Трансплантация сердца у реципиентов с сахарным диабетом 2-го типа

Introduction. Heart transplantation (HT) in patients with preexisting type 2 diabetes (T2D) is associated with high risk of infectious and non-infectious complications (renal dysfunction, multifocal atherosclerosis,  transplant coronary artery disease, etc.) that can negatively affect recipient survival in the early and late periods after HT.Objective: to assess the effect of pre-transplant T2D on early and long-term outcomes of HT based on a  singlecenter retrospective study. Materials and methods. The study enrolled 891 recipients who underwent HT within the period 2011 to 2018, and were divided into two groups: main group (T2D) – recipients with pretransplant T2D (n = 80, 9.0%) and the control group (T2D-free) – recipients without T2D (n = 811, 91.0%). Recipients from both groups did not differ in terms of HT urgency (UNOS status) and the need for pre-transplant mechanical circulatory support (MCS). Results. At the time of the HT, recipients from the T2D group were older than the T2D-free recipients (54 [46; 59] years vs 48 [35; 56] years, p < 0.001), they had a higher weight (p < 0.001) and body mass index (p < 0.001), coronary heart disease was more often their main disease (65.0% vs 36.5%, p < 0.001), they had higher transpulmonary gradient (10.0 [7.0; 12.0] mm Hg vs 9.0 [6.0; 12.0] mm Hg, p = 0.024) and  pulmonary vascular resistance (2.9 [2.2; 4.0] Wood units vs 2.5 [1.8; 3.4] Wood units, p = 0.038). In the pre-transplant period, the T2D group had pronounced manifestations of renal dysfunction and increased comorbidity. Recipients in both groups did not differ in terms of cardiac donor parameters, graft ischemia time, cardiopulmonary bypass time, and incidence of severe early heart graft dysfunction requiring MCS (12.5% vs 10.7%, p = 0.74). In the early post-transplant period, the T2D group had high requirements (100% vs 28.0%, p < 0.001) and higher doses of insulin therapy. More pronounced manifestations of renal dysfunction and a greater need for renal replacement therapy (51.4% vs 27.9%, p = 0.003) did not affect artificial ventilation and ICU duration (6 [5; 10] days vs 6 [5; 10] days, p = 0.098), as well as hospital mortality ( 8.8% vs 8.5%, p = 0.895). The presence of pre-transplant T2D had no negative effect on the incidence of acute cardiac graft rejection, progression of transmissible coronary atherosclerosis, incidence and severity of cardiac graft vasculopathy, structure and severity of distant infectious and non-infectious complications, and post-transplant survival. Conclusion. With correct selection of recipients and choice of optimal tactics for their post-transplant management, the presence of pre-transplant T2D has no negative effect on early and long-term outcomes of HT.Введение. Трансплантации сердца (ТС) у пациентов с предсуществующим сахарным диабетом (СД) 2-го типа сопряжена с повышенными риском инфекционных и неинфекционных (почечная дисфункция, мультифокальный атеросклероз, болезнь коронарных артерий пересаженного сердца и т. п.) осложнений, которые могут негативно повлиять на выживаемость реципиентов в ранние и отдаленные сроки после ТС.Цель исследования. На основании одноцентрового ретроспективного исследования оценить влияние предтрансплантационого СД 2-го типа на ранние и отдаленные результаты ТС. Материалы и методы. В исследование включили реципиентов (n = 891), которым была выполнена ТС в период с 2011-го по 2018 г. Реципиенты были разделены на две группы: основная группа (группа «СД2») – реципиенты с дотрансплантационным СД 2- го типа (n = 80; 9,0%), контрольная группа (группа «без СД2») – реципиенты без СД 2-го типа (n = 811; 91,0%). Реципиенты обеих групп не различались по неотложности ТС  (UNOS статус) и потребности в предтрансплантационной механической поддержке кровообращения (МПК). Результаты. На момент выполнения ТС реципиенты группа «СД2» по сравнению с реципиентами группы «без СД2» были старше по возрасту (54 [46; 59] года против 48 [35; 56] лет, p < 0,001), имели больший вес (p < 0,001) и индекс массы тела (p < 0,001), основным заболеванием чаще была ишемическая болезнь сердца (65,0% против 36,5%, p < 0,001), имели более высокие значения транспульмонального градиента (10,0  [7,0; 12,0] против 9,0 [6,0; 12,0] мм рт. ст., р = 0,024) и легочного сосудистого сопротивления (2,9 [2,2; 4,0] против 2,5 [1,8; 3,4] ед. Вуда, p = 0,038). Перед ТС реципиенты группы «СД2» имели выраженные проявления почечной дисфункции и повышенную коморбидность. Реципиенты обеих групп не различались по  характеристикам донора сердца, продолжительности ишемии трансплантата и искусственного кровообращения, частоте возникновения выраженной ранней дисфункции сердечного трансплантата, потребовавшей МПК (12,5% против 10,7%, р = 0,74). У реципиентов группы «СД2» в раннем периоде после ТС большие потребность (100% против 28,0%, p < 0,001) и дозировки инсулинотерапии, более выраженные проявления почечной дисфункции и большая потребность в заместительной почечной терапии (45,0% против 27,9%, р = 0,003) не повлияли на продолжительность искусственной вентиляции легких, длительность лечения в ОРИТ (6 [5; 10] дней против 6 [5; 10] дней, p = 0,098) и госпитальную летальность (8,8%  против 8,5%, p = 0,895). Наличие дотрансплантационного СД 2-го типа не оказало отрицательного влияния на частоту возникновения острого отторжения сердечного  трансплантата, прогрессирование трансмиссивного атеросклероза коронарных артерий, частоту возникновения и выраженность васкулопатии сердечного трансплантата, на структуру и выраженность отдаленных инфекционных и неинфекционных осложнений и посттрансплантационную выживаемость. Заключение. При правильном отборе реципиентов и выборе оптимальной тактики их ведения в посттрансплантационном периоде наличие дотрансплантационного СД 2-го  типа не оказывает отрицательного влияния на ранние и отдаленные результаты ТС

Функциональная эффективность клеточно-инженерной конструкции печени на основе тканеспецифического матрикса (экспериментальная модель хронической печеночной недостаточности)

Objective: to investigate the functional efficiency of a cell-engineered construct (CEC) of the liver based on tissuespecific matrix consisting of decellularized rat liver fragments, allogeneic liver cells and multipotent mesenchymal stromal cells (MSCs) isolated from the bone marrow on an experimental model of chronic liver failure (CLF).Materials and methods. In creating liver CECs, the liver for decellularization and liver cells were obtained from male Wistar rats. MSCs were isolated from rat bone marrow. The functional efficacy of CEC was investigated on an experimental CLF model obtained by priming rats with CCl4 solution. At different periods after implantation, the outcomes were assessed based on the biochemical parameters of cytolysis.  Morphological changes in the liver were analyzed by histochemical methods in the control (administration of saline solution into the liver parenchyma) and experimental (administration of liver CEC into the liver parenchyma) groups. Results. It was shown that implantation of the proposed CEC normalizes blood biochemical parameters and structural disorders of the damaged rat liver faster (by day 30 after introduction of CEC instead of day 180 in the control). The CEC was also shown to have reduced animal mortality from 50 to 0%, which is due to early activation of proliferation of viable liver cells and faster formation of new blood vessels. These effects are down to either stimulation of the internal regenerative potential of the damaged liver during CEC implantation or long-term functioning of the transplanted cells as part of the CEC based on the decellularized liver matrix. Conclusion. The liver CEC, implanted into the liver parenchyma in laboratory animals with a CLF model, has a functional activity.  Цель. Исследовать на экспериментальной модели хронической печеночной недостаточности (ХПН) функциональную эффективность клеточно-инженерной конструкции (КИК) печени на основе тканеспецифического матрикса из фрагментов  децеллюляризованной печени крысы, аллогенных клеток печени и мультипотентных мезенхимальных стромальных клеток костного мозга (ММСК КМ). Материалы и методы. При создании КИК печени источниками печени для децеллюляризации и клеток печени были крысы-самцы породы Вистар, ММСК КМ выделяли из костного мозга крыс. Функциональную эффективность КИК исследовали на  экспериментальной модели ХПН, получаемой затравкой крыс раствором CCl4. На разных сроках после имплантации результаты оценивали по биохимическим показателям  цитолиза, гистохимическими методами анализировали морфологические изменения в  печени в контрольной (введение в паренхиму печени физиологического раствора) и экспериментальной (введение в паренхиму печени КИК печени) группах. Результаты. Показано, что имплантация предложенной КИК обеспечивает более быструю нормализацию биохимических показателей крови и структурных нарушений  поврежденной печени крыс (к 30 суткам после введения КИК вместо 180 суток в контроле) и снижение летальности животных с 50 до 0%, что обусловлено более ранней  активацией процессов пролиферации жизнеспособных клеток печени и более быстрым формированием новых кровеносных сосудов. Наблюдаемые эффекты можно объяснить либо стимулированием внутреннего регенеративного потенциала  поврежденной печени при имплантации КИК, либо длительным функционированием  пересаженных клеток в составе КИК на основе децеллюляризованного матрикса печени. Заключение. Полученные результаты доказывают наличие функциональной активности КИК печени, имплантируемой в паренхиму печени лабораторным животным с моделью ХПН. 

DRUG-INDUCED ENCEPHALOPATHY WITH IMPAIRED COGNITIVE FUNCTIONS DURING TOCILIZUMAB USE

Blockade of interleukin-6 (IL-6) is one of the most promising areas in the treatment of a number of immunoinflammatory diseases. Tocilizumab (TCZ), the first registered anti-IL-6 receptor monoclonal antibody, has been used effectively by rheumatologists since 2010. During this period, the spectrum of adverse reactions (ARs) of TCZ has been clearly defined. However, the multifaceted biological effects of IL-6 determine the probability of unexpected ARs. The article describes a clinical case of drug-induced encephalopathy with cognitive dysfunction during TCZ therapy