Les éléments novateurs dans la prose de M. N. Murav´ev

Buhks Nora. Les éléments novateurs dans la prose de M. N. Murav´ev. In: Revue des études slaves, tome 57, fascicule 3, 1985. pp. 359-368

La télévision soviétique, nouvelle école de journalisme ?

Buhks Nora. La télévision soviétique, nouvelle école de journalisme ?. In: Cahiers du monde russe et soviétique, vol. 29, n°1, Janvier-Mars 1988. Maksim Gor'kij (1868 - 1936) cinquante ans après. pp. 139-145

Nouveaux programmes mixtes show/actualités à la télévision soviétique

Buhks Nora. Nouveaux programmes mixtes show/actualités à la télévision soviétique. In: Cahiers du monde russe et soviétique, vol. 30, n°1-2, Janvier-Juin 1989. pp. 159-165

« Волшебный фонарь » или « Камера Обскура » - кино-роман В. Набокова

Nora Buhks, "Magic lantern " or Camera obscura, a film-story of V. Nabokov. Camera obscura is a work written in the style of "film-story". The cinema is not its theme but - in a parodical manner - its hidden social and artistic model, endowed with a structuralist and organizational function. In Camera obscura (Laughter in the dark), Nabokov reverses the traditional device which is to screen literary works. He supplies cinematographic process with literary existence and transmits to the text the visual and semantic characteristics of the picture. Magic lantern or camera obscura, such is the film-story of Vladimir Nabokov.Nora Buhks, « Lanterne magique » ou Camera obscura, ciné-roman de V. Nabokov. Camera obscura est une œuvre écrite à la manière du ciné-roman. Le cinématographe n'en est pas le thème, mais, de façon parodique, le modèle social et artistique caché, doté d'une fonction structurante et organisationnelle. Dans Camera obscura (Rire dans la nuit) Nabokov inverse le processus traditionnel consistant à porter à l'écran des œuvres littéraires. Il donne une existence littéraire aux procédés cinématographiques, transmet au texte les caractéristiques visuelles et sémantiques du film. Lanterne magique ou chambre noire, tel est le ciné-roman de Vladimir Nabokov.Buhks Nora. « Волшебный фонарь » или « Камера Обскура » - кино-роман В. Набокова. In: Cahiers du monde russe et soviétique, vol. 33, n°2-3, Avril-Septembre 1992. pp. 181-205

Le Voyage à l'île de la Mort de Nikolaj Karamzin

Езда в Остров смерти Николая Карамзина На заре рождения русской повествовательной прозы Н. Карамзин написал повесть, которая по сегодняшний день остается неразгаданным шедевром. Содержание ее составляет описание путешествия на одинокий остров, где рассказчик узнает «страшную тайну», в которую так и не посвящает читателя. Повесть воплощает тему инцеста и одновременно реализует запрет с ним связанный. Тайна конструирует художественное пространство текста, которое разворачивается не линеарно, а вглубь, постепенно ссужаясь и темнея, пока не превращается в пространство погребения, смерти, потустороннего мира. Этот прием утаения смысла путем ико- нического и графического вписывания восходит как к практике сказочного повествования, так и к анаграмматической технике сакральных текстов. Сокрытие тайны текста в самом тексте проецирует смысл в предполагаемые фабульные конфигурации. Первый вариант - любовь между братом и сестрой - воплощает идею расщепленной андрогинности, нарушенного единства, восходящую к библейскому тексту и к платоновскому Пиру. В повести реализуется распадение исходного образа на мужской, олицетворяющий голос, звук, и женский - тело, изображение. Герою-мужчине отдана адамическая функция называния, он произносит имя возлюбленной, сочиняет песню о любви. Образ, созданный искусством, занимает в повести место любимой женщины. Литературный текст и текст искусства вообще, вытесняют у Карамзина живую модель, рекреируют объект любви и обнаруживают инцестуальные отношения со своим создателем. Любовная история, трансформируемая в песню, противопоставлена в повести тайне реального союза брата и сестры. Второй вариант сюжетного решения - любовь между мачехой и пасынком — акти- визует автобиографическое прочтение повести. Построенная как исповедь, она недву- смысленно ориентирует читателя на известный к тому времени по частично опубликованным Письмам образ путешественника. В Острове Борнголъм узнается канонический маршрут возвращения, восходящий к Одиссее Гомера, последним этапом которого является посещение царства мертвых. Посещение это связано с добыванием особого знания, нерасказуемого, но определяющего дальнейшую судьбу героя. Скрытая от читателя тайна становится содержанием исповеди. В контексте идеи возвращения на родину тема инцеста понимается символически как возвращение в лоно матери. Повесть Карамзина выдвигает две модели поведения - изгнание, соотносимое с образом юноши-поэта, и путешествие, соотносимое с автором-рассказчиком. Карамзин показывает как изгнание оказывается неразрывно связано с инцестом, не только как традиционное наказание за него, но и как ситуация его провоцирующая. Путешествие, которое предполагает эволюцию личности, исключает инцест. Остров Борнголъм, написанный Карамзиным по возвращению на родину, может прочитываться как символическое объяснение выбора его собственной поведенческой стратегии. Статья демонстрирует как подстановочность сюжетных вариантов допускает многосмысловое прочтение повести, а моделирующая функция тайны превращает ее в эстетически совершенный текст, в художественную вещь в себе, в тотем и табу одновременно.Buhks Nora. Le Voyage à l'île de la Mort de Nikolaj Karamzin. In: Revue des études slaves, tome 74, fascicule 4, 2002. pp. 719-728

Nouveaux programmes mixtes show/actualités à la télévision soviétique

Buhks Nora. Nouveaux programmes mixtes show/actualités à la télévision soviétique. In: Cahiers du monde russe et soviétique, vol. 30, n°1-2, Janvier-Juin 1989. pp. 159-165

Sur la structure du roman de VI. Nabokov Roi, dame, valet

Buhks Nora. Sur la structure du roman de VI. Nabokov Roi, dame, valet. In: Revue des études slaves, tome 59, fascicule 4, 1987. Tome 59, fascicule 4. pp. 799-810

Autour de la littérature juive russe : actes du colloque organisé par J. Bonamour et S. Markish à l'Institut d'études slaves en décembre 1984

Buhks Nora. Autour de la littérature juive russe : actes du colloque organisé par J. Bonamour et S. Markish à l'Institut d'études slaves en décembre 1984. In: Revue des études slaves, tome 58, fascicule 4, 1986. Tome 58, fascicule 4. pp. 721-723

Les fantômes de l'opéra dans les romans de Vladimir Nabokov

Призраки опер в романах Владимира Набокова Искусство музыки и оперы, в частности, в творчестве Набокова — большая и, практически, не разработанная тема. Аллюзии на оперы присутствуют почти во всех романах европейского цикла, их явление слабеет в периоде американском. На уровне мотивов они созвучны главным темам набоковскои прозы, симптоматично маркируя их развитие от Орфея к Фаусту. Отсылка раннего рассказа Возвращение Чорба к опере Глюка Орфей и Евридика демонстрирует освоение писателем одного из ведущих структурных приемов его поэтики — нарушения границы между реальностью и искусством (счастливый оперный финал стимулирует героя повторить его в жизни). Позднее, Камера обскура возникает на пересечении двух искусств, кино и оперы. Именно немецкие оперные произведения периода экспрессионизма, с их декларативной антиромантической и антивагнеровской эстетикой, в частности оперы Хиндемита, становятся важными субтекстами романа. Особое место в художественном мире набоковской прозы занимают оперы на сюжеты великих литературных произведений, особенно на пушкинские, — они осознаются как пародийные двойники литературных текстов и используются для реализации эстетических обманных подмен, провоцирующих статус оригинала. Так в Отчаянии, Набоков выстраивает отсылки не к пушкинской повести Пиковая Дама, а к одноименной опере Чайковского. Аналогичную пародийную разоблачительную функцию исполняет оперный пассаж во второй главе Приглашения на казнь, текстом-адресатом аллюзии является знаменитая Песня о крысе из драматической легенды Г. Берлиоза Осуждение Фауста. Отсылки к операм в романах Набокова отличаются структурным богатством, репертуарным разнообразием и непредсказуемостью художественных воплощений, что и позволяет называть их оперными призраками.The phantoms of the opera in Nabokov's novels The art of music, and especially of the opera, in Nabokov's oeuvre is an important, but almost undeveloped topic. Allusions to operas exist in the most of his novels of the European period and their appearance weakens during the American period. While the allusions agree with the main topics of Nabokov's prose they symptomatically mark the development from Orpheus to Faust. The referral within his early story The Return of Chorb to Gluck's opera Orfeo е Euridice demonstrates the exploration by the author of one of the main structural principles of his poetics: the transgression of the border between reality and art (the happy end of the opera stimulates the hero to repeat it in real life). Furthermore, Laughter in the Dark is the crossroads of two kinds of art: cinema and opera. Meanwhile the German opera of the expressionist period with its declarational anti-romantic and anti-Wagner aesthetics (as in the operas of Paul Hindemith) becomes the important subtext of the novel. The operas based on famous masterpieces of literature, especially those written by Puškin, occupy a particular place in Nabokov's prose. They are conceptualized as parodic double of the texts and are used for creating the purely aesthetic substitutions that pretend to be the original one. For example, in Despair, Nabokov creates allusions to Čajkovskij's opera and not to Puškin 's The Queen of Spades. The same parodic exposing function is complied by the scene from the opera in the second chapter of Invitation to a Beheading, which contains the allusion to the Song About the Rat from the dramatic legend of Hector Berlioz's The Damnation of Faust. The allusions to the operas in the novels of Nabokov are distinguished by the rich structure, repertoire variety and unexpectedness of artistic realizations. That could raise them to the level of being called "the phantoms of the opera".Buhks Nora. Les fantômes de l'opéra dans les romans de Vladimir Nabokov. In: Revue des études slaves, tome 72, fascicule 3-4, 2000. pp. 453-466

La télévision soviétique, nouvelle école de journalisme ?

Buhks Nora. La télévision soviétique, nouvelle école de journalisme ?. In: Cahiers du monde russe et soviétique, vol. 29, n°1, Janvier-Mars 1988. Maksim Gor'kij (1868 - 1936) cinquante ans après. pp. 139-145