Remarks on the "non-canonicity puzzle": Lagrangian symmetries of the Einstein-Hilbert action

Given the non-canonical relationship between variables used in the Hamiltonian formulations of the Einstein-Hilbert action (due to Pirani, Schild, Skinner (PSS) and Dirac) and the Arnowitt-Deser-Misner (ADM) action, and the consequent difference in the gauge transformations generated by the first-class constraints of these two formulations, the assumption that the Lagrangians from which they were derived are equivalent leads to an apparent contradiction that has been called "the non-canonicity puzzle". In this work we shall investigate the group properties of two symmetries derived for the Einstein-Hilbert action: diffeomorphism, which follows from the PSS and Dirac formulations, and the one that arises from the ADM formulation. We demonstrate that unlike the diffeomorphism transformations, the ADM transformations (as well as others, which can be constructed for the Einstein-Hilbert Lagrangian using Noether's identities) do not form a group. This makes diffeomorphism transformations unique (the term "canonical" symmetry might be suggested). If the two Lagrangians are to be called equivalent, canonical symmetry must be preserved. The interplay between general covariance and the canonicity of the variables used is discussed.Comment: 23 page

On the Dynamics of Bianchi IX cosmological models

A cosmological description of the universe is proposed in the context of Hamiltonian formulation of a Bianchi IX cosmology minimally coupled to a massless scalar field. The classical and quantum results are studied with special attention to the case of closed Friedmann-Robertson-Walker model.Comment: 11 pages, 1 figur

Quantum Cosmology Aspects Of D3 Branes and Tachyon Dynamics

We investigate aspects of quantum cosmology in relation to string cosmology systems that are described in terms of the Dirac-Born-Infeld action. Using the Silverstein-Tong model, we analyze the Wheeler-DeWitt equation for the rolling scalar and gravity as well for $R\times{S^3}$ universe, by obtaining the wave functions for all dynamical degrees of freedom of the system. We show, that in some cases one can construct a time dependent version of the Wheeler-DeWitt (WDW) equation for the moduli field $\phi$. We also explore in detail the minisuperspace description of the rolling tachyon when non-minimal gravity tachyon couplings are inserted into the tachyon action.Comment: 29 pages, 3 figures, REVTeX 4; v2 clarifications, comments and references added; v3 more typos corrected, additional comments on the minisuperspace description of unstable universes, version published in JHE

Subclinical hypothyreosis and pregnancy

Subclinical hypothyreosis and pregnancy Shestakova T.P. Moscow Regional Research and Clinical Institute n. a. M. F. Vladimirskiy A special approach to diagnosis and treatment of thyroid diseases during pregnancy is caused by the physiological characteristics and importance of maintaining euthyroidism, especially in the first trimester of pregnancy. Despite numerous studies, not all the issues of diagnosis and treatment of subclinical hypothyroidism during pregnancy have been resolved. The use of trimester-specific reference range of thyrotropic hormone (TTH) is not rational, since it leads to a very high prevalence of subclinical hypothyroidism in some populations. Therefore, recently it has been shown that it is preferable to use local TTH reference ranges to diagnose this disease. The review presents the latest data on the influence of subclinical hypothyroidism on the course of pregnancy and its outcomes. It depends on the degree of increase in TTH, as well as on the presence of increased titre of antithyroid antibodies. TTH>; 2.5 mU / L affects pregnancy, therefore treatment can be useful, especially in women with increased titers of antibodies. At the period of pregnancy planning it is justified to use general population reference ranges of TTH. Treatment with TTH>; 2.5 mU / l, especially before the use of assisted reproductive technology is not justified. Key words: subclinical hypothyroidism, pregnancy, pregnancy course, pregnancy outcomes, pregnancy planning, fertility, reproductive technologies, TTH. For citation: Shestakova T.P. Subclinical hypothyreosis and pregnancy // RMJ. 2018. № 5(I). P. 56–60.<br

ГЕСТАЦИОННЫЙ САХАРНЫЙ ДИАБЕТ (ПО МАТЕРИАЛАМ СКРИНИНГОВОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ)

Background: New diagnostic criteria for gestational diabetes mellitus (GDM) are being currently implemented into clinical practice. GDM prevalence and pregnancy outcomes in women with GDM diagnosed according to the new criteria have not been studied in Russia.Aim: To evaluate prevalence of GDM and pregnancy outcomes in women with GDM based on the Russian consensus criteria 2012 ("Gestational diabetes mellitus: diagnosis, treatment and postpartum follow-up") in the population of the Moscow Region.Materials and methods: The study included 176 pregnant women living in the Moscow Region. We retrospectively analyzed 100  pregnant women (mean age±SD  – 28.3±6 years) who delivered before 2013 with collection of data on blood glucose and gestational age of its measurement, body mass index (BMI) at conception and pregnancy outcomes. The prospective part of the study conducted from January to July  2015 included screening of 820  pregnant women helped to identify 76 cases of GDM (mean age±SD – 30.4±5.5 years); their follow-up included monitoring of glucose levels, gestational term, and pregnancy outcomes.Results: In the retrospective part of the study, 19  women (19%) were identified with their fasting glucose levels≥5.1  mmol/L (5.39±0.29  mmol/L) at 14.4±9.3  weeks of gestation, that corresponds to diagnosis of GDM with 2012 criteria. The comparison of pregnant women with and without fasting hyperglycemia showed no difference in age and pre-pregnancy BMI values. Women with fasting hyperglycemia had high total rates of adverse pregnancy outcomes than those without (52.6%  vs 24.6%, respectively, p0.017), as well as higher rates of fetal asphyxia during delivery and clavicle fractures (15.8%  vs 3.7%, p=0.04 and 10.5% vs 0%, p=0.03). In the prospective part of the study, 820  pregnant women were screened for GDM, and it was found in 76 (9.2%) of them. Among those, in 50 (65.8%) the diagnosis of GDM was based on fasting glucose in venous plasma (5.5±0.3 mmol/L) at 11.3±6.1 weeks of gestation. Pregnant patients with fasting hyperglycemia in the retrospective and prospective parts of the study did not differ in their age, pre-pregnancy BMI, fasting glucose levels and terms of assessment; however, in the prospective study, the rate of fasting hyperglycemia was lower than in the retrospective (6% vs 19%). The second phase of the screening performed at 20 to 30 weeks of gestation helped to identify 26  women (34.2%) with GDM: in 15 of them (19.7%) the diagnosis was based on repeatedly high fasting glucose (5.5±0.3 mmol/L) and in 11 (14.5%), on the results of the oral glucose tolerance test. To all pregnant women with GDM, diet and blood glucose self-monitoring were recommended. Pregnancy outcomes were assessed in 64 GDM patients, with their comparison in compliant patients (n=30) vs non-compliant (n=34). Patients with poor compliance had higher rates of preterm delivery (11.4% vs 0%, р=0.05), macrosomia (32.3%  vs 6.6%, р=0.01) and other adverse outcomes (76.5% vs 50%, р=0.03) than those with good compliance.Conclusion: The prevalence of GDM in a district of the Moscow Region in the prospective study was 9.2%. The retrospective analysis showed an overestimated rate of fasting hyperglycemia (19%). In the majority of GDM patients, the diagnosis was based on an increased fasting glucose level in venous plasma (85.5%). Treatment of GDM patients helps to reduce adverse pregnancy outcomes.Актуальность. В  настоящее время внедряются в  практику новые критерии диагностики гестационного сахарного диабета (ГСД), разработанные по результатам исследования HAPO. Распространенность ГСД в России и исходы беременности на основании этих критериев изучены мало.Цель – оценить распространенность ГСД в  одном из районов Московской области (население 118023) с использованием критериев диагностики, представленных в Российском национальном консенсусе «Гестационный сахарный диабет: диагностика, лечение, послеродовое наблюдение» (2012), и  влияние заболевания на исходы беременности.Материал и методы. Обследованы 176 беременных, проживающих на территории Московской области. Проведен ретроспективный анализ данных 100 беременных (средний возраст 28,3±6 лет), родоразрешившихся в  2013  г. Оценивались гликемия, срок ее определения, индекс массы тела (ИМТ) на момент наступления беременности, исходы беременности. В  рамках проспективного исследования в  период с  января по июль 2015  г. проведен скрининг 820  беременных. Выявлено 76  женщин с  ГСД (средний возраст 30,4±5,5  года). Оценивались частота ГСД, сроки его выявления, исходы беременности в  зависимости от комплаентности пациенток.Результаты. Ретроспективное исследование. У  19 из  100  (19%) беременных уровень гликемии натощак на сроке беременности от 5 до 36 недель (14,4±9,3 недели) был 5,1 ммоль/л и  выше (в среднем 5,39±0,29  ммоль/л), что соответствует диагнозу ГСД по критериям 2012 г. При сравнении беременных с  гипергликемией и  нормогликемией натощак не выявлено различий по возрасту и ИМТ на момент наступления беременности. У  женщин с  гипергликемией натощак суммарные неблагоприятные исходы беременности встречались чаще, чем в  группе с  нормальным уровнем глюкозы натощак (52,6 и  24,6%  соответственно; р=0,017). Статистически значимые различия отмечены также по частоте асфиксии в родах (15,8% про- тив 3,7%; р=0,04) и  перелому ключицы (10,5%  против 0%; р=0,03). Проспективное исследование. В результате проведенного в 2015 г. скрининга ГСД диагностирован у  9,2%  беременных (у 76 из 820). У 50 (65,8%) женщин диагноз ГСД был установлен на основании глюкозы венозной плазмы натощак (5,5±0,3 ммоль/л) на сроке от 4 до 31 недели (в среднем 11,3±6,1 не- дели). Беременные с  гипергликемией натощак в ретроспективном и проспективном исследованиях не различались по возрасту, ИМТ, среднему уровню глюкозы крови и  сроку обследования, однако частота гипергликемии натощак в  проспективном исследовании была значительно ниже по сравнению с  данными ретроспективного исследования (6% против 19%). На втором этапе скрининга на сроке 20–30 недель гестации выявлены 26  (34,2%) женщин с  ГСД: в  15  (19,7%) наблюдениях диагноз установлен на основании повторного исследования глюкозы венозной плазмы натощак (в среднем 5,5±0,3  ммоль/л) и  в 11  (14,5%) случаях  – на основании результатов перорального глюкозотолерантного теста. Всем беременным с ГСД была назначена диетотерапия и рекомендован самоконтроль гликемии. Исходы беременности были оценены у  64  беременных с  ГСД. Из них 30 женщин выполняли рекомендации (комплаентные), а 34 пациентки не придерживались рекомендаций (некомплаентные). У женщин с низкой комплаентностью отмечалась повышенная частота преждевременных родов (11,4%  против 0%; р=0,05), макросомии (32,3%  против 6,6%; р=0,01) и  других нежелательных исходов (76,5%  против 50%; р=0,03).Заключение. Распространенность ГСД в районе Московской области при проспективном исследовании составила 9,2%. Ретроспективный анализ показал завышенную частоту гипергликемии натощак (19%). У  большинства беременных ГСД диагностировали на основании исследования глюкозы венозной плазмы натощак (85,5%). Лечение беременных с ГСД позволяет уменьшить частоту неблагоприятных исходов беременности

Индивидуализированный статистический анализ массива данных непрерывного мониторирования глюкозы

Background: Continuous glucose monitoring (CGM) has shown its benefits in pregnant women with diabetes. Flash glucose monitoring (FGM), as one of the CGM types, has not been well assessed in this patient group. The interpretation of a  big volume of information on glycaemia obtained with various CGM devices is possible with statistical analysis according to the algorithms proposed by manufacturers. While these algorithms cannot be comprehensive, evaluation of alternative approaches to the CGM data statistical analysis and comparison of the results obtained with different devices seem reasonable. No unified algorithm for modification of antidiabetic treatment according to the CGM results has been yet developed. This study was performed in a  pregnant patient with type  1 diabetes mellitus (T1DM) to demonstrate the methods to individualized analysis of the data from various devices (CGM, FGM, glucometer) that could be used in routine clinical practice.Aim: To evaluate the individual advantages and disadvantages of the simultaneous use of FGM, CGM and SMBG in a pregnant woman with type 1 diabetes.Materials and methods: This was an observational case study with a retrospective assessment of the patient's data obtained with FGM, CGM and a glucometer in a 31-year female patient with T1DM of 6-year duration and 9 weeks of gestation, who had been on pump insulin therapy for one year and had an HbA1c level of 5.4%. During the study the patient continued her pump therapy and performed blood glucose self-monitoring (BGSM) and simultaneously used FGM and CGM. The following FGM data were compared with CGM and glucometer results: measurement numbers, time in range, mean daily glucose, mean absolute difference (MAD), and mean absolute relative difference (MARD).Results: The FGM-derived mean daily glucose was lower than that measured with the glucometer: 5.1±1.9  mmol/L vs 6.4±2.2  mmol/L (p0.001). The number of measurements with FGM was 32.0±12.9  times daily and with a  glucometer 15.1±5.5  times daily (p0.001). MAD values were minimal in the hypoglycemic range (0.5±0.3  mmol/L) and maximal in the hyperglycemic range (1.6±1.2 mmol/L, р0.001). The MARD values were significantly smaller in the hyperglycemic than in the normoglycemic (16.6±12.6% vs 21.3±14.0%, р=0.035). The highest MAD and MARD were observed on the Day 1 of the sensor installation. The comparison of FGM and the glucometer readings with the Clarke consensus error grid showed that 82% of the FGM readings were in zone A or B. The FGM accuracy was higher from Day 2 to Day 9 (72.5% of the FGM readings in zone A). MAD between FGM and CGM readings was not different from that between FGM and the glucometer: 1.3±1.0  mmol/L and 1.2±0.9  mmol/L, respectively (p=0.09). MARD for the FGM and CGM comparison was higher than that for FGM and glucometer comparison: 24.4±23.0% and 18.8±13.5%, respectively (р0.001). The Pearson's correlation coefficient FGM and CGM seemed lower than that between FGM and the glucometer (0.837 and 0.889, respectively). FGM has identified more hypoglycemic events compared to CGM: time below range was 29.4% and 8.8%, respectively, p0.001).Conclusion: The FGM readings highly correlate with the glucometer. The FGM difference with the glucometer was lower in the hypo- and hyperglycemic ranges. FGM shows higher values for time below range than CGM. It is necessary to continue the study of the clinical acceptability of FGM in pregnant women and determination of its optimal regimen for the treatment of this patient category, as well as to develop an algorithm for treatment modification based on the results of FGM.Актуальность. Непрерывное мониторирование глюкозы (НМГ) показало свои преимущества у  беременных с  сахарным диабетом. В этой группе пациенток одна из разновидностей НМГ  – флэш-мониторирование (ФМГ)  – изучено недостаточно. Анализ большого объема информации о  гликемии у  больного, получаемый при использовании различных устройств НМГ, возможен только после предварительной статистической обработки, для которой фирмы-производители предлагают разработанные ими алгоритмы. Поскольку их нельзя считать исчерпывающими, актуальным представляется изучение альтернативных методов статистической обработки данных НМГ и  сопоставление этих методов для данных, полученных от разных устройств. Единый алгоритм коррекции сахароснижающей терапии по результатам НМГ до сих пор не разработан. Данное исследование проведено у  беременной пациентки с сахарным диабетом 1-го типа (СД1) для демонстрации методов индивидуального анализа данных, полученных с  различных устройств (НМГ, ФМГ, глюкометр), которые потенциально могут быть использованы в рутинной клинической практике.Цель  – оценить на индивидуальном уровне преимущества и  недостатки одновременного использования данных ФМГ, НМГ и  глюкометра у беременной с СД1.Материал и  методы. Выполнено наблюдательное исследование с  ретроспективной оценкой данных, полученных при одновременном проведении ФМГ, НМГ и  самоконтроля гликемии при помощи глюкометра. Пациентка  – женщина, 31  год, 9  недель беременности, длительность СД1  – 6  лет, в  течение последнего года находилась на помповой инсулинотерапии (ПИ), HbA1c 5,4%. Во время исследования пациентка, продолжая ПИ, проводила самоконтроль гликемии при помощи глюкометра Accu-Chek Performa с  одновременным ФМГ и  НМГ. Проводилось сравнение данных ФМГ с данными НМГ и глюкометра: количество измерений, средняя суточная гликемия, средняя абсолютная погрешность (САП) и  средняя абсолютная величина относительной погрешности (САВОП).Результаты. Средний уровень глюкозы по данным ФМГ был ниже, чем при измерении глюкометром: 5,1±1,9  ммоль/л по сравнению с  6,4±2,2  ммоль/л (р0,001). Частота исследования при ФМГ составила 32,0±12,9  раза в  сутки, глюкометром 15,1±5,5  раза в  сутки (р0,001). САВОП была статистически значимо ниже в  зоне гипергликемии по сравнению с  нормогликемией: 16,6±12,6  против 21,3±14,0%  (р=0,035). Наибольшие значения САП и  САВОП отмечались в  первые сутки установки датчика ФМГ. Сравнение ФМГ и  глюкометра с  использованием сетки ошибки Кларка показало, что 82%  показаний ФМГ находились в  зоне А  или В, точность ФМГ была выше со  2-го  по 9-й  день (72,5%  показаний в зоне А). САП между ФМГ и НМГ не отличалась от САП между ФМГ и  глюкометром: 1,3±1,0  и  1,2±0,9  ммоль/л соответственно (р=0,09). САВОП при сравнении ФМГ с  НМГ была больше, чем при сравнении с  глюкометром: 24,4±23,0% для ФМГ/НМГ и  18,8±13,5% для ФМГ/глюкометра (р0,001). Корреляция между ФМГ и  НМГ была несколько ниже, чем между ФМГ и  глюкометром (коэффициент корреляции Пирсона для ФМГ/НМГ 0,837, для ФМ/глюкометра 0,889). По данным ФМГ выявлено больше эпизодов гипогликемии по сравнению с  НМГ (24 и  8  соответственно), время нахождения в  диапазоне ниже целевого по данным ФМГ больше, чем при НМГ: 29,4% против 8,8% (р0,001).Заключение. Данные ФМГ имеют высокую корреляцию с данными глюкометра. Погрешность ФМГ по сравнению с глюкометром была ниже в  диапазонах гипогликемии и  гипергликемии. По данным ФМГ время нахождения в диапазоне ниже целевого было больше, чем при НМГ. Необходимо продолжать исследование клинической приемлемости использования ФМГ у  беременных, определения оптимального режима использования ФМГ в  лечении этого контингента пациенток, а  также разработку алгоритма коррекции терапии, основываясь на данных ФМГ

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ВЛИЯНИЯ РАДИКАЛЬНОГО ЛЕЧЕНИЯ ДИФФУЗНОГО ТОКСИЧЕСКОГО ЗОБА НА ПОКАЗАТЕЛИ КАЧЕСТВА ЖИЗНИ, СВЯЗАННОГО СО ЗДОРОВЬЕМ

Background: Taking into account that many psychophysiological parameters directly depend on the severity and duration of pathological process and on the efficiency of treatment, investigations asessing remote results, health-related quality of life, and psychoemotional status of patients with a diffuse toxic goiter for a long time after radical treatment – are extremely urgent. Aim: To analyse the efficiency and safety of the radical methods of diffuse toxic goiter treatment, to compare the indices of the health-related quality of life, anxiety and depression levels depending on the kind of chosen methods of radical treatment. Materials and methods: A total of 71 patients with a diffuse toxic goiter were recruited into the study (37 patients who agreed radioiodine therapy, and 34 patients who underwent subtotal resection of the thyroid gland). Clinical examination, laboratory and instrumental analyses were carried out prior to and in 12 months after treatment. The questionnaire MOS SF-36 was used to estimate the health-related quality of life, Spillberg’s Anxiety Scale – to assess the levels of enxiety, and Beck Depression Inventory –   to assess the level of depression. Results: In the group of radioiodine therapy, the median of therapeutic activity was 12.7 [8.5; 15.2] mKi. After radioiodine therapy, the aim of treatment (hypothyroidism) was achieved in 95% of cases, and in 100% of cases – after subtotal thyroid resection. The MOS SF-36 questionnaire showed that the indices of the health-related quality of life in patients became significantly higher, and the anxiety level in 12 months after treatment – significantly lower than those before treatment (р0.05). Conclusion: The obtained results demonstrated the effectiveness of both methods used for treatment of Grave’s disease. The type of radical treatment made no difference. Compared with the initial thyrotoxicosis, compensated hypothyroidism in both cases was followed by a significantly higher quality of life and lower levels of anxiety and depression. It was also shown that people who received radical treatment, despite compensated hypothyroidism, overall, had lower quality of life, than those who did not have thyroid disease.Актуальность.  С учетом того, что многие психофизиологические параметры напрямую зависят как от тяжести патологического процесса и его длительности, так и от эффективности проводимого лечения, весьма актуальны исследования, оценивающие отдаленные результаты, а также показатели качества жизни, связанного со здоровьем, и психоэмоциональный статус в отдаленные сроки после радикального лечения у больных с диффузным токсическим зобом. Цель – анализ эффективности и безопасности радикальных методов лечения диффузного токсического зоба, сравнение показателей качества жизни, связанного со здоровьем, уровней тревоги и депрессии в зависимости от метода радикального лечения. Материал и методы. В исследование был включен 71 больной с диффузным токсическим зобом. Из них 37 больных получили лечение методом радиойодтерапии, а 34 была проведена субтотальная резекция щитовидной железы. До и через 12 месяцев после лечения всем пациентам выполнялось клиническое обследование, лабораторное и инструментальное исследования. Для оценки показателей качества жизни использовался опросник MOS SF-36, уровня тревоги – шкала оценки тревоги Спилбергера – Ханина, депрессии – шкала депрессии Бека. Результаты. В группе больных, получавших радиойодтерапию, медиана терапевтической активности составила 12,7 [8,5; 15,2] мКи. Цель лечения (гипотиреоз) была достигнута в 95% случаев после радиойодтерапии, в 100% случаев после субтотальной резекции щитовидной железы. Практически по всем шкалам опросника MOS SF-36 показатели качества жизни у больных после проведения радикального лечения были статистически значимо выше (р0,05). Уровень тревоги через 12 месяцев после лечения был статистически значимо ниже (р0,05), чем до лечения. Заключение. Вид радикального лечения не оказывает влияния на качество жизни, связанное со здоровьем. По сравнению с исходным тиреотоксикозом компенсированный гипотиреоз сопровождается значимо более высокими показателями качества жизни, связанного со здоровьем, и более низкими уровнями тревоги и депрессии