«Большой террор» в современном британском романе

The mythological image of Russia in British fiction has been historically shaped and recurrently repeated for many centuries. Between the late 20th and the early 21st centuries the image of Russia and the Soviet Union was widely used by the authors of detective, adventure, etc. fiction, but it was also taken up by the leading British writers. The Great Terror of the Stalin epoch was described in a number of fiction and non-fiction books of the early 21st century. The author analyses novels of three British authors devoted to the topic: House of Meetings (2006) by Martin Amis, The Siege (2001) and The Betrayal (2010) by Helen Dunmore, and The Noise of Time (2016) by Julian Barnes. The three authors clearly show their profound knowledge of Russian and Soviet history and culture, but their points of view on them, as well as their estimation of the country’s future, are different. Both M. Amis and his protagonist are sure that the whole country is a “big zona” without any historical future. Conversely, H. Dunmore is sure that the great terror did not annihilate the country’s potential, and the sources of inspiration for the Russian people lie in the country’s great culture, great city (Leningrad), and great country. J. Barnes’s novel is a brief biography of D. Shostakovich, but it is also a reflection on an artist’s existence under totalitarian pressure. Thus, the three British writers look at a concrete period of Soviet history from different, sometimes opposite, points of view, and come to different conclusions.Британские писатели неоднократно обращались к образу России, который, как правило, носил в их произведениях мифологизированный характер. В конце XX — начале XXI в. российская и советская тема продолжает активно присутствовать в британских романах внешнего действия, но одновременно приходит в серьезные романы ведущих современных писателей. Тема «большого террора» начала активно разрабатываться в британской литературе, художественной и нехудожественной, в конце ХХ в. В статье рассматриваются романы трех ведущих британских писателей — «Дом свиданий» (2006) М. Эмиса, «Блокада» (2001) и «Измена» (2010) Х. Данмор и «Шум времени» (2016) Дж. Барнса, — посвященные сталинским репрессиям 1930–1950-х гг. Отмечается, что все три писателя глубоко знают русскую историю и культуру, однако их взгляды на советский период и на будущее России разнятся. Герой романа М. Эмиса, как и сам писатель, провозглашает, что вся страна — большая «зона», не имеющая исторической перспективы. Х. Данмор придерживается противоположной точки зрения: страшные репрессии не могут уничтожить потенциал народа, источниками силы которого становится великая русская культура, великий город (Ленинград) и великая страна. Роман Дж. Барнса — краткая художественная биография Д. Д. Шостаковича — становится размышлением на тему существования художника в условиях тоталитарного режима. Таким образом, конкретные события советской истории рассматриваются современными британскими писателями с разных точек зрения и приводят их к разным, иногда противоположным, выводам

Переписывая Шарлотту Бронте («Джейн Эйр» Шарлотты

Charlotte Brontë’s novel Jane Eyre (1847) is analyzed in the article from the point of view of its valence, i.e. its inner ability to stimulate new works of art and literature, as well as new meanings. One of these new works of fiction — Wide Sargasso Sea (1966) by Jean Rhys — was written as a post-colonial response to Ch. Brontë’s novel. Born in the West Indies, Jean Rhys always tried to cultivate her colonial ‘otherness’ in her books, the quality reaching its peak in Wide Sargasso Sea. The character Mr. R. (reincarnated Mister Rochester from Ch. Brontë’s novel) and especially of Bertha Rochester, the mad wife of Mr. Rochester, became the main points of dispute with Jane Eyre. Jean Rhys depicts Bertha’s life from her early childhood to her death. In Rhys’s novel the author makes a shift of stress in the main binary opposition between colony and metropolitan country. From her perspective, colony makes a positive member of the dichotomy, while metropolis is heavily criticized. What is more, Wide Sargasso Sea was the first novel of a new literary sub-genre of post-colonial response that became popular in the end of the 20th century.Роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» (1847) рассматривается в статье с точки зрения его валентности, т. е. возможности продуцировать новые произведения и смыслы. Одно из произведений этого ряда — роман Джин Рис «Широкое Саргассово море» (1966) — было создано как открытый полемический постколониальный ответ на роман Ш. Бронте. Уроженка Вест-Индии Джин Рис культивирует в своем творчестве собственную колониальную «инаковость», максимальным проявлением которой становится ее роман. Основной точкой полемики с романом Ш. Бронте в ее произведении становятся образ героя, мистера Р. (перевоплощенного мистера Рочестера из романа Ш. Бронте) и особенно его жены, сумасшедшей Берты Рочестер, жизнь которой автор описывает с раннего детства и до смерти. В романе Рис кардинально меняется оценка бинарной оппозиции «колония — метрополия» с нетрадиционной точки зрения, когда именно мир колонии становится положительным членом дихотомии, а мир метрополии — отрицательным. Произведение Джин Рис становится первым из ряда так называемых постколониальных ответов — новой жанровой модификации, которая получила широкую популярность в зарубежной литературе в конце ХХ в

Экфрасис и его функционирование в поэтике романа Пенелопы Лайвли «Фотография»

In this article, referring to British writer Penelope Lively’s novel The Photograph (2003) the authors reveal the phenomenon of ekphrasis, both photographic and picturesque, also describing its specific features. Interrelations between the text of fiction and the photograph are referred to as photographic ekphrasis and phototextuality, the terms being closely synonymic. The novel contains several descriptions of photographic images and portrait, which were found by one of the main characters. Their description is given through the perception of the lead characters. The photograph, which is provided with a certain microstory, has its own narrative that is supported by the characters’ points of view. Thus, they seek to solve both the direct (hidden in the picture) and the indirect (off-screen) secrets of the text. The characters’ memories, which seemed to be safe and stable, turn out to be relative and unreliable. As a result, polyphony makes the objective knowledge of the past highly questionable and almost impossible. Thanks to the photograph that presents the memory modus, the characters are able to look differently at the “Other”, to acquire new identities and new meaning of life. Despite the fact that the novel presents a photographic and picturesque ekphrasis, the first is leading, because the title of the novel, The Photograph, refers the reader to a certain mode of perception. The article proves that the photographic ekphrasis present in the novel makes it possible to define the novel genre. It is stated that The Photograph is a phototextual novel with dominating psychological and detective elements. In Lively’s novel, ekphrasis performs such functions as: plot-forming, compositional, psychological, characterological, and genre-forming. The analysed novel, on the one hand, is an individual author’s artistic representation of the photographic, on the other — it reflects general trends of modern prose with its increased interest in “visual turn” that takes place in the Humanities in the second half of the twentieth century.В статье на примере романа британской писательницы Пенелопы Лайвли «Фотография» (2003) раскрывается феномен экфрасиса — фотографического и живописного, рассматриваются его специфические особенности. Процесс взаимодействия художественного текста и фотографии позволяет авторам обозначить его двумя синонимичными терминами — «фотографический экфрасис» и «фототекстуальность». В романе дается несколько описаний фотографических изображений и живописного портрета, найденных одним из главных персонажей. Их экфрастическое описание дается через призму восприятия главных персонажей. Фотография, репрезентирующая определенный микросюжет, обладает особым нарративом, который возможен только при наличии взгляда персонажа, пытающегося разгадать не только «кадровую», но и закадровую тайну. Казавшие­ся незыблемыми воспоминания становятся относительными и ненадежными помощниками в поиске ответов. Прием «многоголосия» подрывает возможность объективного знания о прошлом. Благодаря фотографии, содержащей в себе модус воспоминаний, персонажи заново узнают Другого, обретая при этом идентичность и новый смысл в жизни.Несмотря на то, что в романе представлен фотографический и живописный экфрасисы, первый является ведущим уже в силу того, что название романа «Фотография» отсылает читателя к определенному модусу восприятия произошедшего. Авторами обосновывается, что фотоэкфрасис позволяет определить жанр романа «Фотография» как фототекстуальный роман с психологической и детективной жанрообразующими доминантами. Экфрасис в романе П. Лайвли осуществляет сюжетообразующую, композиционную, психологическую, характерологическую и жанроопределяющую функции. Анализируемый роман, с одной стороны, является индивидуально-авторской художественной репрезентацией фотографического, с другой — отражает общие тенденции современной прозы с ее повышенным интересом к так называемому «визуальному повороту», произошедшему в гуманитарных науках во второй половине XX в