Different progressive hematoxylin stains for histological examination of myocardium, blood vessels, liver and spleen

Aim of the study was to compare the distinct types of progressive hematoxylin stains and to optimize the protocols of hematoxylin and eosin staining of blood vessels, heart, liver and spleen.Material and methods. Heart (ventricles), abdominal aorta, liver (right lobe) and spleen (left part) of the Wistar rats were excised, fixed in 10% neutral phosphate buffered formalin for 24 h, washed in tap water for 2 h, dehydrated in ascending ethanol series (70 % 80 %, and 95 %) and isopropanol, embedded into paraffin and then sectioned (5 pm) using rotary microtome. Staining was performed using Mayer’s, Gill’s, or Carazzi’s hematoxylin during 2, 5, or 15 minutes and 1 % alcoholic/aqueous eosin for 2 minutes without differentiative solution. Results were assessed by three independent histologists.Results. All examined progressive hematoxylin stains had their distinctive features. Mayer’s hematoxylin demonstrated the most intensive nuclear staining; however, staining for 15 minutes could lead to the bluing of cytoplasm and extracellular matrix. In contrast, Gill’s hematoxylin was characterized by less intensive nuclear staining and achieved clear blue-violet shade only after 15 minutes of staining. Carazzi’s hematoxylin showed balanced coloration of nuclei and cytoplasm/ extracellular matrix and did not change the red/pink shades of eosin, yet the intensity of nuclear staining was less as compared to Mayer’s hematoxylin. Short-term (2 minutes) staining was insufficient to reach intensive nuclear staining.Conclusion. The optimal hematoxylin and eosin staining protocol is to use eosin for 2 minutes following staining by Carazzi’s hematoxylin for 15 minutes (for aorta), Carazzi’s or Gill’s hematoxylin for 15 minutes or Mayer’s hematoxylin for 5 minutes (for liver), Carazzi’s or Gill’s hematoxylin for 15 minutes (for heart), and Carazzi’s hematoxylin for 5 minutes (for spleen)

ГЕНЕТИКА ВОСПРИИМЧИВОСТИ К ГЕЛЬМИНТОЗАМ У ЧЕЛОВЕКА

Objective of research: to provide the analysis of literature sources describing the in uence of host genes on genetic susceptibility to helminthiasis and the features of its pathogenesis. Results and discussion: all recent scienti c works dedicated to the in uence of host genes on genetic susceptibility to helminthiasis and the features of its pathogenesis were considered. The most important determinants of impact of host genes on genetic susceptibility to helminthiasis are gene polymorphisms TAP for echinococcosis, variants of genetic loci SM1 and SM2 for bilharziasis (schistosomiasis), and gene polymorphisms HLA for all three parasitic diseases described in this article.Цель исследования – дать анализ имеющихся в литературе работ, посвященных изучению влияния генов хозяина на генетическую восприимчивость к гельминтозам и на особенности их патогенеза.Проанализированы все работы за последнее время, посвященные влиянию генов хозяина на генетическую восприимчивость к гельминтозам и на особенности их патогенеза. Наиболее важными детерминантами влияния генов хозяина на генетическую восприимчивость к гельминтозам являются полиморфизмы генов TAP для эхинококкоза, варианты генных локусов SM1 и SM2 для шистосомоза и полиморфизмы генов HLA для всех трех рассмотренных в статье паразитарных болезней.

ASSOCIATION OF TREM-1 GENE POLYMORPHISMS WITH INFECTIVE ENDOCARDITIS

Infective endocarditis (IE) is a septic inflammation of endocardium, which generally involves the lining of the heart chambers and heart valves. The development of IE depends in many respects on how properly and efficiently the immune system responds to the occurrence of an infection. Innate immunity, which carries out the response to a transient bacteremia, is genetically determined in a large extent. Pattern recognition receptors, which identify pathogenand danger-associated molecular patterns, are the main effectors of innate immune response; one of these receptors is triggering receptor expressed on myeloid cells-1 (TREM-1). We hypothesized that inherited variation in TREM-1 gene may affect individual susceptibility to IE. The distribution of genotypes and alleles of rs1817537, rs3804277, rs6910730, rs7768162, rs2234246, rs4711668, rs9471535, and rs2234237 gene polymorphisms was investigated in 110 Caucasian (Russian) subjects with IE and 300 age-, sex-, and ethnicity-matched healthy blood donors. Odds ratios with 95% confidence intervals were calculated. We found that rs1817537 polymorphism was associated with decreased IE risk (OR = 0.60; 95%CI = 0.37–0.99; р = 0.046, dominant model); however, this was not significant after an adjustment for multiple comparisons. Therefore, we observed no statistically significant association between the investigated polymorphisms within TREM-1 gene and IE. Further in-depth investigations in this field are necessary to shed the light on the impact of inherited variation within innate immune response genes on the development of IE

РОЛЬ МУТАГЕНЕЗА В РАЗВИТИИ АТЕРОСКЛЕРОЗА

Atherosclerosis causing by endothelial dysfunction following vascular inflammation can lead to thrombosis and artery occlusion, resulting in myocardial infarction, ischemic stroke, or peripheral artery disease. There is a convincing evidence on the impact of endogenous and exogenous mutagenesis in atherosclerosis; therefore, it can be partially considered as a neoplastic process. Here we describe the seminal papers in the field and provide the arguments on the association of mutagenesis with atherosclerosis. In particular, we underline the importance of oxidative stress, telomere dysfunction, DNA damage syndromes, and cytotoxic chemotherapy/radiotherapy. We also consider the therapeutical applications of antimutagens, particularly statins and angiotensin-converting enzyme inhibitors.Атеросклероз, развивающийся в результате вызванного дисфункцией эндотелия внутрисосудистого воспаления и клинически проявляющийся ишемической болезнью сердца, острым нарушением мозгового кровообращения и заболеваниями периферических артерий, продолжает оставаться абсолютно ведущей причиной смертности. За последние четыре десятилетия было накоплено достаточно доказательств роли эндогенного и экзогенного мутагенеза в развитии атеросклероза, что позволяет рассматривать это заболевание как в некоторой степени неопластический процесс. В данном обзоре кратко освещены классические работы в этом направлении и описаны основные аргументы, подтверждающие связь мутагенеза и атеросклероза. К наиболее весомым аргументам можно отнести стимулирование развития атеросклероза активными формами кислорода, нарушение регуляции длины теломер при атеросклерозе и ускоренное развитие атеросклероза у пациентов с наследственными синдромами нарушения репарации ДНК, а также у больных, перенесших химиотерапию и лучевую терапию. Кроме того, проанализированы возможные терапевтические применения знаний о роли мутагенеза в развитии атеросклероза; в частности, подчеркнут антимутагенный эффект статинов и ингибиторов ангиотензинпревращающего фермента, что может быть дополнительной причиной их эффективности в терапии клинических осложнений атеросклероза

LYSOSOME-DEPENDENT CELL DEATH DEFINES SPECIFIC ENDOTHELIAL TOXICITY OF CALCIUM PHOSPHATE BIONS

Aim of the study was to identify the mechanism of specific endothelial toxicity related to calcium phosphate bions (CPB). Material and methods. CPB and magnesium phosphate bions (MPB) were artificially synthesised through supersaturation of culture medium with respective salts and then added to human endothelial cells (EA.hy 926) and murine endothelial cells (2H-11) to study: 1) spatiotemporal aspects of bion internalisation by means of transmission electron microscopy and confocal microscopy; 2) whether blocking of H+-ATPase by lysosomal inhibitor bafilomycin A1 affects endothelial toxicity of bions; 3) expression of caspase-3 and its substrate poly(ADP-ribose) polymerase (PARP-1). Results. CPB were internalized by endothelial cells as early as 1 h upon their addition and were localized in lysosomes; after 4 h, we detected release of calcium ions (Ca2+) from lysosomes to cytosol accompanied by multifold increase in cleaved caspase 3 and its substrate PARP-1. Bafilomycin A1 rescued endothelial cells from death induced by slightly soluble CPB regardless of exposure time and dose; however, freely soluble MPB did not evince endothelial toxicity regardless of bafilomycin A1 addition. Conclusion. Upon internalization by endothelial cells, CPB cause their death due to dissolution in lysosomes and subsequent release of calcium ions into the cytosol, ultimately leading to cleavage of executioner caspases. MPB lack endothelial toxicity because their dissolution does not lead to release of calcium ions. Therefore, specific endothelial toxicity of CPB is defined by lysosome-dependent cell death

Quantification of the initial levels of calciprotein particles as a screening marker of mineral homeostasis in patients with cardiovascular disease and in patients with chronic kidney disease

Aim. To evaluate the initial concentration of calciprotein particles (CPPs), which are scavengers of excessive calcium and phosphate, in patients with cardiovascular disease and in patients with chronic kidney disease as compared with the healthy volunteers.Material and methods. The study included 308 individuals as follows: 1) 88 participants of the PURE study without hemodynamically relevant carotid athero scle rosis and symptomatic coronary atherosclerosis; 2) 88 patients with cere brovascular disease (CVD) who required carotid endarterectomy; 3) 88 pa tients with coronary artery disease (CAD) who required percutaneous coronary intervention or coronary artery bypass graft surgery; 4) 63 patients with stage 5 chronic kidney disease (CKD). We measured following mineral homeostasis parameters: total and ionized calcium, phosphate, total protein, albumin, and fetuin-A. Then, we determined a baseline serum CPP concentration by flow cytometry using a fluorescent-labeled bisphosphonate OsteoSense 680EX. Results. In comparison with other patients, healthy volunteers had the highest serum CPP concentration (249 CPPs/µL), indicating the retained ability to compensate mineral homeostasis disturbances by aggregation of excessive calcium and pho sphate with acidic proteins (mineral chaperones). Reduced serum CPP concentration in patients with CVD (170 CPPs/µL), CAD (139 CPPs/µL), and stage 5 CKD (193-203 CPPs/µL) showed impaired aggregation of excessive serum calcium and phosphate, which was also reflected by an increased level of blood ionized calcium.Conclusion. Patients with CVD, CAD, and stage 5 CKD have lower serum CPP concentration than healthy individuals. In combination with elevated ionized calcium and reduced albumin, this suggests the depletion of calcium binding buffers in the serum of patients with cardiovascular and renal diseases

Параметры праймеров, коррелирующие с коэффициентом детерминации и эффективностью количественной полимеразной цепной реакции

We performed a correlation analysis between primer parameters and qPCR efficiency/coefficient of determination in two independent samples from in vitro functional experiments.Primer parameters do not define qPCR efficiency and coefficient of determination significantly if primers are designed according to the optimised PRIMER-BLAST settings.Aim. To find the correlation between the primer parameters, efficiency, and coefficient of determination (R2 ) in quantitative polymerase chain reaction (qPCR) conditions.Methods. Upon RNA isolation from primary human coronary artery endothelial cells, we performed reverse transcription-qPCR (RT-qPCR) utilising SYBR Green chemistry to measure the expression of the following genes: IL1B, IL6, CXCL8, IL12A, IL23A, PECAM1, VWF, KDR, FAPA, ACTA2, SMTN, VIM, COL4A1, MMP2, SNAI2, TWIST1, ZEB1, SCARF1, CD36, LDLR, VLDLR, VCAM1, ICAM1, SELE, SELP, CDH5, IL1R1, IL1R2, TNFRSF1A, TNFRSF1B, NOS3, PXDN. Primers were designed employing Primer-BLAST software using optimised settings. For the correlation analysis, Spearman's rank correlation coefficient was applied (GraphPad Prism).Results. Coefficient of determination correlated with the primer pair rating by Beacon Designer, amplicon melting temperature, and GC content in the reverse primer. Reaction efficiency did not correlate with the Beacon Designer rating, yet being associated with length and GC content of the reverse primer. Abovementioned correlation coefficients ranged from 0.4 to 0.5 or from -0.4 to -0.5 indicative of moderate positive or negative correlation. Other parameters did not affect reaction efficiency and coefficient of determination. Conclusion Primer parameters do not define qPCR efficiency and coefficient of determination significantly if primers are designed according to the optimised PRIMER-BLAST settings. Проведен корреляционный анализ параметров праймеров и эффективности и коэффициента детерминации кПЦР на двух независимых массивах экспериментальных данных.При соблюдении основных правил разработки праймеров их параметры не влияют на эффективность и коэффициент детерминации кПЦР.Цель. Выявить, существует ли корреляция между параметрами праймеров, эффективностью и коэффициентом детерминации количественной полимеразной цепной реакции (кПЦР).Материалы и методы. Выделение РНК производили из первичных эндотелиальных клеток коронарной артерии с последующим синтезом одноцепочечной комплементарной ДНК при помощи обратной транскрипции. Методом кПЦР с детекцией результата в режиме реального времени (флуоресцентный краситель SYBR Green I) определяли экспрессию следующих генов: IL1B, IL6, CXCL8, IL12A, IL23A, PECAM1, VWF, KDR, FAPA, ACTA2, SMTN, VIM, COL4A1, MMP2, SNAI2, TWIST1, ZEB1, SCARF1, CD36, LDLR, VLDLR, VCAM1, ICAM1, SELE, SELP, CDH5, IL1R1, IL1R2, TNFRSF1A, TNFRSF1B, NOS3, PXDN. Праймеры разработаны в программе Primer-BLAST. Корреляционный анализ по Спирмену выполнен в программе GraphPad Prism.Результаты. Коэффициент детерминации коррелировал с количественной оценкой качества праймеров, разработанных в программе Beacon Designer, температурой плавления ампликона и содержанием гуанина – цитозина в обратном праймере. Эффективность кПЦР, напротив, не коррелировала с количественной оценкой качества созданных в Beacon Designer праймеров, но коррелировала с длиной, а также процентным содержанием GC в обратных праймерах. Все указанные коэффициенты корреляции находились в диапазоне от 0,4 до 0,5 либо от -0,4 до -0,5, отражая корреляционную связь средней силы. В то же время остальные параметры (как для пар, так и отдельно прямого и обратного праймеров) не влияли на эффективность и коэффициент детерминации кПЦР.Заключение При соблюдении основных правил разработки праймеров их параметры не влияют на эффективность и коэффициент детерминации кПЦР.

Сравнение профиля генной экспрессии колониеформирующих эндотелиальных клеток из периферической крови человека и эндотелиальных клеток коронарной артерии

Aim. To compare gene expression profiles of CFEC to human coronary artery endothelial cells, based on the results of whole transcriptome analysis.Methods. CFEC were isolated from peripheral blood of patients during percutaneous coronary intervention. Human coronary artery endothelial cells were purchased from Cell Applications (300K-05a, USA). Cells were lysed with TRIzol with the following total RNA isolation and DNAse treatment. Then rRNA depletion was performed, followed by DNA library preparation. DNA libraries were then quantified by qPCR (CFX96 Touch, Bio-Rad, USA), pooled in equimolar amounts and sequenced (HiSeq 2000, Illumina) using 2 * 125 bp chemistry.Results. RNA-seq demonstrated that CFEC were generally similar to human coronary artery endothelial cells, regarding their global gene expression profile. However, CFEC overexpressed specific markers of all endothelial lineages (NRP2, NOTCH4, LYVE1), in particular, lymphatic EC (LYVE1) and had upregulated extracellular matrix and basement membrane genes (COLlAl, COL1A2, COL4A1, COL4A2).Conclusion. Baseline gene expression in CFEC is close to that of human coronary artery endothelial cells, testifying about their utility for the seeding of tubular scaffolds before the implantation to improve their short- and long-term performance.Цель. Сравнительный анализ профиля генной экспрессии колониеформирующих эндотелиальных клеток и эндотелиальных клеток коронарной артерии человека на основе результатов полнотранскриптомного секвенирования.Материалы и методы. Культура колониеформирующих эндотелиальных клеток получена из периферической крови пациентов, перенесших чрескожное коронарное вмешательство. Первичные эндотелиальные клетки коронарной артерии были приобретены у CellApplications (300K-05a, США). Клетки лизированы тризолом с последующим выделением тотальной РНК и сопутствующей обработкой ДНКазой. Проводилась деплеция рРНК с дальнейшим конструированием ДНК-би-блиотек. Концентрация ДНК-библиотек определялась с помощью количественной полимеразной цепной реакции с детекцией результата в реальном времени на амплификаторе CFX96 Touch (Bio-Rad, США). Далее ДНК-библиотеки смешивались эквимолярно и секвенировались на платформе HiSeq 2000 (Illumina, США) с длиной парно-концевых прочтений 2 я 125 нуклеотидов.Результаты. Полнотранскриптомное секвенирование продемонстрировало, что колониеформирующие эндотелиальные клетки были схожи с первичными эндотелиальными клетками коронарной артерии в отношении их профиля генной экспрессии, при этом гиперэкспрессировали специфичные маркеры всех направлений эндотелиальной дифференцировки (NRP2, NOTCH4, LYVE1), в особенности лимфатической (LYVE1), и обладали повышенной экспрессией генов компонентов внеклеточного матрикса и базальной мембраны (COL1A1, COL1A2, COL4A1, COL4A2).Заключение. Базовый профиль генной экспрессии колониеформирующих эндотелиальных клеток близок к таковому у эндотелиальных клеток коронарной артерии, что свидетельствует о применимости колониеформирующих эндотелиальных клеток для заселения трубчатых полимерных каркасов перед имплантацией для улучшения их кратко- и долгосрочной проходимости

ML-driven segmentation of microvascular features during histological examination of tissue-engineered vascular grafts

IntroductionThe development of next-generation tissue-engineered medical devices such as tissue-engineered vascular grafts (TEVGs) is a leading trend in translational medicine. Microscopic examination is an indispensable part of animal experimentation, and histopathological analysis of regenerated tissue is crucial for assessing the outcomes of implanted medical devices. However, the objective quantification of regenerated tissues can be challenging due to their unusual and complex architecture. To address these challenges, research and development of advanced ML-driven tools for performing adequate histological analysis appears to be an extremely promising direction.MethodsWe compiled a dataset of 104 representative whole slide images (WSIs) of TEVGs which were collected after a 6-month implantation into the sheep carotid artery. The histological examination aimed to analyze the patterns of vascular tissue regeneration in TEVGs in situ. Having performed an automated slicing of these WSIs by the Entropy Masker algorithm, we filtered and then manually annotated 1,401 patches to identify 9 histological features: arteriole lumen, arteriole media, arteriole adventitia, venule lumen, venule wall, capillary lumen, capillary wall, immune cells, and nerve trunks. To segment and quantify these features, we rigorously tuned and evaluated the performance of six deep learning models (U-Net, LinkNet, FPN, PSPNet, DeepLabV3, and MA-Net).ResultsAfter rigorous hyperparameter optimization, all six deep learning models achieved mean Dice Similarity Coefficients (DSC) exceeding 0.823. Notably, FPN and PSPNet exhibited the fastest convergence rates. MA-Net stood out with the highest mean DSC of 0.875, demonstrating superior performance in arteriole segmentation. DeepLabV3 performed well in segmenting venous and capillary structures, while FPN exhibited proficiency in identifying immune cells and nerve trunks. An ensemble of these three models attained an average DSC of 0.889, surpassing their individual performances.ConclusionThis study showcases the potential of ML-driven segmentation in the analysis of histological images of tissue-engineered vascular grafts. Through the creation of a unique dataset and the optimization of deep neural network hyperparameters, we developed and validated an ensemble model, establishing an effective tool for detecting key histological features essential for understanding vascular tissue regeneration. These advances herald a significant improvement in ML-assisted workflows for tissue engineering research and development

Случай спонтанного эндотелиально-мезенхимального перехода в культуре первичных эндотелиальных клеток пупочной вены человека

Highlights. Spontaneous endothelial-to-mesenchymal transition of primary human umbilical vein endothelial cells (HUVEC) is characterized by an acquired expression of SNAI2 and TWIST1 genes, loss of endothelial markers and transcription factors (CD31/PECAM1, VE-cadherin, and ERG transcription factor), pronounced expression of S100A4 and ACTA2 genes, and active production of type I collagen, a major component of the extracellular matrix.An optimal algorithm to detect endothelial-to-mesenchymal transition includes gene expression profiling of endothelial lineage markers (PECAM1, CDH5, VWF, ERG), SNAI2 and TWIST1 transcription factors, mesenchymal specification markers (FAP, S100A4, ACTA2) and markers of extracellular matrix synthesis (COL1A1, COL1A2) along with the subsequent negative staining for CD31/PECAM1, VE-cadherin, or ERG and positive staining for intracellular type I collagen.Aim. To  develop  an  algorithm  and  tools  to  determine  endothelial-to-mesenchymal transition (EndoMT) in vitro.Methods. We examined two batches of human umbilical vein endothelial cells (HUVEC) where the first cell batch had a conventional endothelial morphology and the second cell batch underwent a spontaneous EndoMT. Human coronary artery endothelial cells (HCAEC) and human internal thoracic artery endothelial cells (HITAEC) were used as the negative control for EndoMT. Molecular profile was assessed by means of reverse transcription-quantitative polymerase chain reaction, Western blotting, and immunofluorescence staining with the further confocal microscopy.Results. In contrast to HUVEC with the physiological profile and arterial ECs, HUVEC undergoing EndoMT lost the expression of endothelial lineage markers (PECAM1, CDH5, VWF, ERG) and acquired the expression of EndoMT transcription factors (SNAI2, TWIST1), mesenchymal markers (FAP, S100A4, ACTA2), and extracellular matrix components (COL1A1, COL1A2) while retaining expression of the common vascular  markers  (HES1,  NRP1).  Western  blotting  analysis  confirmed  the loss of endothelial markers (CD31/PECAM1, VE-cadherin/CDH5, ERG) and demonstrated retained expression of abovementioned vascular markers. Negligible expression of MYH11 and SMTN genes encoding specific contractile markers (smooth muscle myosin heavy chain and smoothelin) in combination with the acquired expression of ACTA2 gene encoding less specific contractile marker alpha smooth muscle actin indicated the phenotypic identity of EndoMT-transformed HUVEC to myofibroblasts but not contractile vascular smooth muscle cells. Loss of immunofluorescence staining of endothelial markers (CD31/PECAM-1, VE-cadherin, and ERG transcription factor) and pronounced intracellular staining of type I collagen testified to the ongoing EndoMT.Conclusion. An  algorithm  to  assess  EndoMT  implies  measurement  of  the  expression  of PECAM1, CDH5, VWF, ERG, SNAI2, TWIST1, FAP, S100A4, ACTA2, COL1A1, and COL1A2 genes in combination with the respective immunofluorescence staining for CD31/PECAM-1, VE-cadherin, or ERG transcription factor and type I collagen.Основные положения. Спонтанный эндотелиально-мезенхимальный переход первичных эндотелиальных клеток пупочной вены человека характеризуется многократным повышением уровня экспрессии генов транскрипционных факторов SNAI2 и TWIST1, полной потерей экспрессии маркеров и транскрипционных факторов эндотелиальной дифференцировки (CD31/PECAM1, VE-кадгерина, транскрипционного фактора ERG), ярко выраженной экспрессией генов маркеров мезенхимальной дифференцировки (фибробласт-специфичного белка и альфа-актина гладких мышц) и выраженным синтезом основного компонента внеклеточного матрикса коллагена I типа. Оптимальным алгоритмом определения эндотелиально-мезенхимального перехода является определение транскрипции генов эндотелиальной дифференцировки (PECAM1, CDH5, VWF, ERG), генов транскрипционных факторов SNAI2 и TWIST1, генов мезенхимальной дифференцировки (FAP, S100A4, ACTA2) и генов маркеров активности синтеза компонентов внеклеточного матрикса (COL1A1, COL1A2) с последующей верификацией отрицательной экспрессии маркеров эндотелиального фенотипа и положительной экспрессии коллагена I типа внутри клеток посредством иммуно-флюоресцентного окрашивания.Цель. На основании случая спонтанного эндотелиально-мезенхимального перехода разработать алгоритм и предложить инструменты для его детекции in vitro.Материалы и методы. В эксперимент включены две серии первичных эндотелиальных клеток пупочной вены человека (HUVEC): первая серия – классический эндотелиальный морфотип, вторая – спонтанно подвергшиеся эндотелиально-мезенхимальному переходу. В качестве отрицательного контроля (клетки с эндотелиальным морфотипом) также использованы первичные эндотелиальные клетки коронарной артерии человека (HCAEC) и первичные эндотелиальные клетки внутренней грудной артерии человека (HITAEC). Оценку молекулярного профиля клеток проводили методами количественной полимеразной цепной реакции после обратной транскрипции, иммуноблоттинга и иммунофлюоресцентного окрашивания с последующей конфокальной микроскопией.Результаты. В отличие от HUVEC с физиологическим профилем молекулярной экспрессии, а также артериальных эндотелиальных клеток HUVEC в состоянии эндотелиально-мезенхимального перехода характеризовались потерей экспрессии генов маркеров и транскрипционных факторов эндотелиальной дифференцировки  (PECAM1,  CDH5,  VWF,  ERG),  многократно  повышенной экспрессией генов двух транскрипционных факторов перехода (SNAI2, TWIST1), приобретением экспрессии генов маркеров клеток мезенхимального ряда (FAP, S100A4, ACTA2) и генов маркеров активности синтеза компонентов внеклеточного матрикса (COL1A1, COL1A2) при сохраненной экспрессии генов общесосудистых маркеров (HES1, NRP1). Отсутствие экспрессии генов специфичных сократительных маркеров (тяжелой цепи миозина гладких мышц (MYH11) и смузелина (SMTN)) в сочетании с приобретенной экспрессией гена менее специфичного сократительного маркера альфа-актина гладких мышц (ACTA2) свидетельствовало о фенотипической схожести трансформированных клеток с миофибробластами, а не c сосудистыми гладкомышечными клетками сократительного фенотипа. Анализ белковой экспрессии методом иммуноблоттинга подтвердил потерю экспрессии эндотелиальных маркеров (CD31/PECAM1, VE-кадгерин/CDH5, ERG) и продемонстрировал сохранность экспрессии вышеуказанных общесосудистых маркеров. Отсутствие иммунофлюоресцентного свечения эндотелиальных маркеров (CD31/PECAM-1, VE-кадгерина, транскрипционного фактора ERG) в сочетании с интенсивным внутриклеточным свечением основного синтезируемого белка межклеточного матрикса – коллагена I типа – также подтвердило реализацию транскрипционной программы эндотелиально-мезенхимального перехода.Заключение. Алгоритм оценки эндотелиально-мезенхимального перехода подразумевает измерение экспрессии генов PECAM1, CDH5, VWF, ERG, SNAI2, TWIST1, FAP, S100A4, ACTA2, COL1A1 и COL1A2, комбинированное с иммунофлюоресцентным окрашиванием на CD31/PECAM-1, VE-кадгерин и транскрипционный фактор ERG в сочетании с окрашиванием на коллаген I типа