Alexander Dovzhenko, así como los destinos de Mikhail Prishvin, Alexey Tolstoy y Alexander Fadeyev.В русле концепции Сочинской лингвориторической школы статья обосновывает идею дискурса коммунизма, обобщающую интерпретации «официолекта» в Советском Союзе и в бывших странах социализма, и выделяет четыре периода его развития: зарождение, формирование, расцвет и угасание. Отмечена неоднородность наиболее длительного и значимого периода расцвета, который состоит из чередующихся этапов: вознесения в революционные и послереволюционные годы, в военное и послевоенное время, сопровождавшееся расширением границ дискурса коммунизма на другие страны; и упадка, с которым соотносятся массовые репрессии конца 30-х годов и эпоха «застоя». На всех этапах расцвета дискурса коммунизма его три ипостаси – официальная, публичная и реальная – отражали противоречие между коммунистическими идеями, навязываемыми властями, и состоянием социалистической языковой личности, сталкивающейся с превратностями повседневной реальности. Указанные контрасты раскрываются в статье на материале дневников Ольги Берггольц и Александра Довженко, а также на примере литературных судеб Михаила Пришвина, Алексея Толстого и Александра Фадеева
