Nutritional structure and associated factors in type 2 diabetic patients

Background: The actual structure of nutrition and associated factors in the Russian type 2 diabetic patients have not been systematically evaluated.Aim: To assess type 2 patients' perceptions of the diet recommendations given by their doctors, how do they deflect in the actual nutrition structure depending on demographic, medical and social factors.Materials and methods: 297  out- and in-patients with type 2 diabetes mellitus were consecutively recruited into this cross-sectional study (mean age ± standart deviation, 61.0 ± 10.1 years, with duration of diabetes from 1 to 35  years). 21% of the patients were treated with the diet only, 53%, with oral hypoglycemic agents (OHA), 26%, with insulin or insulin + OHA. In addition to their comprehensive clinical and laboratory assessment, the patients filled in the following questionnaires: 1) to assess their obstacles and barriers with diabetes treatment; 2) to assess the diet recommendations and factors that might influence their choice of foods; 3) to assess the nutritional structure. The data is given as mean ± standard deviation.Results: Diet was chosen as the most challenging aspect of diabetes treatment by 53% of patients, whereas insulin therapy was found to be most challenging by 12% of them, blood glucose self-monitoring by 10% and OHA treatment by 4%. The patient's diet is influenced most of all by recommendations given by their doctors (66%), with tastes and nutritional habits of the patients ranking second (48%), their well-being ranking 3rd (43%), and food costs ranking 4th (40%) with a small difference with the 3rd. The analysis of patients' understanding of the diet components and evaluation of their actual nutritional structure showed their non-concordance with current evidenced-based approaches to medical nutrition. The patient's nutrition is dominated by exclusion of fast-absorbable carbohydrates and total carbohydrate restriction, as well as by an excessive intake of vegetable oils and unfounded restraint from fried and spicy foods. Total daily caloric intake was reduced only by 37% of the patients. The patients undervalue the necessity of increased fiber intake. The group of very highly consumed foods (≥ 75% of the patients) included vegetable oils (84.0%), soft drinks (82.9%) and dairy products (78.9%). The group of highly consumed foods (50–74% of the patients) included soups (72.6%), meat, fish and poultry (70.5%), grains and cereals (total, 69.9%), vegetables, greenery and beans (68.9%), potatoes (58.9%), and fruits and berries (52.2%). The group of moderately consumed foods (25–49% of the patients) included bread and bakery products (44.5%) and eggs (27.9%), whereas the least consumed (< 25% of the patients) were “diabetic foods” (19.4%), pasta (17.1%), fat sauces and cream (21.4%), butter and lard (15.7%), nuts (14.5%), oils preserves and smoked foods (5.7%), and sweets (4.7%). The most unhealthy diet was typical for male patients, those of relatively young age, with short diabetes duration, with obesity and with lower educational level.Conclusion: Diet is seen by type 2 diabetic patients as the most burdening treatment element. Nutritional structure of type 2 diabetic patients, including those who have participated in the patient education programs, in many ways is not consistent with the current principles of rational medical nutrition and is determined first of all by recommendations of their doctors that are not always optimal. The use of the questionnaire to assess nutritional structure and regularity allows to evaluate the diet style of a given patient and, based on it, to elaborate corrective measures and individual dietetic recommendations

The potential and limitations of standard electrocardiography for the differential diagnosis of wide QRS complex tachycardias

The possibility to identify potentially life-threatening ventricular arrhythmias by analysis of standard electrocardiography (ECG) parameters without the use of sophisticated and expensive diagnostic techniques, such as electrophysiological heart studies, has been an important achievement of the last decades. Current differential diagnostic methods for wide QRS complex tachycardias can be categorized into 4 groups: 1) identification the ECG signs diagnostic of ventricular tachycardia, such as atrioventricular dissociation and/or sinus captures and/or fusion QRS complexes; 2) analysis of the distinct morphological features of QRS complexes during wide QRS complex tachycardias; 3) analysis of the ECG characteristics in between wide QRS complex tachycardia attacks; 4) comparison of the morphological QRS features during wide QRS complex tachycardia and during sinus rhythm periods. The list of ECG algorithms for differential diagnosis of wide QRS complex tachycardias has been growing and updated year after year; however, all of them have their limitations. Most frequently, the differential diagnosis between ventricular and aberrant supraventricular tachycardias is based on the morphological criteria of wide QRS complexes developed by H.J. Wellens et al., P. Brugada et al., M. Griffith et al., K.E. Kindwal et al., A. Vereckei et al. At the same time, there is a continuous search for new algorithms or criteria that could be easily used without decreased specificity and/or sensitivity of the diagnosis of ventricular tachycardia. The aim of this review is to comprehensively analyze the literature data and results of our own studies on the potential and limitation of standard ECG for the differential diagnosis of ventricular and various aberrant supraventricular tachycardias

УДАЛЕНИЕ В-КЛЕТОЧНОЙ ЛИМФОМЫ ПРАВЫХ КАМЕР СЕРДЦА И ПРОТЕЗИРОВАНИЕ ТРИКУСПИДАЛЬНОГО КЛАПАНА У ВИЧ-ИНФИЦИРОВАННОГО ПАЦИЕНТА

Primary B-cell lymphoma of the heart is a rare tumor. The authors presented a clinical case of a successful surgical treatment of primary right heart lymphoma in a HIV-infected patient. The use of modern diagnostic assessment methods and aggressive surgical strategies help to achieve clinical effect in this patients’ category.Первичная В-клеточная лимфома сердца относится к редким опухолям. Авторы представили клинический случай успешной хирургической коррекции первичной лимфомы правых отделов сердца у ВИЧ-инфицированного пациента. Использование современных диагностических методов исследования и агрессивной хирургической тактики позволяет достичь клинического эффекта у данной категории пациентов

АНТИБИОТИКАССОЦИИРОВАННАЯ ДИАРЕЯ И АНТИБИОТИКАССОЦИИРОВАННЫЕ КОЛИТЫ

The article presents most recent data on antibiotic-associated intestinal disorders. The author reviews epidemiology and causative microorganisms in antibiotic-induced diarrhea and pseudomembranous colitis as well as clinical variants of antibiotic-associated disorders. Diagnosis methods are decribed at length with special attention to most sensitive and informative tests. Treatment of different clinical variants of antibiotic-induced disorders is discussed in detail.В статье приведены наиболее современные данные об антибиотикассоциированных поражениях кишечника. Рассматриваются вопросы эпидемиологии и этиологических микробных факторов антибиотикассоциированной диареи и псевдомембранозного колита. Приведены варианты клинической картины заболеваний после использования антибиотиков. Подробно рассматриваются методы диагностики с указанием наиболее чувствительных и информативных тестов. Детально разбираются вопросы лечения разных вариантов антибиотикассоциированных поражений

PDX-модель высокодифференцированной нейроэндокринной опухоли поджелудочной железы на иммунодефицитных мышах линии Balb/c Nude

Background: Orthotopic patient-derived xenografts (PDX) in immunodeficient mice are recognized as the most adequate neoplastic model due to their ability to maintain primary tumor properties after implantation. They can be used to study anti-neoplastic effects of pharmacological substances in vivo and to investigate characteristics and mechanisms of carcinogenesis. Results of preclinical studies of pharmacological substances obtained with PDX models are virtually no different from those of subsequent clinical trials. Aim: To develop an orthotopic PDX model of a highly differentiated human pancreatic neuroendocrine tumor (pNET) by implanting a fragment of the patient's tumor into the pancreas of immunodeficient mice. Materials and methods: A tumor fragment was obtained from a patient with a highly differentiated pNET G2 and liver metastasis. Fifteen (15) male immunodeficient Balb/c Nude mice with a mass of 22-24 grams were used to establish the orthotopic PDX model of human well-differentiated pNET. A fragment of primary pNET was orthotopically transplanted into the pancreas of 10 animals. A fragment of the metastatic lesion was transplanted into the liver of 5 animals. The animals were followed for up to 45 days. In vivo monitoring of the tumor growth was performed with a magnetic resonance imaging (MRI) system (ClinScan, Bruker BioSpin, Rheinstetten, Germany). At the end of the experiment, animals were euthanized and autopsies were performed, with routine histopathological examination and immunohistochemical study with antibodies to human chromogranin A, synaptophysin, and the marker of proliferative activity (Ki-67) of both original donor tumor and orthotopic pancreatic and liver xenografts. Results: Obvious changes in the mice condition were noticed at 30 days after surgery. They manifested as an increase in abdominal distension, swelling, and cyanosis in the projection of the pancreas. MRI showed a homogeneous neoplasm in the pancreas. At autopsy, the engraftment rate was 73% of all study animals, with yellow masses with even contours and a volume of about 100 cm3 present within the yellow-pink pancreatic tissues. The morphological assessment showed histological similarity between the original patient's tumor and patient-derived xenografts, which were identified as highly differentiated G2 pNETs. At immunohistochemical assessment, the patient's primary and metastatic tumor tissue specimens expressed anti-chromogranin A (full-blown cytoplasmic reaction) and anti-synaptophysin (mild cytoplasmic reaction) antibodies. Ki-67 was positive in 5.2% of the cells. An immunohistochemical study of the orthotopic tumor fragments and heterotopic tumor fragments showed moderate cytoplasmic staining with antibodies to chromogranin A and synaptophysin. The rate of Ki-67 in the orthotopic pNET model and metastatic model does not exceed 5% and 8%, respectively. Conclusion: Engraftment of tumor material after transplantation of human pancreatic cancer was observed in 73% of the cases, which should be considered a good first passage implantation result. The morphological studies confirmed that the orthotopic PDX was a well-differentiated pNET, histologically corresponding to the donor tumor. The model created in the experiment mirrors the histological characteristics of the donor tumor and can be used in preclinical studies of new treatments for well-differentiated pNETs, including those of antitumor activity of new pharmacological substances.Актуальность. Ортотопические ксенограф-ты человеческих опухолей (patient-derived xenograft - PDX) на иммунодефицитных мышах признаны наиболее адекватной моделью опухолевого процесса благодаря способности сохранять после имплантации первоначальные свойства опухоли. Они могут применяться для изучения противоопухолевого действия фармакологических субстанций in vivo, а также исследования особенностей и механизмов канцерогенеза. Результаты доклинических исследований фармакологических субстанций, полученные на PDX-моделях, практически не разнятся с последующими клиническими испытаниями. Цель - создание ортотопической PDX-модели высокодифференцированной нейроэндокринной опухоли (НЭО) поджелудочной железы (ПЖ) человека путем имплантации фрагмента опухоли пациента в ПЖ иммунодефицитных мышей. Материал и методы. Фрагмент опухоли был взят от пациента с диагнозом высокодифференцированной НЭО ПЖ, G2 с метастазом в печени. Для создания ортотопической PDX-модели НЭО ПЖ человека было использовано 15 самцов иммунодефицитных мышей линии Balb/c Nude массой 22-24 г. Фрагмент первичной НЭО ПЖ был трансплантирован в ПЖ 10 животным. Фрагмент метастаза НЭО в печени был имплантирован в печень 5 мышей. Наблюдение за животными проводили в течение 45 суток. Прижизненное наблюдение за ростом опухоли выполнялось с использованием визуализации на магнитно-резонансном томографе ClinScan. По окончании эксперимента осуществляли эвтаназию и некропсию. Проводили стандартное гистологическое и иммуногистохимическое исследование с антителами к хромогранину А, синаптофизину, маркеру пролиферативной активности (Ki-67) человеческой опухоли донора и ортотопических ксенографтов в ПЖ и печени мышей. Результаты. Видимые изменения в состоянии мышей были замечены спустя 30 дней после операции. Они выражались в увеличении живота, его припухлости и синюшности в проекции ПЖ. Магнитно-резонансная томография показала однородное новообразование в области ПЖ. При некропсии всех исследованных мышей отмечалось приживление опухолевого материала в 73% случаев, при этом в ПЖ желто-розового цвета были обнаружены опухоли желтоватого цвета с четкими контурами объемом около 100 мм3. При морфологическом анализе опухоли донора и реципиентов были гистологически схожи и идентифицированы как высокодифференцированная НЭО ПЖ, G2. При иммуногистохимическом исследовании первичная и метастатическая опухоли пациента экспрессировали антитела к хромограни-ну А (резко выраженная цитоплазматическая реакция) и синаптофизину (слабо выраженная цитоплазматическая реакция). Ki-67 был позитивен в 5,2% клеток. При иммуногистохимическом исследовании модели первичной опухоли и модели метастатической опухоли была выявлена умеренно выраженная цитоплазматическая окраска с антителами к хромогранину А и синаптофизину. Ki-67 в модели первичной НЭО ПЖ не превышал 5%, а в модели метастаза в печени достигал 8%. Заключение. В результате трансплантации опухоли ПЖ человека отмечалось приживление опухолевого материала в 73% случаев, что следует признать хорошим результатом имплантации для первого пассажа. Согласно результатам морфологических исследований, ортотопический ксенографт, полученный от пациента, является высокодифференцированной НЭО ПЖ, G2, то есть гистологически соответствует опухоли пациента-донора. Полученная в нашем эксперименте модель повторяет гистологические особенности донорской опухоли и может найти свое применение в доклинических исследованиях новых методов лечения высокодифференцированных НЭО ПЖ, в том числе в исследованиях противоопухолевой активности новых фармакологических субстанций

Биоимпедансный фазовый угол как маркер саркопении у женщин старческого возраста с полиморбидной патологией

Rationale: The progressive decline in skeletal muscle strength and function during aging can lead to disability and premature death. It is of interest to evaluate the potential of bioimpedance phase angle (PhA) as an instrumental marker of sarcopenia in clinical practice.Aim: To identify an association between the phase angles determined by the bioimpedance analysis of body composition, with functional activity parameters in elderly women with multiple comorbidities.Materials and methods: The study included 146 elderly women (aged 75 to 84 years, mean age 79.44 ± 2.56 years). Assessments consisted of the Charlson comorbidity index, “Vozrast ne pomekha” (Age is not a hindrance) questionnaire, the Barthel index, the sit-to-stand five-repeat test, the standardized 4-meter walking speed test, and bioimpedance analysis of body composition (ABC-02, Medass, Russia). Muscle strength parameters were assessed by wrist dynamometry with a mechanical wrist dynamometer. The hand dynamometry index was calculated by dividing the hand grip strength by the patient's squared height. According to the EWGSOP2 guidelines for the critical cur-off for hand dynamometry, the patients were divided into two groups: those with the hand grip strength 16 kg (n = 41) and those with 16 kg (n = 105).Results: There were significant correlations of PhA with age (r = -0.369; p =0.017), the results of the screening questionnaire “Vozrast ne pome-kha” (Age is not a hindrance) (r = -0.359; p = 0.023), Barthel index (r = 0.375; p = 0.018), hand dynamometry (r = 0.395; p = 0.014), hand dynamometry index (r = 0.340; p = 0.021), lean body mass (r = 0.414; p = 0.009), musculoskeletal mass (r = 0.819; p 0.001), proportion of musculoskeletal mass (r = 0.796; p 0.001), walking speed (r = 0.670; p 0.001), and the results of the sit-to-stand test (r = -0.541; p 0.001). Sarcopenia was diagnosed in 61 women (41.8%). There were also significant differences in age, hand dynamometry results, hand dynamometry index, walking speed and results of the sit-to-stand test between the two groups depending on their hand grip strength.Conclusion: The use of hand dynamometry, physical activity tests, and bioimpedance phase angle can be used in clinical practice to diagnose sarcopenia.Актуальность. Прогрессирующее на фоне старения снижение силы и функции скелетных мышц может привести к инвалидизации и преждевременной смерти. Представляет интерес возможность использования в клинической практике биоимпедансного фазового угла (англ. phase angle, PhA) в качестве инструментального маркера саркопении.Цель - выявление взаимосвязей фазового угла, определяемого методом биоимпедансного анализа состава тела, с показателями тестов функциональной активности у гериатрических пациентов с полиморбидной патологией.Материал и методы. Обследованы 146 женщин старческого возраста (от 75 до 84 лет, средний возраст 79,44 ± 2,56 года). Всем пациенткам рассчитывали индекс коморбидности Charlson, индекс Barthel, проводили анкетирование с помощью 7-балльного опросника «Возраст не помеха», тест 5-кратного вставания со стула и прогулочный тест ходьбы на расстояние 4 метра по стандартной методике, а также биоимпедансный анализ состава тела (аппарат АВС-02, «Медасс», Россия). Показатели мышечной силы оценивали методом кистевой динамометрии с помощью механического кистевого динамометра. Индекс кистевой динамометрии рассчитывался делением силы хвата кисти на рост пациента во второй степени. Согласно рекомендациям EWGSOP2 в отношении критической точки для кистевой динамометрии, пациентки были разделены на две группы: с силой хвата кисти более 16 кг (n = 41) и с силой хвата кисти менее 16 кг (n = 105).Результаты. Выявлены статистически значимые корреляции PhA с возрастом (r = -0,369; p = 0,017), результатами скринингового опросника «Возраст не помеха» (r = -0,359; p = 0,023), индексом Barthel (r = 0,375; p = 0,018), кистевой динамометрией (r = 0,395; p = 0,014), индексом кистевой динамометрии (r = 0,340; p = 0,021), тощей массой тела (r = 0,414; p = 0,009), скелетно-мышечной массой (r = 0,819; p 0,001), долей скелетно-мышечной массы (r = 0,796; p 0,001), скоростью ходьбы (r = 0,670; p 0,001), тестом 5-кратного вставания со стула (r = -0,541; p 0,001). Диагноз саркопении установлен у 61 (41,8%) женщины. При сравнении двух групп, сформированных в зависимости от силы хвата кисти, статистически значимо различались такие показатели, как возраст, кистевая динамометрия, индекс кистевой динамометрии, скорость ходьбы, время выполнения теста 5-кратного вставания со стула.Заключение. Кистевая динамометрия, тесты физической активности и биоимпедансного фазового угла могут использоваться в клинической практике при диагностике саркопении

Дебют гистиоцитоза из клеток Лангерганса во взрослом возрасте. Клиническое наблюдение

Langerhans cell histiocytosis is mainly diagnosed in children, and its manifestation in adult age is quite uncommon. Skin rashes may be non-specific and mimic a number of dermatoses. Therefore, the clinical diagnosis is challenging and as a rule, such patients are misinterpreted and managed for other disorders by a dermatologist for some years. We present a clinical case of Langerhans cell histiocytosis with skin involvement in a 35-year female patient, who had been treated by a dermatologist for 2 years for pyoderma, seborrheic dermatitis, and skin fold candidiasis. Taking into account the clinical signs and symptoms and age of manifestation, we initially suspected familial benign pemphigus (Hailey-Hailey disease) or follicular dyskeratosis (Darier's disease). However, the histological assessment showed Langerhans cell histiocytosis confirmed by immunohistochemistry with anti-langerin, anti-CD1a, and anti-protein S-100 antibodies. The patient was referred to a hematologist for further work-upand specific treatment. In cases of any treatment resistant disorders, which do not respond to long-term conventional treatment, it is necessary to reconsider the diagnosis by means of histological investigation. It would allow for identification of a disease, which is uncommon in dermatology practice.Гистиоцитоз из клеток Лангерганса в основном диагностируется у детей, его манифестация во взрослом возрасте встречается довольно редко. Высыпания на коже могут носить неспецифический характер и имитировать ряд дерматозов. Вследствие этого клиническая диагностика затруднительна, пациенты, как правило, в течение нескольких лет ошибочно наблюдаются у дерматолога с разными диагнозами. В статье приводится наблюдение гистиоцитоза из клеток Лангерганса с поражением кожи у женщины 35 лет, которая 2 года наблюдалась с диагнозами пиодермии, себорейного дерматита, кандидоза складок. Учитывая клиническую картину заболевания и возраст начала заболевания, авторы предположили наличие семейной доброкачественной пузырчатки Хейли Хейли либо фолликулярного дискератоза Дарье. Однако при гистологическом исследовании были выявлены признаки гистиоцитоза из клеток Лангерганса, которые подтвердились результатами иммуногистохимического исследования с антителами к лангерину, CD1a, протеину S-100. Для обследования и проведения специфической терапии больная была направлена к гематологу. При резистентных процессах, не отвечающих длительно на стандартную терапию, необходимо для уточнения диагноза проводить гистологическое исследование, позволяющее выявлять редко встречающиеся в практике дерматолога заболевания