Двухмерные и трехмерные модели культур клеток опухолей in vitro: преимущества и недостатки

Discovery and development of new chemical compounds with putative anti-cancer properties requires reliable predictive preclinical models for in vitro screening of efficacy. Such models mainly include cultures of human cancer cells: two-dimensional (2D) and three-dimensional (3D) cell culture systems. In this review, we discuss the molecular aspects of cells cultured in 2D and 3D, and their relevance to cancer study, focusing on key examples from the recent literature. Advantages, disadvantages and perspectives of described models are also analyzed.Синтез и внедрение новых химических соединений, обладающих потенциальной противоопухолевой активностью, требуют надежных предиктивных доклинических моделей для скрининга эффективности in vitro. Такие модели включают культуры клеток опухолей человека – двухмерные системы культур клеток 2D (two-dimensional cell culture systems) и трехмерные системы культур клеток 3D (three-dimensional cell culture systems). В этом обзоре обсуждаются особенности молекулярного фенотипа клеток, культивируемых в 2Dand 3D-системах, и их применение в исследованиях эффективности противоопухолевых препаратов с упором на ключевые примеры из научной литературы. В обзоре также проанализированы преимущества, недостатки и перспективы применения описываемых моделей культур опухолевых клеток

Migration of primordial germline cells is negatively regulated by surrounding somatic cells during early embryogenesis in Drosophila melanogaster

Cell migration is an important morphogenetic process necessary at different stages of individual development and body functioning. The initiation and maintenance of the cell movement state requires the activation of many factors involved in the regulation of transcription, signal transduction, adhesive interactions, modulation of membranes and the cytoskeleton. However, cell movement depends on the status of both migrating and surrounding cells, interacting with each other during movement. The surrounding cells or cell matrix not only form a substrate for movement, but can also participate in the spatio-temporal regulation of the migration. At present, there is no exact understanding of the genetic mechanisms of this regulation. To determine the role of the cell environment in the regulation of individual cell migration, we studied the migration of primordial germline cells (PGC) during early embryogenesis in Drosophila melanogaster. Normally, PGC are formed at the 3rd stage of embryogenesis at the posterior pole of the embryo. During gastrulation (stages 6–7), PGC as a consolidated cell group passively transfers into the midgut primordium. Further, PGC are individualized, acquire an amoeboid form, and actively move through the midgut epithelium and migrate to the 5–6 abdominal segment of the embryo, where they form paired embryonic gonads. We screened for genes expressed in the epithelium surrounding PGC during early embryogenesis and affecting their migration. We identified the myc, Hph, stat92E, Tre-1, and hop genes, whose RNA interference leads to premature active PGC migration at stages 4–7 of embryogenesis. These genes can be divided into two groups: 1) modulators of JAK/STAT pathway activity inducing PGC migration (stat92E, Tre-1, hop), and 2) myc and Hph involved in epithelial morphogenesis and polarization, i.e. modifying the permeability of the epithelial barrier. Since a depletion of each of these gene products resulted in premature PGC migration, we can conclude that, normally, the somatic environment negatively regulates PGC migration during early Drosophila embryogenesis

Цитокиновый профиль пациентов с тяжелым течением геморрагической лихорадки с почечным синдромом, осложненной острой почечной недостаточностью

Objective: to determine the cytokine profile in blood serum in patients with severe hemorrhagic fever complicated by acute renal failure. Materials and methods. The examined persons were divided into a control group – 46 people (healthy), a group of patients with an average course of the disease – 35 people, and a group of patients with severe severity, complicated by acute renal failure – 38 people. Blood was taken from the subjects for the study of cytokines. The determination of cytokines was carried out by enzyme immunoassay using test kits in accordance with the manufacturer’s instructions.  Results. In patients with hemorrhagic fever, both with moderate and severe, there was an increase in interleukins IL-1β, IL-6, IL-10 compared with the control group. However, the values of these interleukins were significantly higher in patients with severe hemorrhagic fever complicated by acute renal failure compared with the group of patients with moderate severity. The values of IL-8, IFN-γ and SDF-1α changed only in patients with severe course. At the same time, there was an increase in the expression of IL-8 and a decrease in IFN-γ compared with the control group. IL-8 and IFN-γ did not change statistically in patients who had just been admitted to the hospital, as well as in patients with an average degree of the disease. A change in the SDF-1α chemokine also turned out to be specific for patients with a severe course of the disease: its values increased in comparison with the control group. No significant changes in SDF-1α were detected in patients who had just been admitted to the hospital, as well as in the group of patients with moderate severity of the disease.  Conclusion. The results obtained indicate the diagnostic value of cytokine determination in severe hemorrhagic fever complicated by acute renal failure. Changes in the parameters of some cytokines, detected only in the profile of patients with severe severity, require further research to clarify their role in the pathogenesis of hemorrhagic fever, and also open up opportunities for considering them as biomarkers. Цель: определение цитокинового профиля в сыворотке крови у больных с тяжелым течением геморрагической лихорадки с почечным синдромом, осложненной острой почечной недостаточностью Материалы и методы. Обследуемые лица были разделены на контрольную группу – 46 человек (здоровые), группу пациентов со средней тяжестью заболевания – 35 человек и группу пациентов с заболеванием тяжелой степени, осложненной острой почечной недостаточностью, – 38 чел. У обследуемых отбиралась кровь на исследование цитокинов. Определение цитокинов осуществлялось методом иммуноферментного анализа с применением тест-наборов в соответствии с инструкцией производителей.  Результаты. У больных геморрагической лихорадкой с почечным синдромом, как средней, так и тяжелой степени, отмечалось повышение интерлейкинов IL-1β, IL-6, IL-10 по сравнению с контрольной группой. Однако значения данных интерлейкинов были достоверно выше у пациентов с тяжелым течением геморрагической лихорадки, осложненной острой почечной недостаточностью по сравнению с группой пациентов со средней тяжестью. Значения IL-8, IFN-γ и SDF-1α изменялись только у пациентов с тяжелым течением. При этом отмечалось усиление экспрессии IL-8 и снижение IFN-γ по сравнению с контрольной группой. У пациентов, только поступивших в стационар, а также пациентов средней степени тяжести IL-8 и IFN-γ статистически не менялись. Специфичным для пациентов с тяжелым течением заболевания также оказалось изменение хемокина SDF-1α: его значения возрастали в сравнении с контрольной группой. У пациентов, только поступивших в стационар, а также в группе больных со средней степенью тяжести заболевания достоверных изменений SDF-1α выявлено не было. Заключение. Полученные результаты свидетельствуют о диагностической ценности определения цитокинов при тяжелом течении геморрагической лихорадки с почечным синдромом, осложнённой острой почечной недостаточностью. Изменения показателей некоторых цитокинов, выявляемые только в профиле больных с тяжелым течением, требуют дальнейших исследований по уточнению их роли в патогенезе геморрагической лихорадки, а также открывают возможности для рассмотрения их в качестве биомаркеров.

Связь курения с ишемической болезнью сердца в зависимости от других факторов сердечно-сосудистого риска

 Aim. To study the possibility of the presence of coronary artery disease (CAD) depending on the smoking status, as well as to estimate the association of smoking with other traditional risk factors in residents of Kemerovo region aged 25–64 years.Materials and methods. We analyzed the results of the multicenter epidemiological study “Epidemiology of cardiovascular diseases and their risk factors in the Russian Federation” in Kemerovo region obtained from a random sample of 1,599 subjects aged 25–64 years. Besides the smoking status, the following parameters were analyzed: gender, age, education, diabetes mellitus (DM) and arterial hypertension (AH) history, hypercholesterolemia, hypertriglyceridemia, high level of low-density lipoproteins, low level of high-density lipoproteins (HDL), hyperglycemia, obesity, alcohol abuse, and depression.Results. Three groups were formed depending on the smoking status: group 1 included 484 (30.3%) current smokers, group 2 had 317 (19.8%) former smokers and group 3 had 798 (49.9%) individuals who had never smoked. The groups did not differ in the prevalence of CAD. When determining the rank significance of the impact of risk factors on the possibility of CAD development in the overall population, it was revealed that the age affected the risk of CAD the most, while smoking and low HDL had minimal impact.  The impact of the smoking factor on CAD was higher in the representatives of the older age group; however, even in the subjects aged ≥ 50 years,the smoking factor was not the leading one and followed DM,  hypertriglyceridemia, depression, and obesity. The possibility of CAD development in smokers, as opposed to individuals who had never smoked, increased when smoking was accompanied by hypercholesterolemia, hypertriglyceridemia, male sex, lack of higher education, depression, and age of ≥ 50 years. The possibility of CAD development in former smokers as opposed to nonsmokers increased when smoking was accompanied by hyperglycemia.Conclusion. Smoking is not the primary risk factor in CAD detection in the studied sample. In the presence of additional risk factors, the impact of smoking on the possibility of CAD detection increases.   Цель. Изучение вероятности наличия ишемической болезни сердца (ИБС) в зависимости от статуса курения, а также оценка связи курения с другими традиционными факторами риска у жителей Кузбасского региона в возрасте 25–64 лет.Материалы и методы. Проведен анализ результатов  многоцентрового эпидемиологического исследования «Эпидемиология сердечно-сосудистых заболеваний и их  факторов риска в Российской Федерации» в Кемеровской области, полученных на случайной выборке 1 599 человек в возрасте 25–64 лет. Помимо статуса курения анализировались пол, возраст, образование, наличие  сахарного диабета (СД) и артериальная гипертензия,  гиперхолестеринемия, гипертриглицеридемия, высокий  уровень липопротеидов низкой плотности, низкий уровень  липопротеидов высокой плотности (ЛПВП), гипергликемия,  ожирение, злоупотребление алкоголем и депрессия.Результаты. В зависимости от статуса курения  сформированы три группы. Первая группа – курящие в  настоящее время, 484 человека (30,3%), вторая – курившие в  прошлом, 317 (19,8%), и третья группа – никогда не курившие, 798 человек (49,9%). Группы не имели различий  по распространенности ИБС. При определении ранговой  значимости влияния факторов риска на вероятность ИБС в  общей популяции выявлено, что возраст является самым сильным фактором, а курение и низкий уровень ЛПВП –  минимальными. Степень влияния на ИБС фактора курения выше у представителей старшей возрастной группы, однакодаже у лиц в возрасте 50 лет и старше факт курения не занял  лидирующие позиции и следовал за СД, гипертриглицеридемией, депрессией и ожирением. Вероятность ИБС у курящих в сравнении с никогда не курившими усиливается при сочетании курения с  гиперхолестеринемией, гипертриглицеридемией, мужским полом, отсутствием высшего образования, наличием  депрессии и возрастом 50 лет и старше. У куривших в прошлом к не курящим – при сочетании с гипергликемией. Заключение. Курение является не первостепенным  фактором риска при выявлении ИБС в исследуемой выборке, а при наличии дополнительных факторов риска  влияние курения на вероятность выявления ИБС усиливается.

Факторы риска неблагоприятного прогноза у пациентов с ишемической болезнью сердца и возраст-ассоциированными синдромами при плановом коронарном шунтировании

Highlights. Patients with coronary artery disease and age-related disorders (sarcopenia, osteopenic syndrome, osteosarcopenia) who underwent elective on-pump coronary artery bypass grafting are at higher risk of developing cardiovascular complications, non-infectious complications, and death.Musculoskeletal disorders (sarcopenia, osteopenic syndrome, osteosarcopenia) in combination with traditional predictors (age, diabetes mellitus, prior myocardial infarction and stroke, cancer) are risk factors for unfavorable prognosis of postoperative period of coronary artery bypass grafting. Aim. To assess risk factors for unfavorable prognosis in patients with coronary artery disease (CAD) undergoing elective on-pump coronary artery bypass grafting, taking into account age-related disorders (sarcopenia, osteopenic syndrome, osteosarcopenia).Methods. This single-center study included 387 CAD patients admitted for elective coronary artery bypass grafting. Taking into account the diagnosed age-related disorders, four groups of patients were formed. The first group consisted of 52 (13.4%) patients with sarcopenia, the second group was comprised of 28 (7.2%) patients with osteopenia (osteopenia/osteoporosis), the third group included 25 (6.5%) patients with osteosarcopenia, and the fourth group consisted of 282 (72.9%) participants with coronary artery disease and without musculoskeletal disorders (MSD). Risk factors for a composite endpoint (myocardial infarction, stroke, paroxysmal atrial fibrillation, cardiac rhythm disturbances) and death, and noninfectious complications (resternotomy for bleeding, pneumothorax aspiration and thoracentesis) were assessed.Results. The composite endpoint occurred more frequently in patients with osteopenia (group I – 9.6%, group II – 32.1%, group III – 12%, group IV – 12.8%; p = 0.029), and non-infectious complications occurred more frequently in patients with sarcopenia and osteosarcopenia (group I – 17.3%, group II – 7.1%, group III – 12%, group IV – 5.3%; p = 0.002). MSD were associated with the risk of composite endpoint (odds ratio (OR) 1.73, p = 0.035), and osteopenia increased it three-fold (OR 3.01, p = 0.046). Moreover, MSD were associated with higher risk of non-infectious complications (OR 1.71, p = 0.026), especially in patients with sarcopenia (OR 2.02, p = 0.034). The assessment of risk factors for unfavorable prognosis highlighted the presence of osteopenic syndrome (100 CU), prior stroke (88 CU) and myocardial infarction (85 CU). The risk of non-infectious complications was associated with prior ischemic events (ranking level for myocardial infarction – 100 CU, stroke – 75 CU), and MSD (89 CU) and its types (osteosarcopenia – 77 CU, osteopenia – 69 CU, sarcopenia – 52 CU).Conclusion. Age-related disorders in combination with MSD increase the risk of a composite endpoint and non-infectious complications by one to three times.Основные положения. Пациенты с ишемической болезнью сердца и возраст-ассоциированными синдромами (саркопения, остеопенический синдром, остеосаркопения), перенесшие плановое коронарное шунтирование в условиях искусственного кровообращения, в большей степени подвержены сердечнососудистым осложнениям и смерти, а также неинфекционным осложнениям, связанным с хирургическим лечением.Наряду с традиционными предикторами (возраст, сахарный диабет, ранее перенесенный инфаркт миокарда и инсульт, онкопатология) исходное нарушение костно-мышечной функции и его варианты (саркопения, остеопенический синдром, остеосаркопения) относятся к факторам неблагоприятного течения госпитального периода планового коронарного шунтирования.Цель. Оценить факторы риска неблагоприятного прогноза у пациентов с ишемической болезнью сердца (ИБС) с учетом возраст-ассоциированных синдромов (саркопения, остеопенический синдром, остеосаркопения), направленных на плановое коронарное шунтирование в условиях искусственного кровообращения.Материалы и методы. Проведено одноцентровое исследование 387 больных ИБС, поступивших для планового коронарного шунтирования. С учетом диагностированных возраст-ассоциированных синдромов сформированы четыре группы. Первая группа – 52 (13,4%) пациента с изолированной саркопенией, вторая – 28 (7,2%) больных изолированной остеопенией (остеопения/остеопороз), третья – 25 (6,5%) пациентов с остеосаркопенией, четвертую группу составили 282 (72,9%) участника с ИБС без нарушений костно-мышечного статуса (КМС). Проанализированы факторы риска развития комбинированной конечной точки, объединявшей сердечно-сосудистые осложнения (инфаркт миокарда (ИМ), инсульт, пароксизм фибрилляции предсердий, нарушение проводимости) и смерть, а также неинфекционные осложнения (геморрагическое осложнение, потребовавшее рестернотомии, пневмо- и гидроторакс с плевральной пункцией).Результаты. Комбинированную конечную точку чаще регистрировали среди больных изолированной остеопенией (I группа – 9,6%, II группа – 32,1%, III группа – 12%, IV группа – 12,8%; р = 0,029), неинфекционные осложнения – у пациентов с изолированной саркопенией и остеосаркопенией (I группа – 17,3%, II группа – 7,1%, III группа – 12%, IV группа – 5,3%; р = 0,002). Нарушение КМС сопряжено с риском развития комбинированной конечной точки (отношение шансов (ОШ) 1,73, р = 0,035), при этом изолированная остеопения увеличивала этот риск в три раза (ОШ 3,01, р = 0,046). Также нарушение КМС ассоциировано с ростом неинфекционных осложнений (ОШ 1,71, р = 0,026), в частности при изолированной саркопении (ОШ 2,02, р = 0,034). Расчет рангов значимости вклада факторов в риск развития комбинированной конечной точки показал наличие остеопенического синдрома (100 у.е.), ранее перенесенного инсульта (88 у.е.) и ИМ (85 у.е.). Риск неинфекционных осложнений ассоциирован с перенесенными ранее ишемическими событиями (уровень рангов для ИМ – 100 у.е., для инсульта – 75 у.е.), а также с нарушениями КМС (89 у.е.) и его вариантами (остеосаркопения – 77 у.е., остеопения – 69 у.е., саркопения – 52 у.е.).Заключение. Возраст-ассоциированные состояния, сопровождающие нарушение КМС, увеличивают риск развития комбинированной конечной точки и неинфекционных осложнений в 1,7–3,1 раза

Исследование роли полиморфных вариантов генов цитокинов в развитии бронхиальной астмы в Республике Башкортостан

Summary. Asthma is one of the most common, severe and debilitating multifactorial diseases resulting from complex interaction between genes and environ mental factors. The aim of the present work was to analyze the association between cytokine gene polymorphisms and development of asthma in population of the Republic of Bashkortostan. A total of 638 patients with asthma and 366 healthy individuals were recruited in our investigation. In summary, the study of cytokine gene polymorphisms and genegene interaction suggested an important role of TNFA, IL4, CCL11 and IL13 genepolymorphisms in the development of asthma in Bashkortostan population.Резюме. Бронхиальная астма (БА) является одним из наиболее распространенных, тяжелых и инвалидизирующих многофакторных заболеваний, развивающихся при тесном взаимодействии генетических и средовых факторов риска. Целью настоящей работы явился анализ ассоциации полиморфных вариантов генов цитокинов с развитием бронхиальной астмы в Республике Башкортостан. Материалом для исследования служили образцы ДНК 638 неродственных индивидов, больных БА, и 366 практически здоровых индивидов контрольной группы. Проведенное исследование полиморфных вариантов генов цитокинов (IL4, IL4RA, IL1B, IL1RA, IL10, IL13, CCL11, TNFA) и межгенных взаимодействий показало, что полиморфные варианты генов цитокинов TNFA, IL4, CCL11 и IL13 вносят вклад в формирование генетической предрасположенности к БА в Республике Башкортостан

СВОБОДНОРАДИКАЛЬНОЕ ОКИСЛЕНИЕ И КАНЦЕРОГЕНЕЗ: ДИСКУССИОННЫЕ ВОПРОСЫ

Free radicals have taken a firm place among the explanatory principles of the onset and development of tumors. Unambiguous ideas about the role of these highly active agents in carcinogenesis have not yet been obtained. The experimental results are contradictory, often the opposite. The field of study of the value of the activity of antioxidant systems based on the results obtained is no less controversial. In this regard, the urgent problem is the need to prescribe antioxidants in oncology. Antitumor effects of antioxidants are being questioned in many works, which brings to the forefront the appropriateness and adequacy of their appointment. The ambiguous role of free radicals in carcinogenesis determines the development of therapeutic strategies based on the precise modulation of oxidative processes.Свободные радикалы заняли прочное место среди принципов, объясняющих возникновения и развития опухолей. До сих пор нет однозначных представлений о роли этих чрезвычайно активных агентов в канцерогенезе. Экспериментальные результаты носят противоречивый, зачастую противоположный характер. Область исследования значения активности антиоксидантных систем по полученным результатам является не менее спорной. В связи с этим, актуальной проблемой является необходимость назначения антиоксидантов при онкологии. Противоопухолевые эффекты антиоксидантов ставятся под сомнение во многих работах, что выдвигает на передний план целесообразность и адекватность их назначения. Неоднозначная роль свободных радикалов в канцерогенезе обусловливает разработку терапевтических стратегий, основанных на точной модуляции окислительных процессов.

Прогнозирование продолжительности сроков заболевания и возраста пациентов с разными стадиями первичной открытоугольной глаукомы

PURPOSE: To find out the expected duration of the disease and age of patients with different primary open-angle glaucoma changes. METHODS: The study protocol included data from 120 patients (50 males (41.7%), 70 females (58.3%)); 189 eyes; 102 right eyes; 87 left eyes). The first study group (28 patients, 44 eyes) comprised patients with suspected glaucoma. The second group (53 patients, 84 eyes) consisted of patients with early glaucoma changes. The third group (21 patients, 33 eyes) included patients with advanced glaucoma changes. The forth group (18 patients, 28 eyes) comprised patients with terminal glaucoma. The mean age of the patients was 61.6 (58.4; 66.9) years at the time of diagnosis and 66.9 (63.4; 72.8) years at the endpoint visit in 2013. In all cases the diagnosis was made according to the differential diagnosis system and was proved by special diagnostic techniques. The database included data from 3 qualified examinations as well as tonometry and static automatic perimetry results. RESULTS: The expected mean age of the patients at the moment of total vision loss was 75.1 years. The period, during which patients developed blindness, was limited to 6.1 years. Mean age of the patients at the time of possible glaucoma development was 59.58 (56.14; 64.36) years. The disease itself could have developed within -3.24 (-5.38; -1.2) years prior to the diagnosis. CONCLUSION: Glaucoma diagnostic research should be focused on the age group of 55-60 years. The degree of IOP-lowering in patients with advanced glaucoma changes does not correspond with the Russian glaucoma society recommendations, which determines further progression of the disease.ЦЕЛЬ. Определить предполагаемую продолжительность сроков течения заболевания и возраст пациентов с разными стадиями первичной открытоугольной глаукомы. методы. в протокол исследования были включены данные 120 человек (50 (41,7%) мужчин, 70 (58,3%) женщин; всего 189 глаз, из них 102 правых и 87 левых). В 1-ю группу (28 человек, 44 глаза) вошли пациенты с диагнозом подозрение на глаукому. Пациенты с начальной стадией глаукомы составили 2-ю группу (53 человека, 84 глаза), с развитой стадией заболевания - 3-ю (21 пациент, 33 глаза), с далекозашедшей стадией болезни - 4-ю группу (18 пациентов, 28 глаз). Средний возраст всех пациентов на момент проведения первичной диагностики составил 61,6 (58,4; 66,9) года и 66,9 (63,4; 72,8) года на момент проведения финального исследования в 2013 г. Во всех случаях диагноз был установлен в соответствии с системой дифференциальной диагностики заболеваний и подтвержден специальными методами исследования. В базу данных были включены результаты трех квалифицированных заключений, с результатами тонометрии и статической периметрии. РЕЗУЛЬТАТЫ. Средний предполагаемый возраст пациентов на момент наступления слепоты составил 75,1 года, а период, когда такие изменения наступят, был ограничен сроком в 6,1 года. Возраст пациента при вероятном возникновении глаукомы составил 59,58 (56,14; 64,36) года, а само заболевание могло начаться за 3,24 (-5,38; -1,2) года до момента постановки диагноза на практике. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Профилактические осмотры населения с целью выявления глаукомы должны быть в первую очередь ориентированы на возрастную группу от 55 до 60 лет. Степень понижения уровня внутриглазного давления у пациентов с продвинутыми стадиями заболевания не соответствует рекомендациям Российского глаукомного общества для этих категорий пациентов, что определяет дальнейшее прогрессирование заболевания

Менеджмент прогрессирования глаукомы

Purpose: To define the features of glaucoma progression, considering the analysis of treatment approaches (regimens) in patients with primary open-angle glaucoma.Methods: The multicenter clinical cohort study was performed during Nov 2015 - Jan 2018 in 30 clinical bases of 6 countries. Data of 155 primary open-angle glaucoma patients (247 eyes) was included. Anamnesis, intraocular pressure (IOP) by the moment of the first treatment regimen as well as the administered treatment were analyzed retrospectively. IOP (baseline and 5 more measurements each 6 months) was analyzed prospectively. During the automated perimetry analysis, mean deviation of light sensitivity (MD) and its pattern standard deviation (PSD) were analyzed. IOP, MD, PSD data dynamics in the prospective part was described by y=kx+b equation, where b was a constant, an average parameter rate, and k - the coefficient of line slope, describing the trend of parameter increase/ decrease during the 2.5 year follow-up.Results: No statistically significant difference in age and anamnesis between men and women was found. Mild glaucoma stage was found in 192 eyes (77.73%), moderate -in 40 (16.19%), advanced - in 15 (6.08%). Glaucoma duration in patients with different disease stages by the moment of study beginning was comparable and averaged 5.7 (3.9; 8.6) years.Throughout the average follow-up period of 8 years mild stage did not progress in 135 (70.31%) of 192 eyes, turned into moderate stage in 45 eyes (23.44%), into advanced -in 8 eyes (4.17%) and into terminal - in 4 eyes (2.08%). During the average follow-up period of 8.45 years moderateglaucoma stage remained stable in 17 of 40 eyes (42.50%), turned into advanced in 19 eyes (47.50%), into terminal -in 4 eyes (10.00%). In turn, existing advanced glaucoma remained stable in 11 eyes (73.33%) and progressed into terminal in 4 eyes (26.67%) during 7.6 years of follow-up.Generally, the only manageable criteria of glaucoma treatment and lack of optic neuropathy progression is adhering to the recommended IOP level its and timely correction according to disease stage.IOP difference in dependence of glaucoma stage by the moment of disease diagnostics was statistically significant (p<0.001; H=43.965): the higher the glaucoma stage, the higher IOP level by the time of diagnosis verification. However, no statistically significant IOP difference in dependence of glaucoma stage was found after prescribing the first treatment regimen (р=0.238; H=2.875).Target IOP was reached only in patients with mild glaucoma, in 75% of moderate stage patients IOP was >19.5 mmHg, and in 75% of advanced stage patients on the first treatment regimen IOP was >20 mmHg. By the moment of prospective part start, no statistically significant IOP difference depending on glaucoma stage were found (р=0.924; H=0.479).By the final visit a statistically significant IOP difference in dependence of glaucoma stage was found (p=0.050; H=7.807). The more advanced glaucoma stage the patient had, the lower IOP was achieved. Since the start of the prospective part, a more aggressive treatment was observed in order to reach the lowest individually possible IOP, using accessible treatment options.A slow disease progression tendency was revealed during 2.5 years of study by static automated perimetry in each glaucoma stage group and on the whole: MD changed from -3.27 (-7.98; -1.37) to -4.08 (-10.33; -1.95), PSD from 3.14 (2; 5.79) to 3.56 (2.14; 6.31) dB.Patients with mild stage remained stable during the 2.5              years follow-up with negative MD trend of 6 months -0.09 (-0.27; 0.08) dB, in case of MD decrease of -0.86 (-1.24; -0.44) dB per 6 months the transition to the following stage occured. Moderate stage patients showed a positive tendency with the stage being stable for 2.5 years. Progression to the following stage occurred in cases of a -1.42 (-1.58; -0.82) dB dynamics per 6 months. Advanced stage remained stable if the dynamics measurements did not exceed -0.25 (-0.61; -0.09) dB per 6 months, and progressed to terminal if it reached -0.85 (-1.79; -0.73) dB per 6 months. Retinal light sensitivity loss accelerates with stage progression, however, there is no trend of PSD acceleration with the stage increase.By the time of glaucoma diagnosis verification 90.3% patients fell into one of 5 following regimens: beta-blockers (BB - 43.7%), prostaglandin analogues (PA - 27.1%), carbonic anhydrase inhibitors (CAI - 3.2%), beta-blockers and prostaglandin analogues combination (BB+PA - 12.1%), beta-blockers and carbonic anhydrase inhibitors combination (BB+CAI - 4%). Laser and surgical treatment amounted to 5.2%. The use of these “top-5" hypotensive regimens lead to IOP level decrease to 20.5 (18; 23) - 23.5 (22; 25) mm Hg irrespective of the disease stage.By the moment of prospective study start, the amount of treatment regimens combinations increased to 31; the most popular being beta-blockers (BB)+prostaglandin analogues (PG), PG, BB+PG+carbonic anhydrase inhibitors (CAI), BB, BB+ICA (72.3%). Laser and surgery treatment amounted to 24.3%.By the end of the study 40 different variants of treatment were used. The most popular regimens didn't change (BB+PG+CAI, BB+PG, PG, BB+CAI), BB was replaced by surgical intervention at the top of the list.PG and BB were used during mild stage glaucoma, and PG use caused the slightest light sensitivity loss among there hypotensive drugs. CAIs were added in more advanced stages, enforcing the PG and BB therapy. BB use showed the most prominent negative trend. Combined BB+PG therapy was followed by a 2.85-times slower disease progression than BB monotherapy.The higher was the baseline IOP, the more changes of treatment regimens were tried. PSD trend does not show the dependence of treatment regimens amount.Conclusion: Starting treatment helped reach target IOP only in patients with mild glaucoma, in 75% of moderate stage patients IOP exceeded 19.5 mm Hg, in 75% patients with advanced stage IOP exceeded 20 mm Hg. The progressing negative MD trend increased with the disease stage (-0.14; -0.26; -0.46).By the moment of glaucoma diagnosis verification 90.3% prescriptions consisted of five main regimens (BB, PG, BB+PG, BB+CAI, CAI). BB monotherapy caused the most prominent MD negative trend during 2.5 years of follow-up (-0.4). The best trends were showed by PG (-0.07), PG+BB (-0.14), BB+CAI (-0.14).Regimen change provided extra IOP decrease (IOP trend change from 0 to -2.5), however the disease progression still occurs (trend change from -0.18 to -0.81), which may bear witness both to the starting therapy inefficacy and 'programmed' disease progress.Цель. Определить характеристики прогрессирования глаукомы с учетом анализа используемых подходов (режимов) лечения у пациентов с первичной открытоугольной глаукомой.Методы. Проведено многоцентровое клиническое когортное исследование в период с ноября 2015 года по январь 2018 года на 30 научно-клинических базах 6 стран. Включены данные 155 больных первичной открытоугольной глаукомой (247 глаз). Ретроспективно оценивали анамнез, внутриглазное давление (ВГД) на момент первого режима лечения и проводимое лечение. Проспективно оценивали ВГД на момент включения в исследование и в каждой из 5 исследовательских точек каждые 6 месяцев наблюдения. При анализе компьютерной периметрии определяли среднюю светочувствительность сетчатки (MD) и ее стандартное отклонение (PSD). Динамику данных ВГД, MD, PSD в проспективной части исследования описывали уравнением y=kx+b, где b — константа, средний уровень параметра, k — коэффициент, характеризует наклон линии, указывающий на тенденцию к повышению/понижению значения параметра за 2,5 года.Результаты. Не установлено статистически значимых различий в показателях возраста и анамнеза среди женщин и мужчин. Начальная стадия глаукомы выявлена на 192 глазах (77,73%), развитая — на 40 (16,19%), и далеко зашедшая — на 15 (6,08%). Анамнез заболевания на момент начала исследования при разных стадиях глаукомы был сопоставим по времени и составил в среднем 5,7 (3,9; 8,6) года.За средний период наблюдения 8 лет начальная стадия осталась таковой в 135 (70,31%) из 192 глаз, перешла в развитую в 45 (23,44%), в далеко зашедшую в 8 (4,17%), в терминальную в 4 (2,08%). За средний период наблюдения 8,45 года развитая стадия глаукомы сохранилась в 17 (42,50%) из 40 глаз, перешла в далеко зашедшую — у 19 (47,50%), в терминальную — в 4 (10,00%). В свою очередь, далеко зашедшая стадия сохранилась в 11 (73,33%), а перешла в терминальную в 4 (26,67%) глазах за период в 7,6 года наблюдения.Единственным управляемым критерием лечения глаукомы и стабилизации оптической нейропатии является соблюдение рекомендованных уровней офтальмотонуса и своевременная коррекция в зависимости от стадии процесса.Различия в значениях ВГД в зависимости от стадии глаукомы на момент диагностики заболевания статистически значимы (p<0,001; H=43,965): чем больше стадия заболевания, тем выше ВГД на момент диагностирования. Однако статистически значимых различий значений ВГД в зависимости от стадии глаукомы после подбора первого гипотензивного режима не выявлено (р=0,238; H=2,875).Целевое ВГД полностью достигнуто только у пациентов с начальной глаукомой, в 75% случаев при развитой стадии ВГД составляло больше 19,5 мм рт.ст., и в 75% случаев для далеко зашедшей стадии ВГД на фоне первого режима составляло больше 20 мм рт.ст. К началу проспективной части исследования статистически значимые различия в значениях ВГД в зависимости от стадии глаукомы не выявлены (р=0,924; H=0,479).На момент финального обследования получены статистически значимые различия в значениях ВГД в зависимости от стадии глаукомы (p=0,050; H=7,807). Чем более продвинутую стадию имел пациенты, тем сильнее удалось снизить ВГД. С момента проспективной части наблюдается более агрессивная тактика ведения со стремлением достигнуть более низких значений ВГД с использованием доступных лечебных комбинаций.Выявлено медленное плавное прогрессирование заболевания за 2,5 года исследования, по данным статической периметрии, в пределах каждой из стадий и в выборке в целом: MD изменилось с -3,27 (-7,98; -1,37) до -4,08 (-10,33; -1,95), PSD с 3,14 (2; 5,79) до 3,56 (2,14; 6,31) дБ.Пациенты с начальной глаукомой сохраняли стадию в течение 2,5 лет при отрицательном тренде MD за полгода -0,09 (-0,27; 0,08) дБ, в случае уменьшения MD на -0,86 (-1,24; -0,44) дБ за полгода наблюдался переход в развитую стадию. Развитая стадия характеризуется положительным трендом при сохранении стадии за 2,5 года наблюдения. Переход в далеко зашедшую стадию наблюдался при тренде -1,42 (-1,58; -0,82) дБ за полгода. Далеко зашедшая стадия сохранялась, если тренд был -0,25 (-0,61; -0,09) дБ за полгода, переходила в терминальную, если тренд был -0,85 (-1,79; -0,73) дБ за полгода. Потеря светочувствительности сетчатки с ростом стадии ускоряется, при этом явной тенденции ускорения изменения тренда PSD с ростом стадии не выявлено.На момент диагностирования глаукомы 90,3% назначений были представлены пятью основными режимами: бета-блокаторы (бб - 43,7%), простагландины (ПГ - 27,1%), ингибиторы карбоангидразы (ИКА — 3,2%), комбинация бета-блокаторов и простагландинов (ББ+ПГ — 12,1%), комбинация бета-блокаторов и ингибиторов карбоангидразы (ББ+ИКА — 4%). Лазерные и хирургические методики составили 5,2%. Использование «топ 5» режимов гипотензивной терапии привело к снижению ВГД до 20,5 (18;23)-23.5          (22; 25) мм рт.ст. вне зависимости от стадии болезни.К началу проспективной части исследования количество используемых режимов увеличилось до 31, наиболее популярными являлись ББ+ПГ, ПГ, ББ+ПГ+ИКА, ББ, ББ+ИКА (72,3%). Лазерные и хирургические методики составили 24,3%.В финале исследования использовалось 40 вариантов лечения. Наиболее часто используемые режимы не изменились (ББ+ПГ+ИКА, ББ+ПГ, ПГ, ББ+ИКА), место ББ среди «лидеров» заняла хирургия.Установлено, что ПГ и ББ использовались на глазах с первой стадией, причем при использовании ПГ потеря светочувствительности сетчатки была наименьшей. Добавление ИКА наблюдается в более продвинутых стадиях глаукомы, дополняя терапию ПГ и ББ. Использование ББ демонстрирует наибольший отрицательный тренд. Комбинированная терапия ББ+ПГ демонстрирует в 2,85 раза более медленное прогрессирование заболевания в сравнении с монотерапией ББ.Чем выше было ВГД на старте исследования, тем больше смен режимов терапии наблюдалось. Трендовая составляющая PSD не демонстрирует зависимости от количества режимов лечения.Заключение. Целевое ВГД на стартовом лечении достигнуто только у пациентов с начальной глаукомой, в 75% случаев для развитой стадии ВГД составляло больше 19.5    мм рт.ст. и в 75% случаев для далеко зашедшей стадии ВГД составляло больше 20 мм рт.ст., то есть фактически наблюдалась декомпенсация. Отмечено прогрессирующее увеличение отрицательной динамики показателя тренда MD с увеличением стадии болезни (-0,14; -0,26; -0,46).На момент диагностирования глаукомы 90,3% назначений были представлены пятью основными режимами (ББ, ПГ, ББ+ПГ, ББ+ИКА, ИКА). Монотерапия ББ приводит к максимально отрицательному тренду MD при 2,5-летнем использовании данного режима (-0,4). Наилучшие тренды показывает ПГ (-0,07), ПГ+ББ (-0,14), ББ+ИКА (-0,14).Смена режима дает дополнительное снижение ВГД (изменение тренда ВГД с 0 до -2,5), но в то же время происходит прогрессирование глаукомы (изменение показателя тренда с -0,18 до -0,81), что может говорить как о неэффективности стартовой терапии, так и о «запрограммированном» характере болезни

Тонометрическое внутриглазное давление у взрослого населения: популяционное исследование

PURPOSE: To study the distribution of intraocular pressure (IOP) obtained by Maklakov tonometry in different age groups.METHODS: The study evaluated Caucasians without glaucoma aged 45-75. The participants underwent Maklakov tonometry with a 10 g tonometer at 09:00-12:00 with subsequent imprint evaluation by means of NesterovEgorov scale, measurements of central corneal thickness (CCT) and visual acuity. All the participants were divided into 3 groups by age: Group 1 consisted of participants aged 45-55, Group 2 comprised the ones aged 56-65, Group 3 included patients aged 66-75.RESULTS: In total 791 person were enrolled; 1 429 of 1 499 eyes (95.3%) were accepted into the study. IOP in Group I was 16.1±3.3 mmHg in Group 1; 16.3±3.3 in Group 2; 16.2±3.5 mmHg in Group 3. CCT in Group 1 was 545.7±14.6 μm; 545.3±15.4 μm in Group 2; 544.7±14.6 μm in Group 3. Visual acuity was 0.93±0.13 in Group 1; 0.89±0.15 in Group 2; 0.81±0.18 in Group 3. Average IOP in men was 16.4±3.3 mmHg, in women 16.5±3.3 mmHg. Age, vision acuity, CCT and IOP were within the normal distribution; IOP and CCT had no significant differences between the age groups. The measured parameters showed no significant intercorrelation. We found no significant difference between IOP in men and women.CONCLUSION: In a healthy population CCT and IOP values fall within a normal distribution and do not change significantly with age. IOP does not depend on sex. Average IOP in the studied population is 16.2±3.4 mmHg, average CCT is 545.3±15.1 μm.ЦЕЛЬ. Исследовать возрастные нормы внутриглазного давления (ВГД) при использовании тонометрии по Маклакову.МЕТОДЫ. Обследовали лиц европеоидной расы без глаукомы в возрасте 45-75 лет. Исследуемым измеряли ВГД тонометром Маклакова весом 10 грамм в период с 9:00 до 12:00 с последующей оценкой отпечатка по линейке Нестерова - Егорова, измеряли центральную толщину роговицы (ЦТР) и проверяли остроту зрения. Всех исследуемых разделили на три группы по возрасту: группа 1 — 45-55 лет, группа 2 — 56-65 лет, группа 3 — 66-75 лет.РЕЗУЛЬТАТЫ. Обследован 791 человек; из 1 499 глаз приняты 1 429 (95,3%). ВГД составило в группе 1 — 16,1±3,3 мм рт.ст.; в группе 2 — 16,3±3,3 мм рт.ст.; в группе 3 — 16,2±3,5 мм рт.ст. ЦТР составило в группе 1 — 545,7±14,6 мкм; в группе 2 — 545,3±15,4 мкм; в группе 3 — 544,7±14,6 мкм. Острота зрения составила в группе 1 — 0,93±0,13; в группе 2 — 0,89±0,15; в группе 3 — 0,81±0,18. Среднее ВГД у мужчин — 16,4±3,3 мм рт.ст., у женщин — 16,5±3,3 мм рт.ст. Возраст, острота зрения, ЦТР и ВГД имеют нормальное распределение; ВГД и ЦТР в разных группах достоверно не различаются. Наблюдаемые параметры ни в одном случае значимо не коррелируют друг с другом. Не выявлено разницы в ВГД у мужчин и женщин.ВЫВОДЫ. В здоровой взрослой популяции ЦТР и ВГД имеют нормальное распределение и не претерпевают значимых изменений с возрастом. ВГД не зависит от пола. Среднее ВГД в исследуемой популяции составляет 16,2±3,4 мм рт.ст., средняя ЦТР — 545,3±15,1 мкм